Пожалуй, среди почти полутора сотни фильмов, заявленных в программе "Золотого абрикоса", не нашлось другого, способного спорить по количеству манков для широкой публики с "Анной Карениной" Сергея Соловьева. Кто-то мечтал еще раз приобщиться к великому роману. Кто-то шел, чтобы провести параллели со знаменитой картиной Зархи, чтобы непременно сказать: "Да, были люди в наше время…". Кто-то просто внимателен к российской киносвежатинке. Кому-то непременно хотелось увидеть последнюю работу Александра Абдулова и Олега Янковского. Ну и, конечно – режиссер-мэтр, король 70-х Сергей Соловьев и прерафаэлитский образ той же эпохи Татьяна Друбич. Словом , "Анна Каренина" — "хорошие сапоги, надо брать!"
"ПЕРЕМЕН! МЫ ЖДЕМ ПЕРЕМЕН!" — ПЕЛ В ФИНАЛЕ СТАВШЕГО ИКОНОЙ целого поколения соловьевского фильма Виктор Цой. "Асса", "Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви"… Абсурд невыносимой легкости застойно-советского бытия — сарказм, аранжированный песнями-призывами к свободе культовых фигур российского рока во главе с Борисом Гребенщиковым. А до этого были "Сто дней после детства" — что-то неуловимое, прозрачное, импрессионное, и портрет Татьяны Друбич с венком из полевых цветов конкурировал с Джокондой, присутствуя везде – от журнальных обложек до малого джентльменского набора картинок в сапожных будках. Соловьева Ждали и принимали как своего.
"Спасибо вам большое, что вы пришли, что — в этом зале, что мы встретились, — начал мэтр свою речь, предваряющую показ его последней ленты "Анна Каренина". — Из-за героев той, прошлой картины скандалили, спорили, болели, жалели, а сегодня – просто "Анна Каренина". Великий русский писатель Набоков, очень строгий ценитель, сказал примерно так: "Это лучшая книга, написанная на русском языке – лучший роман русской литературы". Потом подумал и добавил: "Почему, собственно, русской? Мировой". Я тоже так думаю, и мне было, с одной стороны, страшно, с другой — приятно. Сейчас вышли дневники Тарковского, который ужасно страдал в конце своей жизни, он ничего не мог сделать, чтобы боли прекратились, и вдруг он пишет: "Сегодня лучше – сегодня перечитал величайший русский роман "Анна Каренина". Вот это – дорогие свидетельства. Наша картина – знаете, как говорится, я ничего там не напридумывал, ничего не домыслил. На самом деле все увидел, пережил и передал нам великий русский писатель Лев Николаевич Толстой. Единственная мысль, которая у меня была, когда я экранизировал роман – повторю Рихтера: "Вы читайте партитуру, — говорил он молодым пианистам, — там все написано". Ричард Гир, с которым у меня теплые отношения, узнав, что я собираюсь снимать, сказал мне: "К этому надо относиться очень серьезно. Девяносто восемь процентов голливудских актрис мечтают сыграть Анну Каренину. Но ни одна из них роман не читала. Единственно, они помнят, что там в конце что-то связанное с паровозом". Я хочу сказать, что Таня Друбич роман читала и даже все время выписывала что-то в черную тетрадочку. И еще я хочу снова сказать вам всем спасибо – мне очень приятно видеть этот, без сомнения, дружественный зал. Даже не дружественный, а дружеский. До того приятно показывать друзьям то, что ты делал не для успеха, не для денег, а только для радости".
ТАТЬЯНА ДРУБИЧ БЫЛА НЕМНОГОСЛОВНА И ЛИШЬ ПРЕДЛОЖИЛА ПОСВЯТИТЬ НЫНЕШНИЙ ПОКАЗ двум большим российским артистам — Олегу Янковскому и Александру Абдулову, которые так и не успели посмотреть свои работы.
Посвящай не посвящай, но, увы, ушедшие из жизни большие российские артисты в последний раз доказали, что при их наличии всем остальным – популярным, знаменитым, "звездным" — только и остается, что ходить вокруг и разучивать одну на всех роль Тени отца Гамлета. Впрочем…
Оставим в стороне вопрос о том, что при чтении Толстого голова кружится не столько от движения событий, сколько от движения слов, от самого их рядомстояния — и кино здесь, вероятно, навсегда и решительно ни при чем. Но нет на экране и великой любви, сопротивляться которой не то что выше человеческих сил, но вне человеческих сил. Есть рослый бравый молодец, который добывает-одолевает стильную даму, внезапно обнаружившую, что секс бывает не только для репродуцирования рода.
Не знаю, какие комплексы одолевают Соловьева – режиссера и человека, но какой-то скелет с грохотом выпал из шкафа на глазах склонного к психоанализу зрителя.
Не знаю, может быть, по крайней мере на мой взгляд, чтобы точнее передать суть "скрупулезно прочитанной режиссером партитуры Толстого", фильм следовало бы назвать не "Анна Каренина", но "Алексей Каренин". Потому что, пока мадам Каренина однообразно рефлексирует в угаре страсти к коновалообразному самцу-красавцу, сиречь графу Вронскому, мучается и страдает, изнемогает достойнейший, тонкий человек Алексей Александрович Каренин. Каренина играет Янковский. Играет великолепно. Играет блистательно. Играет на таком количестве струн человеческой души, что больше, чем в арфе. Играет боль, страдание, способность к прощению, способность принять на себя груз душевного участия в жизни уже ненавидящей его любимой, именно любимой, женщины. Стоит Олегу Ивановичу исчезнуть из кадра, и сразу наступает настойчивая интенция опереться на большую литературу "микстурного" кино. Правда, костюмно-микстурное кино это Соловьев обволакивает густым кинематографизмом: дивная работа художников, игра полутени-полусвета, блестящая работа камер-менов. Красиво! Очень красиво! Сцена бала в исполнении целой плеяды звезд нынешнего российского кинематографа. Все танцуют уверенно, но Стива Облонский — Александр Абдулов, например, ухитряется, не нарушая простенького рисунка танца, проделывать блестящие па высокого балета.
А В ОБЩЕМ, КАК ВЫ ПОНИМАЕТЕ, ВСЕ КОНЧАЕТСЯ ХОРОШО. И не в циничном смысле "Анна-таки традиционно бросилась под поезд, и туда, извините, ей и дорога", по крайней мере с позиции режиссера, все симпатии которого не на стороне жен, не блюдущих долг, а мужей-страдальцев и оплота семьи. "Кончается хорошо" — потому что соловьевская попытка создать "на базе Толстого" мейнстримное кино с легким вкраплением кино авторского делает его "Анну Каренину" продуктом, вполне доступным для публики, которой остроумная мысль читать два тома про "как жена изменила мужу" не приснится и в страшном сне. По крайней мере в Красном зале ереванского кинотеатра "Москва", где шел показ, "неспециальной" публики было предостаточно, и к концу картины он был все так же полон. Порядка пятисот человек опосредованно приобщились к великому роману великого писателя. И за это Сергею Соловьеву – большое человеческое спасибо.