«НЕ СОБИРАЮСЬ РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ПОПУЛИЗМОМ», —

заявил "ГА" министр юстиции РА ГЕВОРГ ДАНИЕЛЯН
— Г-н министр, как вы прокомментируете обсуждение в НС законопроекта о внесении изменений в Закон "О телевидении и радио" и тот факт, что законопроект не принят во втором чтении?
— Могу выделить два фактора, которыми был обусловлен подобный итог. Во-первых, не предоставилась возможность, чтобы законопроект был адекватно воспринят, чему в немалой степени поспособствовали и оппозиционные депутаты. Контакты с международными организациями также усилили это впечатление. У многих сложилось ложное мнение, что цель законопроекта — закрыть вещание радиостанции "Свобода" в Армении. Между тем законопроект предоставлял радиостанции хорошую возможность для осуществления своей деятельности в Армении. Не удивляйтесь, но даже сами сотрудники и юристы редакции не вполне осознавали это, а в НС этого вопроса при обсуждениях и не касались, поскольку был поднят шум, что "Свободу" закрывают, и сотрудники "Свободы", похоже, сами в это поверили. Через оппозиционных депутатов они предлагали нам "компромисс", чтобы им дали возможность по договору за выплату пошлины выпускать в эфир свои передачи в размере 10% эфирного времени. Но к этому пошлина вообще не имеет никакого отношения!
Второй фактор связан с первым. По-видимому, у ряда депутатов возникла озабоченность, что законопроект носит недемократический характер, и они решили. . . немножко поосторожничать. Но перед тем как входить с законопроектом в НС, мы хорошо изучили соответствующее законодательное поле, консультировались и с лучшими международными экспертами в этой сфере: ни в Европе, ни на постсоветском пространстве нет страны, где частоты общественной вещательной компании предоставлялись бы для вещания организации другой страны. . . По контракту выпускать передачи иностранных радиостанций — это одно, но уступить свое право трансляции — это совсем другое. . . Это неправильно и с точки зрения общественного вещания, и с точки зрения национальной безопасности. У общественных каналов есть своя политика и программа, которую они должны реализовывать и нести за это ответственность. Кто-то, сидя в Праге, делает заявление. . . Дай бог, если оно беспристрастно, а если оно уголовно наказуемо? Какие механизмы должны применяться? То есть предоставление права трансляции на общественном канале, да еще и льготы — это нарушение и демократических принципов, и принципов конкуренции.
Честно говоря, просто удивительно слушать доводы отдельных депутатов, дескать, разве вы не знаете, что "Свобода" финансируется Конгрессом США, председателем фонда является Кондолиза Райс и так далее. . . Такие доводы просто недостойны, я не желал их комментировать, поскольку они вообще не имеют отношения к законодательной сфере. Если они говорят о том, что законопроект нарушает, дескать, какие-то демократические нормы, то хотя бы пусть не приводят такие оскорбительные доводы! Какой уж после этого разговор о демократии, суверенитете, независимости. . .
— Вы встречались с группой "Аго", обсуждался ли с ними этот вопрос?
— Да. Представители группы хотели получить у нас разъяснения, поскольку у них тоже не было достаточной информации. Любопытно, что в группу входили и представители страны, где вообще запрещено вещание "Свободы", поскольку там считают, что это недостойно политики их государства. А представитель другой страны сказал нам, что у них "Свобода" вещает на 150 каналах, но, разумеется, не общественных, а частных. . . Встреча была полезной. Мы сказали, что не дело общественного радио продавать свое право трансляции на общественных частотах, кстати, предоставленных им вне конкурса. Другое дело, что они могут заключать соответствующие контракты и выдавать в эфир продукцию других каналов.
— Возможно ли, чтобы законопроект был снова представлен в парламент?
— С юридической точки зрения, возможно. Но нужно учесть ряд факторов, провести обсуждения в правительстве. . .
— Перейдем к вашим планам. Правда, обычно, прежде чем спрашивать у руководителей министерств об их планах, выжидают хотя бы 100 дней. . .
— Нет необходимости столько ждать. Некоторыми планами могу поделиться. Во-первых, могу сказать, что в своей деятельности не собираюсь руководствоваться популизмом. Ценность того или иного закона зачастую бывает видна не сразу, а через определенное время. Поэтому я собираюсь инициировать и в возможно короткие сроки запустить в обращение ряд законопроектов, необходимость которых сегодня уже очевидна. Например, связанных с механизмами нашей реакции на решения Евросуда, или в связи с системой принудительного исполнения судебных актов и так далее.
Легко критиковать тот или иной государственный орган. Но когда изучаешь соответствующее законодательство, видишь множество законодательных лазеек и тупиков, усложняющих работу. Например, кто-то может за 50 тысяч драмов в течение нескольких дней зарегистрировать ООО, осуществить крупную сделку, затем самоликвидироваться и заявить: дескать, знаете, у меня нет никаких активов, чтобы вернуть долги. Что может сделать служба принудительного исполнения, если от ООО осталась только печать и бумажка и юридически действительно нет никаких активов? Это — маленький частный пример, но он связан с такими явлениями, как коррупция и отмывание денег. . .
Я ставлю также перед собой задачу преодолеть некоторое неоправданное, на мой взгляд, распыление сил в юридической сфере. Суд, прокуратура, полиция, юстиция, нацбезопасность, а также научные и университетские круги, НС могут и должны сотрудничать. Конкуренция — это хорошо, и взаимный контроль, безусловно, должен существовать, но ненужная разобщенность зачастую мешает. Нужны механизмы для совместной работы, совместного выхода с законодательными инициативами, совместного определения общей политики в нашей сфере, в конце концов, не перехватывать друг у друга кадры, а готовить их друг для друга. . . На мой взгляд, в небольших государствах разобщенность нужна только в степени обеспечения взаимного контроля, но за этими рамками распыленность сил уже опасна, и многие специалисты тоже так считают. Есть задачи, которые надо решать совместными усилиями, тесной координацией действий.
— Вы возглавили Министерство юстиции, перейдя на эту должность с поста заместителя генпрокурора. В свое время часто говорилось о разногласиях между ведомствами. Не мешает ли это вам?
— Сначала немного мешало, у людей была какая-то озабоченность по следам публикаций в некоторых газетах: дескать, назначен бывший заместитель генпрокурора — с другим мышлением. . . Кстати, замечу: во многих странах должность генпрокурора и министра юстиции объединена. . . Как бы то ни было, эту озабоченность пришлось преодолевать, чтобы все осознали тривиальную истину: не буду я действовать против системы, которую возглавляю, тем более что у нас общая цель — видеть права людей более защищенными. . . Что же касается разногласий, о которых говорилось. . . Они не были такими большими, как зачастую представлялось в прессе, скорее они касались законодательных инициатив. . . Это нормальное явление, просто должен быть здоровый механизм преодоления этих разногласий. Сегодня действует правильный подход, когда при разработке законодательных актов все заинтересованные ведомства принимают активное участие в их разработке и никому не удается диктовать свои условия. Раньше не всегда было так, и получалось, что каждый мог создавать законы исходя из своих соображений и выгод. Потом подключались другие ведомства, которые могли выступать с косметическими замечаниями. . .
— Считаете ли вы, что функции Генпрокуратуры и Минюста в Армении четко разграничены и не пересекаются?
— Функции, безусловно, четко разграничены. Другое дело, что у нас ведь в какой-то степени общие задачи. И прокуратура, и Министерство юстиции призваны помогать судебной власти, осуществлению правосудия. Например, уголовно-исправительные учреждения или Служба исполнения судебных актов. Если они не будут нормально функционировать, о каком правосудии может идти речь? Ведь вердикты должны не только выноситься, они должны воплощаться в жизнь, иначе теряется авторитет судебной власти. Прокуратура в свою очередь осуществляет контроль за предварительным следствием, чтобы в суд шли качественные дела и суд мог вершить правосудие. Я не вижу проблем в сфере разделения функций и полномочий. Другое дело, что, на мой взгляд, уже назрело время подумать о передаче некоторых исчерпавших себя функций частному сектору. . .
— Последний вопрос не совсем в тему. Недавно я прочел в одном серьезном журнале, что во Франции процесс регистрации собственного бизнеса длиться 1 день, а стоимость регистрации — 1 евро.
— У нас тоже можно решить все регистрационные вопросы в очень короткие сроки, в соответствии с принципом "одного окна". Но прежде чем приводить пример Франции, давайте учтем, что там действует слаженная система, в которой меньше коррупционных рисков, о которых я говорил. Если там вы откроете дело, но не выполните взятых обязательств, в следующий раз вам не то что в течение одного дня и за 1 евро, но вообще уже никогда и ни за какие евро не удастся повторить этот "эксперимент", поскольку действуют соответствующие четкие механизмы. Проблема не в одном евро, а в механизмах защиты прав граждан. Ведь не раз люди, к примеру, вступали в сделки с организациями, обеспеченными соответствующими реквизитами, а потом оказывалось, что таких организации уже и нет. . . Значит, нужны соответствующие механизмы, снижающие риски. Помните, сколько в свое время было случаев с обманутыми вкладчиками? Сейчас ситуация совсем иная. Люди знают: если Центробанк дает лицензию на осуществление финансовой деятельности, то это уже определенная гарантия, значит, есть соответствующий уставной капитал, значит, есть определенная гарантия вкладов и так далее, то есть система гарантий. . .