"Я удивлюсь, если не услышу слов восторга, обращенных к танцору уже лет через пять. Убеждена, что как бы ни сложилась его судьба, он найдет свое место в балете, и — верю! — место это будет уникальным", — так сказала о своем воспитаннике Рубене МУРАДЯНЕ лет десять назад одна из лучших педагогов Ереванского хореографического училища Седа АКОПДЖАНЯН.
Спустя несколько лет мы в этом убедились и сами, когда он стал танцевать на главной балетной сцене Еревана. Удивительно красивый, статный, длинноногий, с правильными пястями и кистями рук, обладающий хорошей амплитудой движений, он сразу же покорил многих в момент появления на сцене, показав себя настоящим артистом. Если скажу, что зритель влюблялся в него с первого взгляда, то это не станет преувеличением. Но если добавить, что общение с ним — милым, скромным, скорее застенчивым, нежели бойким — убедило в том, что никакие похвалы не способны испортить характер этого талантливого танцора (он лауреат нескольких международных конкурсов), то и самый придирчивый читатель поймет мои чувства.
…Открытое лицо с чуть дерзкой улыбкой. Прыжок — легкий и динамичный, верчение — броское и стремительное. В танце он отличается потрясающей красотой линии, в прыжке — умением работать "в кадре" в каждый момент танца. Его эмоциональность предельна, но при этом нигде не зашкаливает. Эти данные в сочетании с самобытным талантом могут устроить любой балетный театр. Поэтому не случайно еще за два года до окончания Ереванского хореографического училища Рубен Мурадян был принят в качестве солиста в Академический театр оперы и балета им. А.Спендиарова.
Если не ошибаюсь, наша балетная сцена давно не имела такого высокого танцовщика — 1,90 м. Возможно, не сразу герои Рубена обрели достаточно эмоциональную глубину и тонкость нюансировки, его танец словно игнорировал полутона. Но эти черты, свойственные его ранним работам, в дальнейшем были преодолены.
Индивидуальность Рубена, его талант раскрылись достаточно полно еще в хореографическом училище, где он учился у опытных педагогов — Татевик Гарибян, Анны Маркарян, Седы Акопджанян. Он очень благодарен этим дорогим для него людям, отдавшим ему свой труд и талант, привившим любовь к профессии. Все идет от них — критерии истинного профессионализма, представление о работоспособности и гордость за свою профессию. Пройдя период ученичества, перешел к главным ролям в тех балетах, где он прежде исполнял эпизодические партии, — к Базилю в "Дон Кихоте", Армену — в "Гаянэ", графу Альберту в "Жизели".
Становлению Рубена во многом способствовала и работа с великолепными хореографами, в частности, Ованесом Диваняном — художником редкой интуиции, позволяющей ему почти безошибочно угадывать индивидуальность танцовщика. Сам процесс работы с Диваняном многое значил для вступающего в творческую жизнь артиста.
В балете зал обычно отзывается аплодисментами на выигрышную вариацию, на мастерство, покоряющее блеском и силой. Когда на сцене Рубен, аплодисменты звучат особенно часто, стоит танцовщику пересечь сцену огромным прыжком. Танец его пронизан верой в бесконечные возможности балетной классики. Рубен радостно подчиняется ее законам, творя совершенно органичный для себя мир условных поз и движений. Конечно, всему этому предшествует долгая работа, многочасовые репетиции. Танцовщик тщательно отшлифовывает каждое па, добиваясь предельного эффекта. Оттого в движениях его появляется ошеломляющая броскость, а рисунок прыжка подобен натянутой тетиве.
В "Жизели" мне приходилось видеть артиста в роли графа Альберта. В этой роли он чувствовал себя абсолютно раскрепощенным, хотя помню, как смутило его первое появление на сцене: он был выше всех, чуть ли не вдвое. Но это первое ощущение быстро прошло, потому что его присутствие стало излучать живую энергию. В его полетах-прыжках во втором действии и затем в финале самым впечатляющим был контраст силы и невесомости.
Особенно покоряет драматический дар артиста, психологический рисунок роли. Его Альберт переживает свою драму познания любви и смерти. Танцовщик идет к обобщению, но не утрачивает драматизма, особенно сильно проявляющегося в танцевальных кульминациях, в монологах и дуэтах второго акта. Здесь Мурадян не только чисто исполняет все сольные мизансцены своего героя, но стремится обнаружить в них драматическую динамику, насытить их психологически. Он словно никнет в предчувствии беды, но тут же обретает силу. Сочетание вращений и прыжков, на которых собственно и построен монолог, обретает в исполнении Рубена символический смысл: взлеты отчаяния, протеста чередуются с движениями, раскрепощающими смятенное состояние героя. Впечатляющи также дуэты с Жизелью, проникнутые трепетными, зыбкими интонациями, словно на грани сна и пробуждения.
Роль графа Альберта, как, кстати, и Базиля в "Дон Кихоте" и Армена в "Гаянэ", убеждают, что Рубен — танцовщик, стремящийся к психологической достоверности танца, к созданию настоящих характеров, а не умозрительных схем. Именно эти качества плюс особое артистическое обаяние были отмечены на международном конкурсе танцовщиков в Бразилии, где он представлял Армению в номинации классического танца. Рубен стал лауреатом этого конкурса. Успех сопутствовал артисту в виртуозных фрагментах из балетов "Дон Кихот" и "Гаянэ". Его талант по достоинству был оценен не только престижным жюри в составе лучших современных хореографов, но и многочисленной публикой, устроившей ему овацию на гала-концерте, который открывал Рубен.
Кстати, воспитанники нашего хореографического училища не раз в последнее двадцатилетие побеждали на международных конкурсах в Швейцарии, Санкт-Петербурге, Варне и Сочи. К сожалению, многие юноши по разным причинам после этих побед уезжают в другие страны. Среди золотых лауреатов в конкурсе в Сочи — Рубен Мурадян. Во время постановки "Спартака" в Ереване его особенно выделил выдающийся хореограф, народный артист СССР Юрий Григорович. Он рассказывал: "С некоторыми танцорами я был знаком по конкурсам, которые мы проводим. У молодого танцора Мурадяна — замечательные данные и, как выяснилось, у него и отличные актерские способности. Я его уже видел на своем конкурсе в Сочи. Он получил золото".
Спектакль "Спартак", в котором Рубен сыграл заглавную роль, — трудный не только для его участников, но и для хореографа. Он требует большой физической и эмоциональной нагрузки. Воплотить невиданную для балетной сцены героику, найти лексику танца, адекватную музыке Хачатуряна, — задача непростая.
Спартак — это самый героический образ в репертуаре танцовщика и, пожалуй, лучшая его роль. Его танец покоряет мощью, могучей силой и интонацией. Он великолепен во всех сценах, но особенно убедителен в сцене "казарма". Он неистов в страстях, сокрушающих людское рабское отчуждение. В монологе победы величественно грозен его благородный гнев. Это не хитроумный полководец, это, скорее, языческий персонаж. Отчаяние и страстное упорство ведет Спартака-Мурадяна.
"Рубен Мурадян в партии Спартака демонстрирует столь отточенное актерское мастерство, что диву даешься. От природы он наделен броской сценической внешностью, ростом, фактурой, но, что еще важнее, и той артистической одаренностью, которая позволяет жить в образе. Спартак его зрел не по годам, ему чужды юношеские порывы, он умеет драться, умеет любить, увлекать, но при этом способен к размышлению и принятию решения, как бы тяжело оно ни давалось", — писала рецензент нашей газеты Асмик Маркосян.
Дальше была главная роль в "Ромео и Джульетте" в постановке Рудольфа Харатяна. Но, честно говоря, ни спектакль, ни роль Мурадяна особого впечатления не производят. Кстати, в последние несколько лет актерская доля Рубена не раз окрашивалась горечью. Не раз эксплуатировались внешние данные танцовщика в ремесленных подделках, забываемых назавтра после премьеры. Там пластика теряет певучесть, становится скованной, зажатой в плоских, а то и бессмысленных обстоятельствах действия. Впрочем, это тема уже другой статьи…
Надеемся, талантливому танцору повезет в будущем с балетмейстерами, и он не раз еще покорит нас своим беспрецедентным талантом.
