Открытие отреставрированной армянской церкви на острове Ахтамар оказалось окружено целым ворохом проблем, связанных как с датой события, так и с отношением и участием в нем армянских представителей. Сегодня, когда открытие уже позади и церковь Сурб Хач функционирует на Ахтамаре исключительно как музей, можно констатировать, что событие это стало своего рода лакмусовой бумажкой, вобравшей и продемонстрировавшей всю сложность и неоднозначность не только армяно-турецких отношений, что само по себе понятно, но и отсутствие четко разработанной позиции в Армении и Диаспоре ко многим пластам этих отношений.
Есть история и совершенное чудовищное преступление против армянского народа, ставшее первым геноцидом XX века. Есть насущная необходимость признания этого преступления со стороны совершившего его государства — Турции, что требуется в первую очередь для того, чтобы исключить возможность повторения геноцида как инструмента региональной политики. Есть внешнеполитическая линия армянского государства, направленная на решение этой задачи, и есть структурированная деятельность армянских диаспорных организаций, поддерживающая и лоббирующая интересы армянской стороны по всему комплексу Ай Дата. Это то, что не подлежит сомнению.
Но есть и другой пласт вопросов, на которые четкого ответа пока не дано даже в масштабах Армении. Турция, хотим мы того или нет, остается нашим соседом, а значит, нам необходимо иметь с этой страной отношения разного уровня. Дипотношений нет, граница остается на замке, отношения усложнены и опосредованы еще и конфликтом с Азербайджаном, союз Турции с которым в последнее время получает все более четкое оформление. С другой стороны, эта усиленно стремящаяся в Европу страна вынуждена демонстрировать собственную приверженность европейским ценностям, в том числе и в отношениях с Арменией. Нет сомнений, что реставрация и активный пиар открытия армянской церкви на острове Ахтамар — яркое проявление именно такого вынужденного поведения, хотя нельзя сбрасывать со счетов и экономический аспект вопроса.
В то время как Турция усиленно пытается представить открытие отреставрированной церкви как исключительно культурное событие, политическая подоплека буквально выпирает из него именно в связи с участием армянской стороны. Вначале Турция никак не могла определиться с датой открытия, затем пошли сложности с приглашением Еревану, затем долго смаковали путь, по которому проследует армянская делегация, дойдя до абсурдного маршрута через Грузию. Нервозность Турции была видна невооруженным глазом: сама необходимость приглашения официальной армянской делегации продемонстрировала миру самое непосредственное отношение армянского народа к выдающемуся памятнику зодчества на острове Ахтамар.
Однако насколько одиозным оказалось это, всего лишь одно "культурное" событие для Турции, настолько сложным оно стало и для армянской стороны, причем в "дабл" проявлении: государства Армения и Диаспоры. Мучительный процесс поиска наиболее оптимальной формы участия был очевиден и в Ереване. Было ясно, что не участвовать нельзя — по многим, в том числе и чисто нравственным, причинам. Одновременно Турция так обставила весь процесс открытия, что очень трудно было и участвовать, и сохранить лицо и достоинство, и одновременно не подыграть туркам в их заигрывании с Европой.
Вначале не могли определиться с составом и главой делегации. В СМИ диаспоры одна за другой шли статьи с требованием не участвовать в событии. Потом подняли вопрос креста, который турки не собираются устанавливать над храмом Сурб Хач, ибо церковь нужна им исключительно как культурное учреждение. Последовал отказ Католикоса ехать в Ван после окончательного утверждения состава делегации РА во главе все-таки с замминистра культуры. Заметим, что такой формат армянской делегации косвенно признает культурный характер события. Таким образом, как бы больно и горько ни было, приходится мириться и с отсутствием креста над древним христианским храмом (что само по себе нонсенс) , и с функционированием его как музея. Взамен утешаешься тем, что уникальный памятник сохранен и отреставрирован и опосредованно признана его армянская идентичность.
Что же все-таки следует извлечь из этой непростой истории, которая, вполне возможно, будет иметь продолжение по мере изменения реалий в регионе? Ведь не исключено, что завтра Турция, для которой армянское культурное наследие стало благодатной почвой для демонстрации собственной лояльности к наследию нацменьшинств и приверженности европейским ценностям сохранения памятников культуры и искусства, восстановит еще один армянский храм и вновь постарается устроить вокруг этого международное шоу. Что последует с армянской стороны? Вновь вдаримся в общенациональные дебаты — ехать-не ехать, кому ехать и каким путем, как не испортить отношения со спюрком и т. д. и т. п. ?
Ясно одно: к такого рода акциям со стороны Турции надо быть уже готовыми. А значит, нам самим, в Армении, необходимо определиться с отношением к ним и постараться извлечь тот максимум выгоды, который собирается получить для себя Турция. Разница в отношении Армении и Диаспоры в данном случае скорее плюс, нежели минус, ибо позволяет продемонстрировать сложность эмоциональной палитры и подоплеки, которой, при всей политизированности вопроса, ни в коем случае нельзя пренебрегать ни туркам, ни нам самим, ни Европе.
От того, сумеем ли мы решить эту сложную дилемму, сможем ли с достоинством пронести через коридор политических и экономических интересов свою историю и генетическую память и соотнести ее с сегодняшними государственными интересами Армении, во многом зависит — воссияет ли когда-нибудь над Ахтамаром Сурб Хач. . .
Menu
