Сегодня открывается выставка работ Карена Смбатяна
В этом году талантливому художнику Карену Смбатяну исполнилось бы 80 лет, и уже 3 года его нет с нами. Огневой темперамент и неукротимая энергия художника, исключительный талант позволили ему создать произведения, без которых теперь трудно представить историю армянского изобразительного искусства за последние полвека. Его искусство — это сплав вдохновенного порыва и серьезного аналитического исследования, редкой одаренности и огромного трудолюбия. Обладая поразительной остротой зрения, чуткой восприимчивостью, художник извлекал из окружающей жизни все самое устойчивое и непреходящее по значению и умел закрепить отобранный материал в образах, навсегда оставшихся в памяти.
В искусстве Карена много солнца. Он не мог без солнца. Всю свою жизнь он вел спор с удобными, устоявшимися понятиями. Даже самим своим обликом юноши с живыми глазами и жадностью к работе этот художник и в 70-летнем возрасте утверждал излюбленную мысль о том, что мудрость — это умение и в пожилом возрасте сохранить непосредственность восприятия мира. Благородство и целомудрие счастливо уживаются на его полотнах с вакхической безудержностью фантазии: его изящество не боится опасной грани изыска, потому что все скреплено здоровьем мысли и ясностью цели. Автор заставлял нас принимать правила предложенной игры.
В последний раз я побывала в мастерской Карена лет десять назад. С трудом преодолев последний этаж — 10-й (не повезло — лифт не работал), мы с ним оказались в мастерской, где до этого я ни разу не бывала. В последние советские годы многие художники получали мастерские в Малатии. На вопрос, почему он так далеко забрался, Карен ответил: "Чтобы не мешали. Я люблю быть с самим собой, а получается, что ты невольно перед кем-то позируешь".
Посмотрев все созданное художником за последние годы, убедилась: для этой работы требовались тишина и возможность сосредоточиться. Его исполненному размышлений искусству свойственна импульсивность, и именно поэтому вдохновение художника нуждалось в рабочем спокойствии мастерской.
Девяностые годы были достаточно сложными для Карена. Он перенес тяжелую операцию на сердце. До этого целый год не мог взять в руки кисть, занимался только графикой. Зато после операции пережил настоящий подъем. Он создает сотни полотен, и каких! Пронизанных солнцем, вихрем человеческих чувств, огнедышащих! И все же, как и раньше, он смотрел на мир все тем же взором философа, за внешним спокойствием которого таилась восторженная натура юноши.
Карен был увлечен новыми замыслами, увлечен людьми, в которых вглядывался по-художнически зорко и пытливо. Эта увлеченность — в каждой картине, графическом полотне, многочисленных пейзажах, портретах, собранных в его мастерской. Рядом с Сильвой Капутикян словно озабоченной судьбами всего человечества, портреты публициста Грачья Матевосяна, художника Садояна, чуть поодаль — два прекрасных женских портрета, олицетворяющих молодость и красоту, удивительный по колориту натюрморт…
Надо ли говорить, какое достоинство в этих людях, чьи лица предстают в экспрессии смбатяновских красок, в той темпераментности почерка, которая обнажена у художника везде и во всем? Психологическая характеристика может быть драматична, остра, она может звучать певуче, лирически, плыть на каких-то незримых волнах, но в любом случае выступает как значимость и изначальная красота человека.
Галерея женских портретов привлекает прежде всего своим внутренним напряженным миром. Камерные по форме, лирические по содержанию, они выражают размышления художника о личности, о печалях и радостях, волнующих наших современниц. Сколько живого чувства, движения в библейском образе "Рахаб". Можно подумать, что художник взял этот образ прямо из жизни, что ему не пришлось даже заботиться о форме — она родилась сама собой. Но только художник знает, как высока цена мастерства, которым достигается такая простота и естественность. Эта-то естественность и позволяет причислить картину к лучшим творениям художника.
В последнее десятилетие своей жизни Карен искал возможность создавать портреты-символы, обладающие пластической динамикой, способные увлечь страстью и жизненным порывом. Именно такими я нахожу работы карабахского цикла, которые в его творчестве занимают особое место. Герои на его картинах не застыли, они естественны и трогательны, и на сердце теплеет, когда смотришь на эти изображения, полные жизни. В портреты азатамартиков он вкладывает величие души и страсть патриота, и они обретают ту терпкую остроту, без которой художник становится простым копиистом. В этом цикле Карен Смбатян больше романтик, чем реалист. Он невольно исповедуется в своих работах, и они одни — свидетели его мук, тревог, волнений и восторга. Для Карена работа над карабахским циклом стала важнейшей, переломной вехой, открыла неведомые прежде глубинные истоки национальной памяти. К этой теме он постоянно возвращался.
В мире, полном противоречий, художник находит устойчивые опоры — в гуманистических ценностях народной жизни, в открытиях великих армянских миниатюристов, в сложных духовных исканиях художников своего поколения. Увлекающийся творчеством Сарьяна, Гайфеджяна, Кочара, он знал цену эксперимента: дерзкие замыслы всегда двигали искусство вперед. Карен был убежден, что любой эксперимент лишь тогда оправдан, когда вырастает из творческой традиции, из народного мироощущения.
Для Карена, как, кстати, и для многих живописцев его поколения, незабываемы уроки мастерства и нравственности, подаренные Сарьяном. "Он приучил к многочасовому изнурительному труду, когда на второй план отодвигается все, кроме работы, — говорил художник. — Увлечение и преданность своей профессии были у Сарьяна абсолютными. Одержимость выражалась в том, что ни одного мига не проходило без работы мысли. И еще — поразительное чувство неудовлетворенности. Помню, как однажды, работая над картиной "Мост через Зангу", он с раздражением отшвырнул кисть: "Мне почти сто лет, а рисовать так и не научился!" Представляешь, что значит, услышать такое от великого мастера? Самодовольство — отличительная черта серости. А подлинный талант — всегда в поиске".
Душа Смбатяна реагировала на бесчисленные впечатления, которые дарила ему жизнь. Не все они оставались и прорастали цветами творчества, но были особые встречи, внутренне близкие автору, созвучные его представлениям о красоте. Таким источником для Карена была природа Армении. Она показала, как непосредственно может отразиться в творчестве мастера острое чувство наслаждения чувственной прелестью родной земли. Экспрессивные, бурные по форме и цвету картины-обобщения доказывают, что в произведениях художника неразрывно связаны эмоция и идея рационального использования факта. Эту пейзажную серию нельзя рассматривать как репортаж. Она — результат синтеза увиденного, концентрация впечатления. Сам стиль его искусства с особой ритмикой, игрой, линией, цветом, сочетанием объемности и плоскостности, строгости и экспрессии оказался близким характеру страны. А тяготение к ансамблевости привело к тому, что вся пейзажная серия мыслилась как холст-ансамбль со своими законами режиссуры, расстановкой акцентов.
Сегодня в Доме художника Армении открывается выставка работ Карена Смбатяна, посвященная его юбилею — 80-летию со дня рождения. Сейчас, с течением времени, картины К.Смбатяна, полные и драматизма, и юмора, по-новому открывают свой непростой и глубокий смысл. Стоит только вглядеться — и вас подхватит волна захватывающей, поражающей своей полярностью жизни. Вас, как некогда и их создателя, окружат искатели правды и фантазеры, мечтатели и чудаки, наивные мыслями и чистые сердцем. Вам встретится немало и грустного, но еще больше смешного, и откроется целый мир, где солнечные и печальные краски смешались, создавая совершенно особую, удивительную гамму. И потому этот мир останется с нами надолго. Потому что он уникален, как всегда уникально настоящее искусство. А еще потому, что в этом мире, каким бы жестоким он ни представал, никогда не гаснет свет добра и надежды.
