ВОСПИТАННИК ВЕНСКОЙ КОНСЕРВАТОРИИ, МАНУЭЛЬ ЭРНАНДЕС начал свою карьеру с руководства Камерным ансамблем, с которым успешно выступал в венском Konzerthaus. Позже он стал лауреатом первой премии на дирижерском конкурсе молодых исполнителей. В качестве дирижера он выступал на многих престижных фестивалях, стоял за пультом известных европейских оркестров. Он был главным дирижером Симфонического оркестра Кордовы (Испания), почетным приглашенным дирижером Каракасского симфонического оркестра. Сейчас он возглавляет Филармонический оркестр Малаги, совмещая это с руководством Молодежным оркестром Андалузии.
Ереванский концерт открыл для нас нового дирижера, и это открытие было радостным. Мануэль Фернандес представил разные стилевые грани своего таланта и всюду был убедителен. Руки его казались певучими, особенно в эпизодах с широким мелодическим дыханием, хотя он обходился минимумом жестов. Все его движения были строго выверены, но горячий испанский темперамент зажигал как публику, так и оркестр, мгновенно реагирующий на каждый дирижерский посыл.
Национальный филармонический оркестр (главный дирижер и художественный руководитель Э.Топчян) — коллектив превосходных музыкантов, действительно был в великолепной форме. Нельзя было не заметить его ансамблевую синхронность, звуковую сбалансированность всех групп, профессиональное мастерство и динамическую гибкость. Радовала увлеченность исполнительских усилий, осмысленность целого и каждой детали исполняемых произведений.
Бесспорно, кульминацией концерта стало знакомство с солистом — контрабасистом Назаретом Кюркчяном. Его игра была захватывающей, волнующей. Такое впечатление от звучавшего в тот вечер контрабаса сложилось не у одной меня: мнение это разделял рукоплескавший зал. Выступление поразило слушателей прежде всего своей необычностью. Редко исполняемый в Армении Концерт для контрабаса и оркестра Сергея Кусевицкого — это экзамен на духовную зрелость, эстетическую глубину творческого мышления. В игре солиста ничто не направлено в сторону внешнего виртуозного блеска и желания поразить слушателей разными техническими уловками. Сочность и певучесть звука, извлекаемого им из толстых струн этого неповоротливого инструмента, пригодного, казалось бы, лишь к «служебной» роли в оркестре, удивительно изящная фразировка и отчетливость пассажей просто поразительны.
КАК ПОДЛИННЫЙ МУЗЫКАНТ, НАЗАРЕТ ОКАЗАЛСЯ СПОСОБНЫМ на своем громоздком инструменте к выражению самых тонких благородных настроений. Две первые части Концерта были полны элегической настроенности, мелодичности, пассажами специального виртуозного характера. В исполнение было вложено много непосредственных чувств, живого темперамента, особенно заразительно действующего в последней части. И, что очень важно, во всем Концерте преобладало одно, казалось бы, чуждое для этого инструмента настроение легкого изящества. Конечно, все это «колдовство» основано на тончайшем знании выразительных свойств инструмента и профессионального их использования.
Имя артиста получило уже широкое признание. Воспитанник трех консерваторий — Ереванской, Ленинградской и Парижской — лауреат международных конкурсов, Назарет Кюркчян выступал на многих престижных сценах Европы и как солист, и как ансамблист в содружестве с такими известными музыкантами, как Михаил Милман, Дмитрий Ситковецкий, Белла Давидович, Борис Гарлицкий, Мануэль Эрнандес-Силва и другими. Он проводит мастер-классы в Испании и на разных международных фестивалях.
Вечер в Большом зале им. Арама Хачатуряна завершила оркестровая сюита С.Рахманинова в трех частях «Симфонические танцы», прозвучавшая в исполнении Национального филармонического оркестра под управлением Мануэля Эрнандеса, поразившего глубоким и тонким проникновением в потаенный мир композитора. Тончайшая разработанность психологических нюансов, переплетение оттенков чувств — трепетных и прихотливых — создали ощущение свободного, непрерывного потока лирической исповеди в масштабах трехчастного произведения. Огромное творческое дарование, непререкаемая воля дирижера были направлены на то, чтобы последнее произведение великого композитора прозвучало во всей своей первозданной красоте и мощи. Здесь было и скрупулезное уважение к авторскому тексту, и умение пробиться сквозь него к тем высотам музыкантских прозрений, где одновременно живут и личность композитора, и личность исполнителя.
