К 70-ЛЕТИЮ РАЗМИКА ДАВОЯНА
"Поэт — это не профессия, это судьба, на которой время скрещивает все свои нервные каналы в один пульсирующий узел, связанный со всеми тревогами времени". Эти слова замечательного поэта Михаила Дудина можно отнести и к одному из лучших поэтов, писателей современной Армении Размику Давояну, который в июле этого года отмечает свой юбилей — 70-летие со дня рождения.
Трудно быть поэтом в Армении, имеющей столь древние и богатые традиции. Трудно, ибо надо не только состязаться с тем лучшим, что пришло из веков, не только быть достойным его, но и к имеющимся сокровищам добавить хоть одно новое слово, одну собственную строку.
Размик Давоян пришел в поэзию, когда в ней творила блестящая плеяда армянских поэтов, на вершине которой сияли имена Сильвы Капутикян, Ваагна Давтяна, Геворга Эмина, Рачья Ованесяна и других. Но они не только не затмили новый талант, но и всемерно способствовали его расцвету. Чувство весенней свежести ощутили читатели в 1963 году, которые впервые взяли в руки только что изданный сборник поэта "Мой мир". С первых же строк — потрясающая самобытность интонации, темы, слога. Точность природного взгляда поэта помогала и нам, читателям Давояна, постичь красоту художественных особенностей его творчества. Но и тогда трудно было назвать его очарованным лириком, отстраненным от жизни и мира. С самого начала его стихи и поэмы влекли абсолютно уникальной, нежной и язвительной разом, нотой. Попросту говоря, персональной художественной правдой. Окружающая жизнь заставляла его не раз от восторгов переходить к отчаянию и летописи наших тревог.
Мне особенно близки стихи, написанные в 70-80-е годы, в пору зрелости. Разбросаны они по разным книгам, но к ним ведут незримые нити всей творческой биографии поэта. На этих стихах сходятся его излюбленные поэтические "меты", образный язык его поэтики. Его метафоры — воплощенные парадоксы. Большинство произведений 90-х годов потрясают прямотой высказывания и четкостью гражданской мысли, которая, казалось бы, в современной армянской поэзии почти усопла. Нет, в устах Давояна она жива, афористична.
Так долго и упорно мы молчали.
Кромешной тьме, казалось, края нет.
И мы уже почти не различали,
Где истина, а где безумный бред.
Но вот громадной розой солнце встало,
И мир обрел звучание и цвет.
Оно лучом искусно залатало
Молчанья нашего постылый след.
(Перевод М.Рыжкова)
Горячий интерес к поэту был бы невозможен, не будь в его сочинениях, даже самых ранних, редкой остроты восприятия, мощного творческого импульса, который он называет стремлением отразить жизнь и время. Глубоко национальный поэт, патриот своей Родины, Размик Давоян в литературе является гражданином мира, и потому его творчество не знает границ. Редкая содержательность, значительность сказанного — вот главные качества, которые сделали творчество поэта достоянием и русского читателя. На русском языке стихи Давояна выходили в замечательных переводах Р.Рождественского, Л.Григоряна, Л.Миля, Г.Поженяна, Е.Николаевской, Вл.Соколова, П.Вегина, М.Рыжкова, Г.Кубатьяна, Л.Латынина. За прошедшие годы он опубликовал около 40 поэтических сборников, повесть и 2-томный роман.
Особое место в творчестве Давояна занимает поэма "Реквием", вышедшая отдельной книгой в конце 90-х годов. Обычно реквием создается в память об усопших. "Реквием" Давояна обращен к живым. Сам поэт дает такое объяснение: "XX век отягощен памятью. Все жертвы войн, геноцида, тоталитарной системы являются результатом духовного геноцида живого человека. Они, эти жертвы, и наше землетрясение, кстати, не были бы столь трагичны, если бы не были порождением людского порока. В самом человеке таится угроза, и надо менять психологию человека. Вот почему мой реквием обращен к живым. Он для диагностирования человеческих болезней и правильного их лечения. Поэтому спустя годы я продолжил работу над поэмой. За прошедшие 30 лет человеческие пороки не уменьшились…"
Читая поэму, проникаешься ее пафосом, ее главной идеей -борьба за человека, его достоинство. Вскрывая дисгармонию жизнь, сама поэма на редкость гармонична. Она классически строга, но не традиционна. Напротив, "Реквием" взрывает традиции, но вместе с тем и развивает их. Давоян не из тех поэтов, кто воспевает цветение роз, зная о несовершенстве реального мира. Взорвать спокойствие читателя, заставить его напряженно мыслить — вот что ему нужно.
При всей сложности его языка, при всем богатстве ассоциаций поэзия Давояна не требует утомительной расшифровки, ее пафос понятен каждому. Поэт очень точен в том, что хочет сказать. Апокалипсис — это страшно: одна уступка совести, одно молчаливое согласие на подлость — и то, что нас пугает сегодня в "Реквиеме", может оказаться реальностью. И потому в центре внимания поэта — человек, двойственную натуру которого он препарирует в поэме. И не смерть, которая может быть исполнена смысла, проклинает он, а уничтожение, истребление, убийство. Давоян пишет человечество таким, каким оно может стать, — морем безликих, безгласных людей…
Для Давояна геноцид, к которому он постоянно возвращается, все жертвы XX века — символы апокалипсиса цивилизации, подавления личности. Реквием — напоминание и предупреждение человечеству. В его основе — протест против любой формы террора, против любой попытки уничтожить человека и культуру.
Свой юбилей Р.Давоян встретил только что изданной на английском языке книгой "Дыхание и шепот долин", вышедшей в издательстве Arc Publications, Великобритания. Как отмечено в "Литературной газете" (N27, 2010г.), это "одно из самых известных авторитетных издательств, специализирующееся именно на поэзии. Книги этого издательства, как правило, быстро раскупаются, потому что в своей деятельности оно действует по принципу — никогда не идти на компромиссы и представлять только истинное искусство. А такой поэзии в мире создается не очень-то много. Об этом свидетельствует и тот факт, что серия "Видные поэты", в которой издаются произведения лучших неанглоязычных поэтов из разных стран, существует вот уже 10 лет, а в свет вышло всего 27 книг. Размик Давоян — 27-й автор в этой серии".
Переводы сделаны супругой поэта — Армине Тамразян. По мнению издательства, переводы в полной мере сохраняют и передают всю энергетику стихов Размика Давояна.
Творчество Р.Давояна высоко оценено. Он лауреат Государственной премии РА, награжден орденом Месропа Маштоца. "Голос Армении" от имени своих читателей поздравляет поэта с юбилеем и желает ему неиссякаемого вдохновения.
ИЗ АНГЛИЙСКОГО ПРЕДИСЛОВИЯ К СБОРНИКУ Р.ДАВОЯНА
К счастью, в мире продолжает создаваться поэзия, которая может говорить от имени личности и народа, нации и рода. По иронии судьбы именно эти довлеющие трагические условия и обеспечивают историческую роль поэзии.
ДАВОЯН — СЫН ТОГО ПОКОЛЕНИЯ, которое было очевидцем застоя и крушения Османской империи, и обрел он известность в эпоху застоя и развала Советского Союза. В его произведениях рождаются травматическая память и напряженное ожидание еще более худшего. Эти пертурбации приводят к политической хитрости, которую мы видим в неопубликованных и самиздатовских произведениях последнего периода советского общества — начиная от Слуцкого до Айзенберга, но одновременно порождают возврат к эпичности и приближение к Богу путем отрицания, как это мы видим в произведениях Давояна.
Но самое потрясающее в его поэзии — это то, что она проникнута одновременно ликованием и напряженной меланхолией: испытываешь некий постоянно обновляющийся восторг, возникающий от сочетания исключительной духовной плотности и удивительной простоты поэтического изложения.
…Существует одно опасное заблуждение, которое, проявившись порой, вызывает разочарование поэтов, переводчиков и читателей. Это заблуждение, будто поэта или писателя могут понять лишь те читатели, которым и предназначено данное произведение. Те, кто пишет, переводит или с тем же интересом читает, могут оспорить утверждение, что надо все досконально понять. Однако поэзия культур, переживших большую трагедию, всегда подвержена опасности — в том смысле, что может оказаться непонятой всеми теми, кто не ведает об этой трагичной судьбе, и в результате мы будем иметь музыку, которая может быть оценена только внутри этой определенной культуры. Стихи Размика Давояна, кажется, избежали этой судьбы, обретая доступность, преодолевающую этот барьер.
Уильям ХЕРБЕРТ, опубликовано в "Литературной газете", N27, 2010г.
