Бомж коту: "Тебе повезло, если б у меня были зубы, я бы сгрыз эту косточку сам".
Бомжей в Ереване вроде бы стало меньше, по крайней мере у института Мергеляна, где еще год назад они встречались на каждом шагу. Но вчера, выйдя ранним утром на улицу, я снова увидела двух мужчин, перебирающих содержимое мусорных баков. Они, с голодным блеском в глазах, копались в отходах в поисках съедобных огрызков и, найдя, тут же поедали их.
МУЖЧИНЫ ВСТУПАТЬ В РАЗГОВОР НЕ СТАЛИ, ПРОДОЛЖАЯ С ОСТЕРВЕНЕНИЕМ ИССЛЕДОВАТЬ ОТБРОСЫ. Мое праздное, как могло показаться, любопытство не вызвало у них никаких эмоций, однако потухшие глаза, без проблесков жизни, не побуждали к дальнейшим расспросам. Было видно, что им ни до кого нет дела, как, впрочем, и всем остальным до них. Немногочисленные прохожие убыстряли шаг, отводили взгляд, и только собаки, поедая глазами объедки, выуженные из мусора людьми, терпеливо ожидали своей очереди. Составить конкуренцию голодным двуногим четвероногие, по всей видимости, боялись — они давно уступили первенство людям. Лишь однажды в городке физиков в Ачапняке я видела, как, найдя обглоданную куриную косточку, бомж кинул ее собрату по несчастью, такому же бездомному, как и он, коту со словами: "Тебе повезло, если б у меня были зубы, я бы сгрыз ее сам".
Милостыню бомжи просят редко, возможно, потому что мы стараемся обходить их стороной. Конечно, приятнее помочь опрятной старушке, жалостливо тянущей к тебе свою ладонь, чем грязному мужчине с устрашающим взглядом. Первая вызывает сочувствие, второй — неприязнь и страх. Говорят, бомжи объединены в стаи, у каждой свой вожак, жестко диктующий правила общежития и поведения, на него работают все остальные. Как правило, это бывший зек, сумевший подчинить себе других. Сами бомжи распространяться на эту тему не любят. Но как-то, будучи "в гостях" у "леди Аллы" из такой стаи, видела, как несколько робеющих бомжей, принесли к их "жилью" провода и металлолом. "Они помогают нам, а мы защищаем их", — пояснил мужчина.
Но таких лидеров в среде бомжей мало, в большинстве своем бездомные — люди слабые, спившиеся, стушевавшиеся, сдавшиеся судьбе без боя — не умеют сопротивляться невзгодам и, опустившись на дно, не пытаются подняться. Да и общество не дает им такой возможности. "Сами виноваты, что докатились до жизни такой" — вердикт, вынесенный им большинством наших сограждан. Не станем с этим спорить, но ведь человек тем и отличается от зверя, что не добивает упавших, а проявляет милосердие. Тем более что организация для бездомных хотя бы бесплатного одноразового питания в день не требует больших затрат. Если государственная казна не в состоянии расщедриться на этот акт милосердия, то чиновники могли хотя бы взглянуть, на что идут средства так называемых неправительственных фондов или общественных организаций, призванных защищать именно таких бедняг. Я не видела ни разу, но в Министерстве труда и социальных вопросов мне сказали, что сотрудники фонда "Кофает" теперь помогают бездомным, они разъезжают по городу и предлагают им еду, одеяла, одежду, иногда и ночлег… Проблем эта помощь не решает, но внимание само по себе тоже дорогого стоит.
НАШИ СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ НЕ РАССЧИТАНЫ НА БОМЖЕЙ, они помогают лишь тем, у кого есть жилье или хотя бы адрес, остальные выживают сами. Единственная в городе ночлежка, именуемая Временным приютом для бездомных, может принять одновременно не более 70 человек. Прожив здесь положенные два месяца, они выбывают, чтобы через пару дней (правила разрешают) вновь вернуться сюда. С одной стороны, это очень хорошо, иначе они будут вынуждены вновь скитаться по улицам. С другой, наличие постоянных постояльцев перекрывает вход в приют другим.
Данными, даже приблизительными, о количестве бездомных не располагает никто. Сами себя бомжи не считают, другим такая статистика ни к чему — гордиться ею правительство не может, а демонстрировать язвы общества никому не хочется. Категория людей дна не интересует даже слуг народа — депутатов. Из бездомных электората не склеить — беспаспортные голоса не имеют. Есть лишь статистика смертей, учет которых ведет служба, обязанная за казенный счет хоронить "бесхозных", — под такой графой здесь регистрируют бездомных.
В минувшем году в этот скорбный реестр были занесены 53 человека. Теплая зима была явно благосклонна к бездомным, замерзших тел было найдено гораздо меньше, чем в предыдущие годы, когда из жизни ежегодно уходили до 100 бомжей. Тем не менее есть основания предполагать, что число ереванских бездомных переваливает за тысячу. При этом лишь 20-25% из них некогда были жителями столицы. Остальные прибыли из районов в поисках лучшей жизни, но, не найдя ни работы, ни крыши над головой, возвращению домой предпочли участь старожилов ереванского дна. У многих за плечами судимость и не одна.
Ежедневно в эту армию нищих и убогих вливаются все новые, оказавшиеся за бортом. Так что даже при высокой смертности число бездомных в Ереване растет. В этих условиях временный приют на 60 мест проблемы решить не может. Отрадно лишь, что с 2006 года, когда была открыта ночлежка, число мест в ней возросло двое. Однако 2300 драмов, выделяемых государством в день на одного человека, откровенно мало, ведь помимо расходов на питание сумма сия включает в себя еще и оплату за предоставляемые услуги — постель, душ, одежда, обслуживание…
СОЦИАЛЬНЫЕ РАБОТНИКИ ПРИЮТА, ПО СЛОВАМ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ДИРЕКТОРА АРТУРА МАРКОСЯНА, помогают бездомным получить документы, иногда даже подыскивают им работу. Парадокс заключается в том, что у большинства нынешних обитателей ночлежки есть взрослые дети, семьи, родня. Но сирые и убогие им оказались не нужны. Куда же подевалась наша традиционная привязанность к родным, поддержка и помощь попавшим в беду? Откуда такая нетерпимость к человеку одной с нами крови?!
Проблема в том, уверял меня один из социальных работников, что некоторым нравится существование в роли профессионального бомжа. Сбор пустой тары и осмотр мусорных баков подчас дают возможность заработать более существенные деньги, чем в состоянии заплатить им госучреждение. Возможно, у этих "специалистов" по бездомным есть основания так считать, но когда видишь человека, который ест огрызок помидора, достав его из мусорного бака, в это просто не верится.
В нашей маленькой стране министерств чуть ли не больше, чем в огромной России. Чиновники всех мастей тоже в избытке, но и тем не менее бомжи, эти люди распада, как их еще называют, не проходят ни по одному из ведомств страны. Да и кто там будет ими заниматься — лощеные мужчины или увешанные драгоценностями дамы, составляющие основной костяк наших министерств и тахапетаранов?!
