К 85-летию со дня рождения Рачья Капланяна и 40-летию Ереванского драматического театра
…Яркое впечатление начала 70-х: гастроли московских театров, сменявшие друг друга, имена режиссеров, актеров, теперь уже ставшие легендой — Борис Равенских, Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Елена Гоголева, Эвелина Быстрицкая, Михаил Ульянов, Юлия Борисова, Евгений Симонов, их восторженные слова, обращенные к Рачья Капланяну. В свободные от собственных спектаклей вечера они охотно стекались в недавно созданный Ереванский драматический театр, где царили страстная увлеченность сценой, самоотверженность и молодой задор. Еще одно впечатление — переполненный зал, неизменно аншлаговый, сцена, густо заполненная молодежью, среди которой было немало тех, кто сегодня широко признан, и он — человек магического обаяния, на которого все они, эти будущие мастера, смотрели с почтением и ученическим вниманием.
Есть некая биологическая предрасположенность: чувство театра, особый слух и заключенная в человеке харизма. Без харизмы невозможно быть лидером. Этот признак в Капланяне и на ранних этапах творчества так или иначе ощущался. Иначе за ним не пошли бы, иначе он не создал бы самого посещаемого в Ереване театра. В нем было что-то таинственно-притягательное. И вместе с тем он был обыкновенно интеллигентен, обыкновенно умен, обыкновенно талантлив. И все вместе это давало необыкновенный эффект — редчайшую гармонию этих качеств.
О нем нередко можно было слышать такие определения: искренность, яркая фантазия, театральность. Верно. Но ведь это можно сказать и о других режиссерах. Гораздо реже и ценнее соединение свободы, поэзии, интеллекта. И высшего артистизма — артистизма чувств, ума, поведения. Артистизма личности и таланта. В Капланяне прельщало это сочетание, эта открытость души навстречу театру, сочетание влюбленности и строгого исполнения долга.
Рачья Капланян умел заражать своими идеями. Он был художественным руководителем по призванию. Те, кто присоединился к нему, пришли из студии, с курса, который он вел. Они верили в него, в его творческую программу, понимали друг друга с полуслова. Зрители, не пропускавшие ни одной премьеры, всякий раз убеждались: перед ними содружество людей одной крови , исповедующих общие идеи. Такое единство рождало спектакли, отвечающие потребностям времени и зрителя.
И актеры здесь были особенные, юные, обаятельные, заражающие зал любовью к театру. Они, как и их учитель, любили таинство театра, хотя отлично знали, что оно рождается только после мучительной работы. В результате контакт между сценой и залом устанавливался легко, без нажима или подыгрывания. В этом была главная, но не единственная причина успеха. Покоряла узнаваемость образов: они были простыми и человечными, не вызывали ассоциаций с ходульными персонажами иных конъюнктурных драм.
Глубокая психологическая разработка характеров, острое чувство стиля автора, точное ощущение возможностей актеров — отличительные черты творческой манеры Капланяна-режиссера — отчетливо проявлялись уже в первых спектаклях: в "Оптимистической трагедии" Вс.Вишневского, "Дневнике Анны Франк" Г.Гурича и А.Аккета, "Ночной невесте" К.Хоиньского, "Пригоршне мелочей" П.Мюллера и других. А потом на сцене Драматического театра появились такие значительные произведения, как "Игрок" Достоевского, "Бесприданница" Островского, трагедии Шекспира. В репертуаре театра нашли достойное место А.Паронян, У.Сароян, Б.Шоу, А.Чехов, Ф.Дюрренматт, Г.Горин, П.Зейтунцян.
Говоря о постановке "Любовь и смех" по пьесе Отяна, народная артистка СССР С.Гиацинтова писала: "С первой же постановки я почувствовала руку Р.Капланяна — ничто на сцене не делается ради холодной формы, ничто ради выдуманности или стремления к тому, чтобы выявить себя вне актера, вне автора. Форма спектакля найдена, как необходимость. Она совершенна потому, что взгляд на содержание этой комедии у режиссера современен. Выражена пьеса остроумно, чудесные выдумки сменяют одна другую".
Спектакли "Салемские колдуньи" и "60 лет и 3 часа", поставленные Капланяном в Государственном академическом театре имени Г.Сундукяна, великолепные постановки на сцене Ереванского драматического театра, получившие всесоюзное признание его постановки в московском Малом театре и в Театре Вахтангова стали творческими вехами неуклонного роста режиссерского мастерства Капланяна.
Понять Рачья Капланяна — значит понять стихию. А он ладил с собственной стихией, действуя всегда "от себя". И потому он бывал безжалостен к тем, кто пытался его утихомирить. Может, поэтому не всем было уютно в пределах его темперамента, духовной интенсивности, наэлектризованности. С ним не всегда было просто, особенно в последние годы его жизни. Актерам начинало казаться, что он ими стал меньше заниматься, но вдруг какой-то поворот в поведении, неожиданное слово — и они понимали, что он по-прежнему озабочен судьбами своих артистов.
Р.Капланяну удалось проявить себя не только в качестве основателя нового театра, создателя ряда интересных и хорошо принятых зрителями спектаклей, но и в качестве организатора всего театрального дела. Ведь именно благодаря его усилиям, деловой сметке и неисчерпаемому оптимизму у нас впервые в СССР был создан театр "Дружба", бессменным руководителем которого был незабвенный Альберт Асламазов. Живя в Ереване, мы могли видеть все лучшее, что ставилось в театрах Союза.
Мне часто приходилось бывать у него на репетициях. Всегда восхищало умение Рачья Никитича находить в пьесе то зерно, из которого по сути и вырастает спектакль. Большая драматургия всегда хранит в себе некую тайну, и настоящий режиссер — тот, кто способен ее извлечь, разгадать, проникнуть в то, что на профессиональном языке называется "дно характера", постичь всю глубину и сложность образа… Вот Капланян подсказывает какую-то деталь в поведении — настолько точную, исчерпывающую, что поневоле удивляешься: как же автор сам не заметил? Вот он изображает комический момент, и после такого блестящего показа все становится понятно и просто.
Авторитет и всесоюзная известность Капланяна были так велики, что даже знаменитые артисты и режиссеры мечтали, чтобы он поделился с ними своим пониманием искусства. Прославленная Елена Гоголева писала, что очень редко можно встретить художника, который с первой же встречи становится тебе близким, родным, с которым сразу находишь общий язык. Одним из таких людей, по признанию актрисы, был Рачья Капланян.
А какую высокую оценку получали спектакли, поставленные им в московских театрах и за рубежом. Достаточно пролистать газету "Коммунист" тех лет, чтобы встретить восторженные слова в его адрес Жарова, Равенских, Лаврова, Ульянова, Шатровой, Кенингсона, Быстрицкой и многих, многих других.
…Помню нашу последнюю встречу накануне Международного дня театра. Он встретил меня на пороге своей квартиры, как всегда, с доброй приветливой улыбкой. Довольно непривычно было видеть его в домашней обстановке. Очевидно, заметив мое удивление, он с капризным неудовольствием пожаловался на недомогание. Потом во время беседы оживился. Капланян говорил о тайне театра — эфемерной, исчезающей во времени, но странным образом сохраняющейся в человеческой душе. О людях, которые тонко и глубоко понимали законы театра. О себе самом, о том, как несбыточное вторгается в его собственные театральные чувствования, о том, как ему открылась дорога в искусство, о странных взаимодействиях правды и иллюзии, о выборе между ними, который рано или поздно предстоит каждому человеку… А потом, почувствовав недомогание, Капланян сказал: "Человек стареет не под бременем лет, а потому, что отрекается от своего идеала. Кто-то правильно заметил, что годы покрывают лицо морщинами, а отказ от идеалов — душу". Душа его была по-детски наивна. Это было его последнее интервью нашей газете. Вскоре его не стало…
После смерти Капланяна театр возглавил молодой режиссер Армен Хандикян, известный своими постановками еще при жизни учителя: "Забыть Геростата", "Гамлет" и другие, надолго определившие успех театра, творческие возможности режиссера и устойчивое внимание зрителя. Быть образцовым театром столицы, задавать тон ее художественной жизни, открывать в своих спектаклях черты современности — вот к чему стремился театр изначально и что было унаследовано капланяновцами от своего учителя.
Для многих зрителей старшего поколения Рачья Капланян — легендарная история Ереванского драматического театра. Но дух основателя театра живет и в наши дни — в романтической одухотворенности режиссера Армена Хандикяна, в мощи и жизненной полноте искусства Владимира Мсряна, в импульсивности и страстной гражданственности Артура Утмазяна. Он передал своим воспитанникам поэзию и правду высоких стремлений, предельную искренность, заботу о будущем своего и их общего театра.