Мартирос Сарьян… Чародей живописи. Кумир молодежи. Великий художник. Властитель дум. С именем Сарьяна эти определения сливаются безраздельно и не кажутся стертыми от времени, потому что по отношению к нему они абсолютно точны.
Любовь к Сарьяну была особая: он удивительно привлекал и привлекает многих людей разных наций, возрастов, профессий и вкусов. Он владел какой-то тайной творческой общезначимости, какой-то магией властной общедоступности. Гимн солнцу недаром стал лейтмотивом чуть ли не всего его творчества. Где бы ни проходили выставки Сарьяна — в Москве, Риме, Париже, Лондоне, — его работы встречали так же горячо и благодарно, как и в Армении или в Ростове, где он родился. И каждый раз это казалось новым чудом — чудом мгновенно возникающего и потом уже нерушимого слияния художника со своими зрителями.
О притягательной силе искусства Сарьяна говорят и те десятки сотен писем, которые он получал не только в дни своих юбилеев, но и после своих выставок. Великим художником Сарьян предстает в различных ракурсах личности, жизни, творчества, судьбы, но главным источником наших представлений о нем является, конечно, его творчество и множество исследований. Пополняет образ художника, в частности, его книга "Из моей жизни", его эпистолярное наследие, которое до сих пор оставалось малоизвестным или малодоступным. И вот благодаря усилиям внучки великого художника — директора Дома-музея его имени Рузан Сарьян сделана первая попытка наиболее полно представить переписку Сарьяна. Кропотливая, многолетняя работа, поиски в архивах разных городов (Москва, Санкт-Петербург, Ереван…) и частных собраний привели к великолепному результату: ей удалось подготовить и осуществить выпуск двухтомника писем Сарьяна. Презентация первого тома состоялась несколько лет назад, и вот недавно Рузан представила на суд общественности и второй том, великолепно изданный в типографии "Тигран Мец". Неудивительно поэтому, что книги "Письма Мартироса Сарьяна" привлекли большое внимание. И это не случайно: приведенный в них документальный материал станет основой для новых, более поздних исследований, посвященных жизни и творчеству патриарха армянской живописи.
Письма первого тома, расположенные в хронологическом порядке, охватывают период 1908-1928гг. В них — размышления художника о жизни, деловые обращения, живые непосредственные отклики на многие разнообразные явления искусства. Они помогают воссоздать облик крупной человеческой и творческой личности.
Значительными и содержательными являются письма, написанные в годы тяжелейших испытаний. Геноцид 1915 года, революция, провозглашение Республики Армения в 1918-м, потеря независимости и провозглашение Армении — эти события обострили патриотические чувства Сарьяна, его горячую любовь к армянской культуре. Об этом свидетельствуют письма тех лет. В 20-е годы художник становится одной из ключевых фигур молодой Республики Армения. Очень интересным и насыщенным был и парижский период, сыгравший важнейшую роль в творчестве художника, пересмотревшего сложившуюся ранее лексику своего живописного языка.
Второй том охватывает 24 года жизни художника — с 1929 по 1953г. Письма эти, самого различного содержания, адресованы его замечательным современникам — армянским и русским искусствоведам, общественным и государственным деятелям.
Они дают нам достаточно широкую возможность судить о круге дружеских связей художника, художественных вкусах, его воззрениях, выраженных в своеобразной, присущей Сарьяну сдержанной, почти афористичной манере. Живость языка, шутливый тон, тоска, увы, иногда в них сквозящая, стиль письма (а стиль, согласно известной формуле, это "сам человек") — все чрезвычайно ценно для понимания личности художника.
В предисловии к "Письмам" Р.Сарьян сжато, точно, увлекательно освещает основные этапы жизни и творчества художника, рассказывает о тех или иных его адресатах. Удивительная открытость навстречу новым веяниям жизни, непрерывное искание и угадывание новых глубинно-жизненных источников творчества — вот что сближало его с разными поколениями людей и до конца дней оставалось волнующим современным смыслом его искусства. Очень интересны и ценны комментарии публикатора, свободное и живое изложение которых словно объединяет письма и сообщает много важных сведений о событиях, обстоятельствах и лицах, упоминаемых в письмах.
Публикация двухтомника особенно важна потому, что в письмах Сарьяна проявляются разносторонность его интересов, острота и независимость мысли, живая, тонкая наблюдательность и повышенная восприимчивость окружающего мира. В первом томе очень любопытны письма к художнику Константину Кандаурову и сестре Мариэтты Шагинян -Магдалине, в которых прослеживается его отношение к бурным политическим событиям и к революции.
Письма Максимилиану Волошину, Сергею Маковецкому, Мстиславу Добужинскому, Игорю Грабарю, Рубену Дрампяну, с которыми художника связывали долгие годы дружбы, касаются его творческой жизни, активной выставочной деятельности. Из них постепенно вырисовывается чуткий, пытливый художник, внимательно вглядывающийся в жизнь и подчас вступающий в мучительный разлад с господствующими тенденциями своей эпохи, гуманист, поклоняющийся извечным силам природы и этой природой рожденный, художник, убежденный, что искусство должно быть прекрасно.
О горячем и благородном сердце Сарьяна можно судить по его отношению к людям. Это проявляется в заботах и деликатном внимании к друзьям, редкостном великодушии ко всем, в глубоком уважении к чужому таланту и творчеству, в искреннем стремлении защитить их интересы. Очень показательно в этом отношении письмо Сааку Тер-Габриеляну, опубликованное во II томе, где Сарьян обеспокоен тем, что строители объекта (Народный дом, а позднее Оперный театр. — Н.Г.) могут не во всем следовать проекту А.Таманяна: "Нет нужды доказывать, что проект Александра Таманяна, добросовестно разработанный в течение нескольких лет, является, в чем я глубоко убежден, шедевром архитектуры. И его опасения насчет того, что будут строить не так, как нужно, вполне естественны и основаны на том, что под предлогом снижения стоимости строительства и ускорения его темпов могут быть использованы несовершенная техника и стройматерилы, а это недопустимо при строительстве подобного монументального сооружения… Вот почему мой гражданский долг велит мне убедительно просить тебя как друга, как представителя нашей власти и руководителя социалистическим строительством передать техническое руководство строительством Народного дома Александру Ивановичу…"
Чувством патриотического гражданского долга и огромной любви к родине продиктованы письма Иосифу Орбели, проникнутые беспокойством за судьбу исторических памятников Армении. Он пишет: "…Вы знаете, как многое уже погибло безвозвратно. Невежественные люди их уничтожают без всякого угрызения совести, чего можно от них требовать, невежество всегда остается невежеством.
Я более чем уверен, если бы Ваш пыл и неисчерпаемая энергия были потрачены на это дело, то весь мир науки и искусства обогатился бы многочисленными новыми открытиями, где каждый новый предмет, новый экспонат, извлеченный из-под земли, звучал бы на весь мир гораздо звонче, а Ваше имя стояло бы наряду с великими именами нашего народа и всего человечества. Вами был бы открыт прекрасный мир классической красоты героического народа, сыном которого являетесь и Вы…"
К периоду 1929-1953гг. относится довольно много писем художника различным адресатам, среди которых главенствуют искусствовед, директор Государственной картинной галереи Рубен Дрампян, художники Павел Кузнецов, Хачатур Есаян, Василий Бакшеев, Ваграм Гайфеджян, академики Хачатур Коштоянц, Иосиф Орбели, Виктор Амбарцумян, Армен Тахтаджян, писатель Андрей Белый, поэт, переводчик Александр Гатов, музыкант, композитор Мушег Агаян, киновед Андрей Лебедев и другие.
С затаенным волнением и нежностью пишет Сарьян письма жене Люсик, сыновьям Саркису и Лазарю, Галине. Многие письма дают возможность увидеть в художнике человека щепетильно-требовательной, безупречно чистой совести. По ним прослеживается, как развивается и формируется личность художника, каким зрелым и мудрым становится его взгляд на жизнь и искусство. Так формируется его эстетическая программа, в основе которой очень простое человеческое чувство — любовь к жизни. Жизнь — не просто слово, скорее — понятие, эстетический критерий. Все самое важное, самое главное в творчестве Сарьян связывал именно с этим понятием.
