В минувшую субботу Ереван прощался с одним из самых крупных художников нашего времени — Саркисом Мурадяном. Больно, что отныне на наших улицах и вернисажах не появится больше худощавая фигура художника с продолговатым лицом и всегда живыми глазами.
УВЕНЧАННЫЙ СЛАВОЙ НАРОДНОГО ХУДОЖНИКА, отмеченный многочисленными наградами и премиями, в том числе и Государственной премией СССР, любимый зрителями, Саркис Мурадян был в ряду тех замечательных армянских мастеров, кто воплотил в своем творчестве образы родной страны, ее историю и сегодняшний день. Встречи с его искусством никогда не обманывали ожиданий: зритель не только попадал под магию необычной красоты его своеобразного творчества, но и видел в его лице подлинного художника. Его живописному дарованию одинаково щедро расточали признательность и восхищение не только мы, армянские зрители, но и сдержанные англичане, экспансивные итальянцы и искушенные французы.
Две даты — 1927-2007. За ними жизнь мастера, великий труд, равный жертвоприношению себя искусству, жизнь, которая, как говорил поэт, требует "полной гибели всерьез".
Саркис Мурадян был талантом от Бога, с щедрым и чутким сердцем, влюбленным в жизнь, в ее краски, красоту — вечные ценности искусства. Он и по жизни был неординарной личностью, в живописи же виртуозен и человечески уникален. Свои чувства и переживания он сумел отлить в формы большого искусства, а жизненный опыт переплавить в цвета и краски, полные человеческой теплоты, мудрости, света.
ЕГО НАЗЫВАЛИ МАСТЕРОМ, поиски которого заключались в беспрестанных открытиях, в утверждении нового. Он умел приковать внимание, будить чувства, уводить в свой мир. А в этом мире было всегда интересно, потому что художник находился в вечном движении, развитии, как того требовало время. За каждой написанной им картиной, пейзажем, портретом, тематической работой угадывались сам художник, его душа и, что очень важно, могучий пласт самой жизни, питающей его искусство.
Особенно удавались ему произведения, проникнутые высокими человеческими чувствами, наполненные глубоким раздумьем, согретые душевным теплом. Среди них одна из ранних работ — "Последняя ночь Комитаса", показанная в Москве в декадной выставке армянского искусства. Эта работа имела сенсационный успех и давно вошла в золотой фонд армянской живописи XX века.
Саркис Мурадян пытался осмыслить и воплотить в искусстве не только тему Геноцида, но и Великой Отечественной войны, историю страны. Этапными стали его работы "Перед восходом солнца", "Думы", "Под мирным небом", "Сыновья не вернулись". . . Идеи века влияли как на стиль, изобразительную манеру художника, так и на темы, над которыми он работал. Не каждый художник чувствует историю так осязаемо, как Мурадян.
Да, драматизм нашего бурного времени отразился на его творчестве, но все чаще его произведения переносили нас в страну гармонии, покоя, счастья. Существование того и другого в творчестве Мурадяна означало, что он, полностью осознавая все противоречия жизни, сделал выбор в пользу искусства уравновешенного, ясного, открытого людям. Им создан целый цикл тематических работ, живописных композиций, выразительно задуманных в новых смелых цветовых сочетаниях, многочисленные портреты деятелей культуры, среди которых Паруйр Севак, с которым художника связывала тесная дружба, Арно Бабаджанян, портрет Н. Амиранашвили и других. Все они отмечены печатью редкой выношенности идей и средств.
ТЯГОТЕНИЕ МУРАДЯНА К ПОЭТИЧЕСКИМ МЕТАФОРАМ — именно та стихия, в которой он жил и творил. Он конструировал свой сюжет из цветных плоскостей, часто в контрастных отношениях, гармония же достигалась чувством. Устойчивость повторяющихся приемов сочеталась с живой непосредственностью, убежденностью в абсолютной реальности изображения. Высокое композиционное мастерство живописца проявилось в таких его работах, как "Пробуждение", "Весна в горах", "Прощание", "Гегард", "Перед рассветом", принесших автору широчайшую известность. Вряд ли сегодня можно найти человека, кто хоть раз не видел бы его самую поэтичную картину "Под мирным небом". Сдержанная гармония тонов, декоративное изящество целого, очарование летнего дня — все это передано с непосредственной выразительностью.
По честности отношения к работе Мурадян может служить образцом и примером любому художнику. Требовательность к себе росла у него с годами, по мере того как он овладевал высотами мастерства. Он не останавливался на полпути и продолжал работу до тех пор, пока не исчезало ощущение, что он может сделать ее совершеннее. Легкие пути его не соблазняли. А служил он лишь тому, что было ему дорого. И в этих обозначенных им границах он одержимо искал и творил, отрицая эксперимент ради эксперимента. Но то, чему он был предан, становилось предметом его забот и исканий. Эти качества отличали его и в период его работы в качестве председателя Союза художников Армении. Этот период его жизни был одним из плодотворных в жизни этой творческой организации, о чем с благодарностью помнят молодые художники.
. . . Хоронили мы его жарким июльским днем. Теперь высокое синее небо, снежная вершина Арарата, зеленые деревья, которые он так любил, сады на рассвете молча смотрят на его могилу. Но разве в тот миг, когда уходит художник, его творения перестают существовать? Они остаются с нами — навсегда.
Menu
