Логотип

ЖЕРТВЫ ВЗРОСЛЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

На сегодня в Центре поддержки детей проходят социальную и психологическую реабилитацию 14 ребят в возрасте от 2 до 14 лет. Жизненные перипетии, приведшие детей в этот центр, в чем-то схожи: прежде всего — это тяжелые социальные условия семьи, преступные действия взрослых, равнодушие и бессердечность которых бесцеремонно разрушили хрупкий мир детства. Психологам и социальным работникам центра приходится прилагать немало усилий, терпеливо, по крупицам возвращая детям утраченное доверие к взрослым, возрождая в надломленных душах краски жизни. Истории девочек, которые познакомились и подружились в центре, — напоминание и упрек взрослым, когда-то от них отвернувшимся.

Отверженные
Назик было 12 лет, когда родители разошлись. Мать с двумя детьми перебралась в город. На новом месте семью приютила подруга. Вскоре ее непутевый 25-летний сын заприметил не по годам ладную Назик. О неожиданно вспыхнувшей страсти к своей дочери мать узнала слишком поздно.

Другая на ее месте, несомненно, призвала бы к ответственности воздыхателя или, в крайнем случае, увезла бы девочку подальше. Но втянутая в судебные распри с разводом, она поспешно «благословила» малолетнюю дочь на гражданский брак с сомнительным ухажером, у которого, как позже выяснится, уже есть семья, а сам он не прочь побаловаться наркотиками. Жизнь Назик превратилась в ад, на ребенка свалились побои и приступы мужа-наркомана. В подобной ситуации от насильника спасаются в отчем доме. Но Назик идти было некуда. В отличие от 17-летнего брата, она при разводе родителей приняла сторону матери. Отец выбор дочери расценил как предательство. Кстати, очень скоро бывшие супруги обзавелись новыми семьями. Отец с новой женой не мог нарадоваться новорожденному сыну, а мать взвалила на себя заботу о внуках и невестках новоиспеченного спутника жизни.

Ни у матери, ни у отчима для Назик места не было. В конце концов подросток, столь рано познавший изнанку взрослой жизни, оказался в Центре поддержки детей Фонда армянской помощи. В центре Назик провела месяц с небольшим. Но этот временной промежуток ей кажется целой эпохой.

— Вначале я держалась особняком, ни с кем не хотела общаться, не было дня без слез. Но доверительные беседы с сотрудниками центра, их понимание и такт расположили к себе. Постепенно свыклась и подружилась со здешними обитателями.

Назик с теплотой перечисляет имена тех новых друзей, кто уже выписался из центра, и подолгу рассказывает о подругах. Ближе всех для Назик стали Лиля с ее 2-летним сынишкой и неунывающая и не по годам рассудительная Вардуи (имена обитателей центра изменены. — Ред.). Хотя Лиля старше всех (ей 16 лет) и у нее уже подрастает малыш, но у девочек много общего. Все трое рано были втянуты во взрослую жизнь в самых худших ее проявлениях — насилие, лишения, с лихвой окунулись в грязь жизненного дна. В отличие от подруг, Лиля выросла в детдоме, мать умерла рано, а отца не помнит. Теперь в центре Лиля пользуется особыми привилегиями.

Как рассказывает замдиректора центра Рамона Ктакян, Лиле доверили работу, правда, пока под патронажем соцработников. Но свою помощь они весьма деликатно выказывают, стараясь направлять девушку в сложных ситуациях.

Здесь для Лили разработали индивидуальную программу по адаптации к взрослой жизни. Прежде всего Лиля должна почувствовать свою ответственность за ребенка, научиться воспитывать малыша, правильно за ним ухаживать, научиться распределять бюджет, чтобы зарплату не потратить в день получки. Она должна постепенно привыкать к обычной жизни за пределами специализированного учреждения. Пока это забота сотрудников центра. Разработки социальной программы для одиноких малолетних мамаш, оказавшихся без поддержки и без крыши над головой, ни в госструктурах, ни в общественных организациях, судя по откликам, не предвидится. Многочисленным правозащитным НПО гораздо важнее выбивать гранты под всякого рода выездные семинары и издание никому не нужной макулатуры.

Гражданский кодекс РА — помощник насильника
И все это на фоне непонятного правового либерализма, фактически поощряющего сексуальные притязания к несовершеннолетним патологически неуравновешенных взрослых. За аморальное поведение и сексуальные домогательства в отечественном Гражданском кодексе по измененной в недавнем прошлом статье 141 преступнику полагается штраф в размере 100 тыс. — 200 тыс. драмов или лишение свободы сроком на 2-3 года, что на практике за последние 5-6 лет не применялось.

Общественные организации «Надежда и помощь» и People in Need изучили официальную статистику за последние 5 лет по сексуальному насилию в отношении детей. Картина, которую представил юрист Давид Тумасян, чудовищная: из возбужденных дел по факту совершения сексуальных действий в отношении лиц, не достигших 16 лет, 19 квалифицированы как изнасилование несовершеннолетних, одно из которых в 2005 году — в отношении ребенка до 14 лет. В целом же из 19 доказанных преступлений половина (8) совершена в отношении детей до 14 лет. За это преступники — нелюди отделались 100 тыс. — 200 тыс. драмов штрафа вместо 2 лет заключения. Кстати, в законе балластом прописаны и другие меры наказания: от 4 до 10 лет лишения свободы за изнасилование или действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего и 8-15 лет, если эти преступления совершены в отношении лица, не достигшего 14 лет. А за склонение к сексуальным действиям наказание 1-3 года тюрьмы или, что чаще практикуется — 200 тыс. — 300 тыс. штрафа. И все это — так называемая расплата 22-45-летних мужчин за надругательство над 14-15-летними подростками. Такова цена растоптанной детской души, подорванного здоровья, краха жизненных ценностей формирующегося гражданина.

В стране либеральных законов
Свыше трех десятков лет известный режиссер Роман Полански в США объявлен в розыск за привлечение к порнографическим съемкам несовершеннолетней девочки. Американское общество не признает давности преступления, если это касается растления малолетник. В Европе насильника подвергают химической стерилизации. В России ужесточили наказание за сексуальные преступления, введя обязательное заключение под стражу. В нашей же стране, напротив, создаются все условия для процветания низменных страстей взрослых особей. Напомним, что ст. 141 ГК в 2006г. была более либерализована — исправительные работы заменили на штраф в 200 тыс. драмов.

По словам правозащитников, редко кто из жертв насильника выдерживает до конца следствие, чтоб не отозвать заявление. А те, кто упорно настаивает на судебном разбирательстве, потом сами становятся изгоями в обществе, оказываются выбитыми из привычной жизни, отвергаются обществом, а иногда и семьей, а их насильники продолжают пользоваться благами жизни, сохраняя общественный статус и уважение.

Министерство труда и соцвопросов разработало 5-летнюю программу по защите прав ребенка. Новая концепция активно обсуждается в соответствующих общественных и государственных структурах. Директор центра поддержки детей Мира Антонян считает, что для эффективности следственного процесса необходимо привлекать дополнительные общественные силы, причем их аккредитацию должна проводить специально для этого созданная структура. При этом важно, чтобы на период следствия ребенок был изолирован в специализированном учреждении, где доступ к нему будет ограничен психологом и соцработником. Тем самым, считает М.Антонян, нежелательного давления на пострадавших с целью изменить показания можно будет избежать. Но пока это только предложения, будут ли они восприняты в государственных институтах власти, найдет ли отражение в конечной редакции концепции, трудно сказать.

Что же касается практики — на примере действующего центра Фонда армянской помощи можно быть уверенными, что те дети, которые прошли через центр, не утратили нравственные приоритеты и ценности: Назик, Лиля и Вардуи выжили в недетских страданиях и лишениях, сохранив любовь к ближним, хотя взрослые от них отвернулись, предали их.

… Когда мы прощались, Назик выразила надежду, что уговорит отчима оплатить ее обучение парикмахерскому делу. Ведь школу она оставила после 5-го класса, а без образования работу найти трудно. А еще она надеется, что следующий новый год семья традиционно встретит вместе с родными у бабушки по отцу, которая перенесла операцию глаз и нуждается в поддержке близких.