В конце декабря минувшего года любители армянского фольклора получили великолепный сюрприз — в издательстве «Комитас» вышел в свет сборник «Армянские народные песни и наигрыши», составленный на основе материалов фольклорной экспедиции отдела народной музыки Института искусств НАН РА в Апаранском районе в 1969 году. Сборник издан по госзаказу благодаря инициативе Министерства культуры РА, Института искусств и Ереванской консерватории. Составитель, редактор и автор предисловия — заслуженный деятель искусств, профессор ЕГК, заведующая кафедрой музыкальной фольклористики Алина ПАХЛЕВАНЯН.
А.Пахлеванян — одна из немногих музыковедов-фольклористов, которые сочетают в своей работе все области фольклорной деятельности, — собиратель, нотировщик, составитель сборников по народной музыке, ее исследователь.
Каких бы сфер армянской фольклористики с конца 60-х годов мы ни коснулись, почти всегда встретим неутомимое, поистине подвижническое ее участие. В большом и разнообразном ряду опубликованных ею работ особо выделяются исследования, скрупулезно рассматривающие уникальные памятники армянского фольклора, — эпическое сказание «Карос-Хач» и поющиеся фрагменты национального эпоса «Давид Сасунский». Ее перу принадлежат многие работы, посвященные песенному фольклору Талинского и Апаранского районов, книга «Великая Отечественная война в армянских народных и гусанских песнях», учебники и методические пособия для уроков музыки общеобразовательных школ, исследования о роли народного творчества в музыкальной культуре Советской Армении, о современных принципах нотирования и возможности реставрации песенного типа, о моделировании орнаментальных мелодий…
Просветительство — особая веха в долгой творческой судьбе Алины Пахлеванян, достаточно вспомнить ее научно-популярные работы. Но она никогда не замыкалась в какой-то одной сфере деятельности. Человек широкого разностороннего кругозора, одаренный литературным талантом, Алина Ашотовна за свою творческую жизнь много и интересно пишет, откликается в республиканской прессе на все заметные события культурной жизни Армении.
Встретившись с Пахлеванян после выхода сигнального экземпляра сборника «Армянские народные песни и наигрыши», мы попросили ее ответить на некоторые вопросы.
— Алина Ашотовна, почему был выбран именно Апаран, каковы традиции песнетворчества в этом районе?
— Апаранский район был выбран не случайно. Руководителем экспедиции был заведующий отделом музыки института М.О.Мурадян, а участниками — я и курдская фольклористка Нуре Джавауари. Нашей целью была запись образцов фольклора в нескольких деревнях с курдским населением. Первая экспедиция института в этом районе состоялась в 1948 году. Тогда удалось собрать около 300 образцов народных, ашугских песен и инструментальных наигрышей. В 1965 году расшифровка и нотирование этого материала были поручены мне, в то время аспирантке института. И поскольку в тяжелые послевоенные годы записывающая техника (часто самодельная) была, мягко говоря, далека от совершенства, то нотирование записанного материала требовало серьезной работы по его расшифровке. Это стало поводом для организации новой экспедиции по следам первой, была сделана попытка спустя 21 год найти наиболее ценных информантов и с их помощью уточнить некачественные записи, чтобы повторно записать их репертуар и, таким образом, получить ценные «временные» варианты, которые позволили бы изучать степень долговечности народных песен, их изменения во времени, жанровую картину фольклора и ряд других вопросов.
— Как вы находили людей, способных помочь вам в поисках?
— Экспедиция работала в 15 деревнях и в райцентре Апаран. Старых информантов найти не удалось: одни уже ушли из жизни, некоторые переселились в Ереван и другие места. Однако собранные в этой экспедиции образцы — около 200 — стали ценным дополнением к фольклорному материалу, относящемуся к Апаранскому району, и дали представление о народном музыкальном бытии этого района.
— Какие песни превалируют в собранных вами образцах?
— В основном это ашугские и современные авторские песни, созданные в ашугском стиле. Это, с одной стороны, свидетельствует об уважительном и почтительном отношении народа к ашугскому искусству, с другой стороны — о постепенном забвении и вытеснении из быта традиционного фольклора. Причины подобной ситуации известны — изменившиеся времена. Утратив свои бытовые функции, трудовые песни остались лишь в памяти пожилых информантов. Сегодняшние записи оровелов — это лишь «осколки» некогда развернутых песнопений, извлеченные из закоулков памяти стариков в результате беседы за столом, вне места и времени их бытования.
Изменились также дошедшие до нас с древних времен праздники и связанные с ними обрядовые действа. Многое из ритуалов и песен, связанных с праздниками Рождества, Масленицы, Пасхи, Вознесения, Вардавара и других, забыто безвозвратно. Остались лишь немногочисленные рождественские песни и песни весеннего гадания на Вознесение.
— Видимо, со временем и свадьбы потеряли свой традиционный облик?
— Конечно. Некогда многодневный богатый песнопениями обряд со своими роскошными восхвалениями царя-жениха и царицы-невесты, песнями-благословениями, плачами невесты и шуточными песнями превратился в пир, сопровождаемый «концертом» инструментального ансамбля. Между тем еще в начале XX века картина была иной. Комитас писал: «Свадебные песни разнообразны и таинственны. Их число доходит пока до 78. Интересны в них песни, которые называются «цахкац», и их 16. Эти песни поют близкие подруги невесты накануне свадьбы всю ночь до рассвета во время одевания и украшения невесты. Остальные же песни относятся к жениху, к матерям жениха и невесты, к холостым дружкам жениха…» Замечательный исполнитель и знаток народной песни Айрик Мурадян также удостоверяет, что свадебные действа сопровождались многообразными песнями, которые придавали «шик и блеск» этому важному событию в жизни человека. В его родном Шатахе холостые товарищи жениха, наряжая его к свадьбе, «восхваляли и благословляли его с вечера до рассвета». В разделе обрядовых песен данного сборника есть всего 8 свадебных песен: пять традиционных восхвалений жениха, одна песня-пляска, посвященная свекрови-матушке, одна песня-пляска, поющаяся при одевании и выводе невесты из отчего дома. Последняя, девятая песня — гадальная песня «Джан-гюлум» на Вознесение.
Что же касается малого количества колыбельных, то это также объяснимо, поскольку ценные, первичные образцы данного жанра очень трудно находить и записывать в условиях однодневной, даже недельной экспедиции. Колыбельная — это единственный жанр, который не предусмотрен для чужого уха. Женщина вне места и времени колыбельные не поет, в присутствии чужих стесняется петь. Даже если идя навстречу просьбе фольклориста и соглашается петь, то чувствуется, что ее раздражает искусственность ситуации, и это, безусловно, не может не отражаться на характере и качестве песни.
В сегодняшнем крестьянском быту самыми жизнеспособными являются жанры песен-плясок, любовно-лирических песен, а также исторических и шуточных песен, созданных на то или иное современное событие. В музыкальном быту значительное место занимают также ашугские песни и поющиеся отрывки из любовных сказов. Наблюдая за процессом бытования ашугских песен в данном регионе, замечаем, что народ, ценя эти песни, обращается с ними довольно свободно, часто внося изменения в поэтический текст, подвергая его собственной «редакции». Это происходит как вследствие забвения, так и сознательно. Поэтому мы не ставим перед собой цель уточнять тексты ашугских песен при помощи авторских первоисточников. Все произошедшие изменения — результат изустного бытования ашугских песен и своеобразного «соавторства» исполнителей.
— Продолжаются ли сегодня традиции песнетворчества в этом районе?
— Процесс создания авторских песен в ашугском стиле продолжается и сегодня. Ни одно существенное явление или событие не остается вне внимания творчески одаренного человека и получает соответствующее песенное воплощение. Благодаря широко распространенной ашугской традиции в этом регионе выработался определенный творческий стиль, целый «букет» типовых мелодий, при помощи которых авторы озвучивают свои песни. Свидетельством тому — не только помещенные в разделе ашугских песен сборника произведения современных авторов, но и встречающиеся и в других разделах образцы, сочиненные в ашугском стиле.
Апаранский район области Арагацотн является одним из самых песенных в республике, где скрестились богатые традиции песнетворчества переселенцев из исторического Тарона и Алашкерта и местного Апарана — древней области Ниг.
А.Пахлеванян — одна из немногих музыковедов-фольклористов, которые сочетают в своей работе все области фольклорной деятельности, — собиратель, нотировщик, составитель сборников по народной музыке, ее исследователь.
Каких бы сфер армянской фольклористики с конца 60-х годов мы ни коснулись, почти всегда встретим неутомимое, поистине подвижническое ее участие. В большом и разнообразном ряду опубликованных ею работ особо выделяются исследования, скрупулезно рассматривающие уникальные памятники армянского фольклора, — эпическое сказание «Карос-Хач» и поющиеся фрагменты национального эпоса «Давид Сасунский». Ее перу принадлежат многие работы, посвященные песенному фольклору Талинского и Апаранского районов, книга «Великая Отечественная война в армянских народных и гусанских песнях», учебники и методические пособия для уроков музыки общеобразовательных школ, исследования о роли народного творчества в музыкальной культуре Советской Армении, о современных принципах нотирования и возможности реставрации песенного типа, о моделировании орнаментальных мелодий…
Просветительство — особая веха в долгой творческой судьбе Алины Пахлеванян, достаточно вспомнить ее научно-популярные работы. Но она никогда не замыкалась в какой-то одной сфере деятельности. Человек широкого разностороннего кругозора, одаренный литературным талантом, Алина Ашотовна за свою творческую жизнь много и интересно пишет, откликается в республиканской прессе на все заметные события культурной жизни Армении.
Встретившись с Пахлеванян после выхода сигнального экземпляра сборника «Армянские народные песни и наигрыши», мы попросили ее ответить на некоторые вопросы.
— Алина Ашотовна, почему был выбран именно Апаран, каковы традиции песнетворчества в этом районе?
— Апаранский район был выбран не случайно. Руководителем экспедиции был заведующий отделом музыки института М.О.Мурадян, а участниками — я и курдская фольклористка Нуре Джавауари. Нашей целью была запись образцов фольклора в нескольких деревнях с курдским населением. Первая экспедиция института в этом районе состоялась в 1948 году. Тогда удалось собрать около 300 образцов народных, ашугских песен и инструментальных наигрышей. В 1965 году расшифровка и нотирование этого материала были поручены мне, в то время аспирантке института. И поскольку в тяжелые послевоенные годы записывающая техника (часто самодельная) была, мягко говоря, далека от совершенства, то нотирование записанного материала требовало серьезной работы по его расшифровке. Это стало поводом для организации новой экспедиции по следам первой, была сделана попытка спустя 21 год найти наиболее ценных информантов и с их помощью уточнить некачественные записи, чтобы повторно записать их репертуар и, таким образом, получить ценные «временные» варианты, которые позволили бы изучать степень долговечности народных песен, их изменения во времени, жанровую картину фольклора и ряд других вопросов.
— Как вы находили людей, способных помочь вам в поисках?
— Экспедиция работала в 15 деревнях и в райцентре Апаран. Старых информантов найти не удалось: одни уже ушли из жизни, некоторые переселились в Ереван и другие места. Однако собранные в этой экспедиции образцы — около 200 — стали ценным дополнением к фольклорному материалу, относящемуся к Апаранскому району, и дали представление о народном музыкальном бытии этого района.
— Какие песни превалируют в собранных вами образцах?
— В основном это ашугские и современные авторские песни, созданные в ашугском стиле. Это, с одной стороны, свидетельствует об уважительном и почтительном отношении народа к ашугскому искусству, с другой стороны — о постепенном забвении и вытеснении из быта традиционного фольклора. Причины подобной ситуации известны — изменившиеся времена. Утратив свои бытовые функции, трудовые песни остались лишь в памяти пожилых информантов. Сегодняшние записи оровелов — это лишь «осколки» некогда развернутых песнопений, извлеченные из закоулков памяти стариков в результате беседы за столом, вне места и времени их бытования.
Изменились также дошедшие до нас с древних времен праздники и связанные с ними обрядовые действа. Многое из ритуалов и песен, связанных с праздниками Рождества, Масленицы, Пасхи, Вознесения, Вардавара и других, забыто безвозвратно. Остались лишь немногочисленные рождественские песни и песни весеннего гадания на Вознесение.
— Видимо, со временем и свадьбы потеряли свой традиционный облик?
— Конечно. Некогда многодневный богатый песнопениями обряд со своими роскошными восхвалениями царя-жениха и царицы-невесты, песнями-благословениями, плачами невесты и шуточными песнями превратился в пир, сопровождаемый «концертом» инструментального ансамбля. Между тем еще в начале XX века картина была иной. Комитас писал: «Свадебные песни разнообразны и таинственны. Их число доходит пока до 78. Интересны в них песни, которые называются «цахкац», и их 16. Эти песни поют близкие подруги невесты накануне свадьбы всю ночь до рассвета во время одевания и украшения невесты. Остальные же песни относятся к жениху, к матерям жениха и невесты, к холостым дружкам жениха…» Замечательный исполнитель и знаток народной песни Айрик Мурадян также удостоверяет, что свадебные действа сопровождались многообразными песнями, которые придавали «шик и блеск» этому важному событию в жизни человека. В его родном Шатахе холостые товарищи жениха, наряжая его к свадьбе, «восхваляли и благословляли его с вечера до рассвета». В разделе обрядовых песен данного сборника есть всего 8 свадебных песен: пять традиционных восхвалений жениха, одна песня-пляска, посвященная свекрови-матушке, одна песня-пляска, поющаяся при одевании и выводе невесты из отчего дома. Последняя, девятая песня — гадальная песня «Джан-гюлум» на Вознесение.
Что же касается малого количества колыбельных, то это также объяснимо, поскольку ценные, первичные образцы данного жанра очень трудно находить и записывать в условиях однодневной, даже недельной экспедиции. Колыбельная — это единственный жанр, который не предусмотрен для чужого уха. Женщина вне места и времени колыбельные не поет, в присутствии чужих стесняется петь. Даже если идя навстречу просьбе фольклориста и соглашается петь, то чувствуется, что ее раздражает искусственность ситуации, и это, безусловно, не может не отражаться на характере и качестве песни.
В сегодняшнем крестьянском быту самыми жизнеспособными являются жанры песен-плясок, любовно-лирических песен, а также исторических и шуточных песен, созданных на то или иное современное событие. В музыкальном быту значительное место занимают также ашугские песни и поющиеся отрывки из любовных сказов. Наблюдая за процессом бытования ашугских песен в данном регионе, замечаем, что народ, ценя эти песни, обращается с ними довольно свободно, часто внося изменения в поэтический текст, подвергая его собственной «редакции». Это происходит как вследствие забвения, так и сознательно. Поэтому мы не ставим перед собой цель уточнять тексты ашугских песен при помощи авторских первоисточников. Все произошедшие изменения — результат изустного бытования ашугских песен и своеобразного «соавторства» исполнителей.
— Продолжаются ли сегодня традиции песнетворчества в этом районе?
— Процесс создания авторских песен в ашугском стиле продолжается и сегодня. Ни одно существенное явление или событие не остается вне внимания творчески одаренного человека и получает соответствующее песенное воплощение. Благодаря широко распространенной ашугской традиции в этом регионе выработался определенный творческий стиль, целый «букет» типовых мелодий, при помощи которых авторы озвучивают свои песни. Свидетельством тому — не только помещенные в разделе ашугских песен сборника произведения современных авторов, но и встречающиеся и в других разделах образцы, сочиненные в ашугском стиле.
Апаранский район области Арагацотн является одним из самых песенных в республике, где скрестились богатые традиции песнетворчества переселенцев из исторического Тарона и Алашкерта и местного Апарана — древней области Ниг.