Имя и творчество выдающегося миниатюриста Акопа Джугаеци занимает совершенно исключительное место в блестящем созвездии армянской книжной живописи средневековья. И все же есть некая парадоксальность в исторической судьбе этого художника — он малоизучен. Фактически до сих пор Акоп Джугаеци известен лишь по одной-двум иллюстрациям в общих альбомах по армянскому изобразительному искусству. Но вот наконец благодаря уникальной монографии доктора искусствоведения, ведущего сотрудника Института искусств НАН РА Ирины ДРАМПЯН этот пробел в армянской искусствоведческой литературе преодолен. Она издана в издательстве "Гитутюн" по госзаказу решением ученого совета Института искусств НАН РА (ответственные редакторы Асатур Мнацаканян и Николай Цатурян).
Монографии предшестововали другие серьезные исследования автора — книги "Художественные сокровища Матенадарана", "Фрески Кобайра", "Лекционарий царя Этума II", "Торос Рослин" и другие. Выпускница факультета теории и истории искусства Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина Ирина Дрампян продолжила свое образование в аспирантуре Московского государственного университета под руководством одного из крупнейших историков искусства В.Н.Лазарева.
Талантливый искусствовед, историк искусства, широко эрудированный человек Ирина Дрампян давно завоевала авторитет в нашем искусствоведении. Ее исследования интересны тем, что она ни на йоту не уступает соблазну поверхностной популяризации. Более того, ее тексты содержат совершено новые концепции, в чем-то полемичные и уж во всяком случае бесконечно далекие от оглядок на прописные истины. Почти каждая ее книга — итог многолетней работы, изложенной со всей мерой сложности, диктуемой интересами научной искусствоведческой аргументации. Тем не менее успех ее книг огромен у массового читателя.
Чем же объяснить такую популярность "непопулярной" литературы по искусству? А тем, что в ее книгах дышит время, раздвигаются рамки узкохудожественных проблем, чтобы дать место вопросам этическим, социальным, общечеловеческим. И написаны эти книги великолепно — они читаются с увлечением, которое только углубляется от необходимости напряжения мысли. Увлекает серьезность и красота мысли, сила аргументации. И та мера художественного изложения, которую требует самый предмет разговора — искусство. Подтверждением этого является и монография "Акоп Джугаеци", где достигнут удивительный сплав строгой научности, абсолютной достоверности содержания и эмоциональной, живой подачи материала. И в этом — огромная ценность книги, проникнутой любовью к искусству большого мастера, открывающего перед читателем фактически неизвестного художника.
Труд И.Дрампян поистине огромен — он потребовал кропотливого исследовательского поиска, напоминающего работу археологов. Архивные документы, факты, скрупулезно добытые ученым, приобретают конкретику — за ними встают целые пласты жизни и творчества художника. Каждую сколь-нибудь характерную деталь автор осмысливает крупно и значительно, она вырастает до знака, характеризующего эпоху, не теряя своего живого обаяния. В книге дается широкое представление о культурно-историческом процессе в стране, рассматривается творчество художника в контексте армянской действительности рубежа XVI и XVII веков, художественные особенности и иконография миниатюр мастера, прослеживаются моменты его биографии, устанавливается место Акопа Джугаеци в истории армянского искусства.
В чем секрет великого художника, своеобразия его живописи, каковы особенности его изобразительного мышления?
— Искусство Акопа Джугаеци уникально, — рассказывает Ирина Рубеновна, — он последний великий средневековый армянский миниатюрист, искусство которого фактически завершает собой тринадцативековое развитие армянской книжной живописи. Еще тесно связанный со средневековьем как самим жанром книжной миниатюры, так и ее религиозной тематикой, этот художник, живший на рубеже XVI и XVII веков, уже во многом отходит от средневековых художественных норм и стоит на стыке средневековья и времени, переходного к новому. Сформировавшись как художник в сложное и крайне неблагоприятное для развития культуры время, он смог благодаря своей исключительной художественной одаренности и яркой индивидуальности создать искусство, аналогий которому трудно найти во всей истории средневековой живописи.
Сведений о жизни миниатюриста сохранилось немного. Они исчерпываются в основном той скупой информацией, которую дает сам художник в памятных записях своих манускриптов. Следуя средневековой традиции, он не сообщает сколько-нибудь подробных сведений о себе: мастера книги в колофонах указывали обычно лишь свои имена, имена заказчиков, время и место изготовления рукописи, нередко и сведения исторического характера. Такая сдержанность объясняется просто: записи эти делались не с целью оставить потомкам память о своей деятельности, скорее, то были обращения к Богу.
Как свидетельствует прозвище Акопа, родом он из Старой Джуги, история которой — одна из ярчайших и интереснейших страниц в армянской действительности XVI века. Впервые имя Акопа Джугаеци было упомянуто в 1919 году Гарегином Овсепяном в связи с иллюстрациями к одной из рукописей "Истории Александра Македонского" Псевдо-Каллисфена, где под миниатюрой, изображающей героя книги, значится имя Акопа Джугаеци. Затем из опубликованного в 1924г. альбома Фредерика Маклера Documents d’artarmeniens стало известно Евангелие, украшенное Акопом Джугаеци в 1592 году, из частного собрания в Париже.
В двух исследованиях, вышедших почти одновременно в самом конце 30-х годов, — Р.Г.Дрампяна и А.Н.Свирина — Акоп Джугаеци выделен как яркая творческая индивидуальность на основе хранившегося тогда в Музее изобразительных искусств Армении Евангелия 1610 года. Следующий шаг в изучении искусства Акопа Джугаеци был сделан Л.А.Дурново, которая привлекла все три вышеупомянутые работы художника. Она относит его творчество к Эрзерумской школе и считает Акопа ее виднейшим представителем.
В конце 60-х — начале 70-х годов вышло несколько наших статей и была написана кандидатская диссертация о творчестве художника, которая, с некоторым изменениями, и легла в основу настоящей монографии. Творчество художника было рассмотрено на основе семи рукописей; к уже известным до того трем манускриптам Акопа были добавлены новые, обнаруженные мной в собрании Матенадарана (причем одну из них, не имевшую колофона, я атрибутировала как его работу) и в каталогах зарубежных коллекций.
— Каково наследие художника, что нового он внес в армянскую живопись?
— Акоп Джугаеци привнес в армянское искусство черты нового, более светского подхода к религиозной теме: события священной истории он нередко пытался представить как сцены окружающей его жизни, а изображенные им святые больше похожи на грубоватых простолюдинов, чем на героев евангельского повествования. В этом более свободном отношении к средневековому канону и более светском осмыслении священной истории проявились симптомы нового художественного мировоззрения, которые он выразил посредством своеобразного изобразительного языка. Ничего, подобного искусству Джугаеци, мы не знаем во всей его истории. Его яркая, своеобразная живопись необычна; она не имеет аналогий ни в работах современных ему миниатюристов, ни в произведениях мастеров предыдущих эпох. Ни в одной из школ армянской книжной живописи на всем протяжении ее многовекового развития не встретим мы такой высокой звучности и силы цвета, такой декоративной праздничности художественного строя, такой свободы в интерпретации священного писания. Он создал совершенно особый мир образов, в котором отразилась его неповторимая индивидуальность.
Кажется, будто ничто не омрачало мироощущения художника, когда он украшал свои манускрипты, словно он жил в атмосфере постоянного праздника. Между тем его время было одним из самых тяжелых периодов армянской истории, когда Армения была ареной военных действий между Ираном и Османской Турцией, когда был разрушен его родной город. Старая Джуга на Араксе и сам Акоп вместе с другими жителями этого богатого и процветавшего армянского города были выселены в Иран. Но известно, что мировосприятие художника не всегда прямо и непосредственно отражает его жизненный опыт. И Акоп Джугаеци относится к тому типу мастеров, для которых искусство — источник радости и надежды.