Волновался он необычайно. Собственно, каждый художник волнуется перед показом своих работ. Шмавона Шмавоняна волновала, беспокоила встреча вдали от родины: в Капитолии штата Калифорния предстояло торжество по случаю реализации особой программы: в дар штату армянский живописец преподносил одну из своих лучших работ — огромное красочное полотно "Плоды Армении" и удивительно поэтичную картину "Танец".
Это была не первая встреча американцев с живописью Шмавона. До этого он подарил свои картины Мемориальному центру "Святой крест" штата Род-Айленд, Медицинскому центру Глендейла (памяти жертв 11 сентября), Медицинскому центру Сент-Жозеф в Провиденсе и еще нескольким организациям Лос-Анджелеса.
Признаваясь в своей личной симпатии к этому замечательному человеку и художнику, управляющий отделом международных отношений администрации штата Род-Айленд Арнольд Шафер говорит о душевной щедрости художника, артистизме, особых изобразительных средствах, ведущих к созданию своего художественного стиля, который выделяется неповторимостью в многоликой пестрой культурной жизни нового столетия.
— Я знаком с художником уже десять лет и ежегодно приобретаю по одному полотну, — говорит он. — Благодаря Шмавону частица Армении переселилась ко мне. Он остается естественным во всем, ничто не может истребить в нем этой естественности. Он великий гражданин. Счастье не ограничивается для него удовлетворением собственных стремлений. Живописец непременно хочет поделиться своей радостью с другими.
"Для нас работы художника — это символ его страны, Армении. Они буквально околдовывают меня, заставляя отбросить все обыденное, увлекая особой правдой и красотой. Г-н Шмавон щедро дарит свои работы нашим госпиталям, где немало пациентов с тяжелыми заболеваниями. Для них это — чистый, живительный родник, к которому они припадают. От его картин исходит любовь и свет. Это и нужно людям" (из выступления одного из должностных лиц в Капитолии).
Почему искусство Шмавона одинаково волнует зрителей разных стран? Очевидно, потому, что оно несет в себе сверхидею всеобщей гармонии. Она лежит в основе его эстетики, миропонимания. Эта идея — конечная цель его искусства. Отсюда и представление художника об искусстве как об истинной и бессмертной реальности — более достоверной, чем окружающая действительность. Отсюда же — непоколебимое равнодушие к актуальным проблемам, всегда игравшим определенную роль в армянской культуре. Искусству Шмавона дана власть — остановить время и преодолеть трагизм действительности. Это подтверждают его полотна.
Место рождения Шмавона — Арташат. Здесь начало не только его жизни, но и творчества. Пробуждению в себе художника он обязан именно природе своего края. Зелень долин, вечное безмолвие камня и несмолкаемый звон ручьев — все это с детских лет питало воображение будущего живописца. Для него эта природа была и раем, и школьной скамьей.
Характер его родины, разумеется, сказался и в характере самого художника, в отношении к людям и творчеству. Окружающая природа дала ему темы, отметила своеобразием живопись, наполненную светом. Достаточно посмотреть на его картины уже зрелого периода — "Большая река", "Мой Арарат", "Зимний день", "Мой двор", "Красная гора", чтобы убедиться: своими картинами он стремится отблагодарить природу и делает это средствами органичной, пластичной и внутренне содержательной живописи. На первый взгляд кажется, что весь этот мир тебе давно известен. Поэтому поначалу глаз рассеянно скользит по поверхности картин. Но если остановиться, приглядеться повнимательнее, можно увидеть разрушительную работу ветра — согнутые им деревья, в пробивающейся из расщелины травке — таинственную силу вечно возрождающейся жизни, в далеком клочке лазури над головой — бездонность мироздания, а в воде — извечный круговорот природы. Такую вот детски наивную и мудрую радость повторного постижения мира дарит живопись Шмавона, словно напоминая, что где-то в глубинах души каждого из нас живет частица родного края. Живопись Шмавона — это чистое чувство, зародившееся в самой глубине души и парящее в высоком небе.
Удивительно то, что, обладая большим композиционным и живописным талантом, художник предпочел тихую заводь пейзажа, которая не сулит громкой славы. И тем не менее она не заставила себя ждать. Картины Шмавона привлекли внимание зарубежных гостей столицы — москвичей, российских деятелей культуры, представителей посольств, а затем, спустя какое-то время, предстали перед зрителями Франции, Англии, США, Кувейта, Сирии… И всюду — успех, зрителей захватывает артистизм живописца, легкость, изящество. Армения с ее историей, древней культурой, броской красотой пейзажей — вот корни, которые питают его искусство и которое никого не оставляют равнодушным. Особенно трепетно относятся к художнику в США, где устраивают встречи с ним, приобретают работы, заказывают новые, подтверждая, что полотна Шмавона и вправду обладают целительной силой, насыщены живым вдохновляющим, жизнеутверждающим содержанием. Шмавон обладает тонким чувством цвета, художественным тактом, высоким эстетическим чувством. Его композиционные пейзажи вызывают восхищение неувядаемой красотой армянского национального стиля.
Сегодня, когда романтические идеалы подвергаются развенчанию в разных областях искусства, Шмавон пишет камерные полотна, явно развивающие традиции романтизма, вернее, традиции психологического направления. Такие картины отторгают художника от злободневной темы. Написаны они без сегодняшней торопливости, лихорадочной гонки за модой и стремления попасть в событийный тон. Будучи художником милостью божьей, он во всех ситуациях остается самим собой — независим в лучшем смысле этого понятия, не считая себя обязанным прилаживаться к какому-то актуальному поветрию.
Стоя перед серией полотен художника, созданной нынешней весной, ощущаешь особенное чувство, рожденное пребыванием в мастерской. Здесь нет "проходных" работ. Здесь каждая картина своеобразна, по-своему интересна, каждая будит мысль, раскрывая возможности искусства. Его последние пейзажи очаровательны, как музыка. Кисть художника скользит с тонким мастерством, поет. Деревья, скалы, горы, лазурное небо с единственным плывущим облаком — все написано с таким разнообразием подходов, что невольно поражаешься богатству изобразительных средств мастера. Решительно все полно скрытой тайны, источаемой, кажется, самой природой, овеяно ненавязчивой красотой, обладает совершенно особой выразительностью. В этой живописи, как в музыке, улавливаешь естественный лирический напор, порывистость, солнечный свет. Солнцем пахнут ущелья, мох на берегу горной речки, кустарники.
И поэтому его каждая картина несет в себе отблеск редкой проникновенности, озаренности. У них есть свойство западать в душу, застревать в уголках памяти, восхищая и радуя. "Зимний пейзаж", "Полдень", "Дворик у дома Паруйра Севака"… все эти работы — плод лирического переживания, настолько глубокого и непосредственного, что отходишь от этих картин переполненным.
По мысли художника, музыка возвращает человеку все лучшее, что есть в нем. Ее человек услышал раньше, чем научился говорить, и понятие "вначале было слово" — весьма и весьма сомнительно… Вначале были шум ветра, плеск воды, пение птиц, шепот опадающей листвы, яркость цветущих плодов, багряные краски осени. И только переняв у природы звук, ее краски, человек сложил из них слово.
Музыка и природа — это самое верное, светлое и неизменное, что осталось с человеком и не дает ему окончательно одичать.
Так увлекательно умеющий говорить о природе, о музыке Шмавон утверждает, что именно природа не дает человечеству потерять ее ключ, ибо утеря этого ключа — есть полное и окончательное разрушение гармонии. И, глядя на наши горы, долины, где золотятся армянские плоды, он открывает для себя и сохраняет в себе ту высокую мелодию, что заставляет сжиматься сердце любого зрителя.
Как достигается такая красота, выразительность, внутренняя сложность? Эта тайна его творчества. Глядя на любую картину Шмавона, убеждаешься: "в ней есть душа, в ней есть свобода, в ней есть любовь, в ней есть язык". Это ли не достоинство лирика-философа, берущего уроки у природы?
