Лет 6-7 назад один из наших известных пианистов Вардан Мамиконян, приехав к нам на гастроли из Франции, после выступления в Большом зале имени Арама Хачатуряна в интервью вашему корреспонденту сказал: "Я не приеду в Ереван до тех пор, пока не будет нормального инструмента!" Другие прославленные музыканты, хотя и не столь категоричны (возможно, из вежливости) , тоже редко появляются в Ереване, некогда славившемся прекрасными гастрольными концертами. Во всяком случае, повторных их гастролей, как правило, не бывает.
Не в лучшем состоянии находятся рояли и в других концертных организациях, не говоря уже о наших музыкальных вузах, училищах и школах. Бедные студенты и школьники давно обучаются на допотопных инструментах, терзая свой слух и пальцы.
Конечно, инструменты, как и люди, имеют обыкновение стареть. Они изнашиваются не только от длительного использования, но и от плохих условий. Ведь не секрет, что многие годы наши здания зимой не отапливались, а крыши протекали, нанося непоправимый вред и находящимся там инструментам, на которых из-за этого категорически нельзя музицировать — опасно для пальцев пианистов и вредно для слуха аудитории. На все усилия исполнителя они откликаются порой оставшимися сорока процентами клавиш, да и то так, что лучше бы уж вовсе молчали. Глядя на измученных неравной борьбой с инструментом артистов, невольно думаешь: им надо давать надбавку за вредность — расходы нервной энергии требуют компенсации. Иногда некоторым организациям ценой огромных усилий и с помощью вымирающего племени настройщиков чудом удается сохранять инструменты в относительно приемлемом состоянии. Но проблемы в целом это не решает.
На сегодняшний день похвастаться отличным инструментом — новым роялем фирмы "Стенвей" — может благодаря активности своего руководства лишь Оперный театр. Но вот беда: на творческой деятельности театра это никак, к сожалению, не отразилось. Как не было хороших спектаклей — так и нет.
Еще хуже ситуация с музыкальными инструментами в районных домах культуры и музыкальных школах. Их техническое состояние давно пришло в негодность. Нет соответствующих запчастей, опытных настройщиков. Там почти нет даже старых фирменных роялей, остались только приобретенные еще в советские годы пианино — продукция мебельных фабрик. О звучании инструмента и говорить не приходится: нельзя же считать музыкой то, что воспроизводит полуразбитое "мебельное" пианино. То клавиши среднего регистра западают и обратно не хотят возвращаться, то верхний регистр откликается печальным звоном оборванных струн. Не говоря уже о том, что на этих инструментах (скорее, кастрюлях) и аккомпанировать невозможно. Определить тональность вступления сложно для любого солиста: каждая клавиша пианино откликается минимум двумя разными голосами.
— СОСТОЯНИЕ ИНСТРУМЕНТОВ — одна из самых больных наших проблем, — говорит директор школы искусств в ереванском Норкском массиве Георгий АХНАЗАРЯН. — Плохое состояние роялей сказывается на качестве обучения. Инструменты, на которых сегодня обучаются студенты в консерватории, училищах и школах, приобретены в тот период, когда этим занималось государство, бесплатно предоставляя их учреждениям культуры. Срок их годности давно истек. Сегодня государство самоустранилось от наших проблем, и нам самим приходится выкарабкиваться из создавшейся ситуации. Но сделать это становится все труднее: рояли стоят десятки тысяч долларов и приобрести их непросто.
Когда я узнаю от сына, что где-то в Швейцарии в консерватории заменили 60 роялей фирмы "Стенвей", я понимаю, что значит жить в богатой стране. Не знаю, кто оплачивал стоимость этих роялей — государство или спонсоры, но уверен, что те инструменты, которые они поменяли, были не в худшем состоянии. Для нас это — фантастика. Сегодня в продаже есть хорошие инструменты, но кто в состоянии их приобрести? Меценатов-то у нас нет. . . Я некоторое время работал в австралийском камерном оркестре. Там не только каждый артист, но даже каждый стул имел спонсора. Раз в год спонсоры встречались с оркестром, обсуждали какие-то вопросы. В таких условиях и звучание оркестра было другое: ведь оркестранты ощущали свою ответственность перед спонсором, публикой.
Официально считается, что жизнь рояля 25 лет, а пианино — 20. По истечении этого срока они списываются. Срок жизни наших роялей в тех температурных условиях, в которых они функционировали последние годы, еще меньше. Не лучшим образом обстоит у нас дело и со струнными инструментами — скрипками, виолончелями. Не у каждого родителя есть средства для их приобретения. Так мы теряем учеников. Нет у нас института, который бы давал возможность пользоваться инструментами. . .
И все же со струнными инструментами дело обстоит несколько лучше.
— ПРОИЗВОДСТВО МУЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ — дело абсолютно индивидуальное, — говорит профессор Ереванской консерватории Армен БУДАГЯН. — Речь идет не о конвейере, а скорее об искусстве, ибо в памяти поколений остаются имена тех, кто своим талантом и трудом создал и тип инструментов, и их блестящие образцы. Достаточно назвать Страдивари, Гварнери, Амати. . . В Армении струнные инструменты стали использоваться только в 20-х годах прошлого века, когда стараниями Романоса Меликяна в Ереване открылась музыкальная студия, впоследствии преобразованная в консерваторию. А раз есть музыкальная студия, там непременно должны быть европейские инструменты. Это в свою очередь предполагает наличие мастеров, занимающихся их ремонтом. Пока у нас не было таких мастеров, приходилось отправлять инструменты на ремонт в Москву или в Тбилиси. И вот в Ереване появляется Шаен Ерицян — глава разросшейся впоследствии семьи мастеров.
Шаен был родом из Трапезунда и в караване беженцев попал сначала в Салоники, а оттуда каким-то чудом перебрался в Ереван. Здесь на рынке, который тогда назывался "Хантар", он открыл свою мастерскую по ремонту народных и струнных инструментов. У него уже был опыт создания скрипки. В дальнейшем в Ереване появился другой его родственник, который стал его учеником и последователем. Это был Акоп Ерицян — талантливый мастер и прекрасный человек. У каждого из этих мастеров родились сыновья: у Шаена Мартын — ныне профессор Ереванской консерватории, у Акопа — Самвел. Вот это молодое поколение, участвуя в международных соревнованиях мастеров музыкальных инструментов, и стало приносить Армении первые дипломы, в том числе три диплома с трех конкурсов имени Страдивари. Выступая на родине самого Страдивари, в городе Кримоне, Самвел Ерицян имел заслуженный успех. Принимал он участие и на других конкурсах, приумножая славу своей страны. У Самвела была возможность совершенствовать мастерство у крупнейших мастеров Парижа, Лондона, Чехии, Америки.
Мастер не может создавать в год несколько музыкальных инструментов, потому что их нельзя штамповать. Настоящий мастер создает максимум 3-4 инструмента в год, вкладывая в каждый из них свою душу. И, конечно, мастер — это не просто ремесленник, он должен быть человеком искусства, как Самвел Ерицян и Ашот Вартанян, Грачья Чалчушян и Овик Буниатян. Так что в Армении есть своя школа струнных инструментов.
Как видим, состояние струнных инструментов внушает надежду, но оно не в состоянии решить проблему нашей концертной жизни. А она будет неполноценной до тех пор, пока не решится проблема с роялями. Это никого не должно оставить равнодушным. У музыкальных инструментов должны быть музыкальные голоса. Иначе нас ждет торжество какофонии.
Menu
