В этом и без того невеселом мире еще на одного лучезарного человека стало меньше. 1 октября в Москве скончалась Лена Мовчан. Много лет проработав редактором приложений к журналу «Дружба народов», Елена Александровна Мовчан принимала самое деятельное участие в издании книг армянских авторов.
ЛЮБОВЬ К АРМЕНИИ У НЕЕ ВОЗНИКЛА СРАЗУ И НАВСЕГДА В ПЕРВЫЙ ЖЕ ЕЕ ПРИЕЗД. А произошло это в 1959 году, когда ее, выпускницу филологического факультета, Ленинградский педагогический институт направил преподавать русский язык и литературу в одной из школ Армянской ССР. Отец Лены, известный советский литературовед Александр Дымшиц, отправляя дочь в Армению (тогда выпускники вузов распределялись на работу в разные уголки одной, общей для всех страны, и Лене предстояло набраться опыта педагогической работы в армянском селе Геташен Арташатского района), известил об этом Левона Мкртчяна, с которым у них незадолго до этого завязалась переписка. Попросив встретить Лену, Дымшиц одновременно выразил надежду, что Мкртчян по возможности будет и опекать ее. В своем эссе о Мкртчяне Лена, описав, как состоялось заочное знакомство маститого литературоведа с лаборантом кафедры русской литературы Ереванского университета, привела фрагмент этого письма: «Лена едет с тем, чтобы не просто «отбыть» назначение, а чтобы многому научиться попутно с работой. Замысел такой: узнать язык, культуру, искусство, литературу, живопись, узнать жизнь народа. Словом, работать и учиться. Не быть в Армении случайным человеком».
Наказ отца не быть в Армении случайным человеком Лена выполнила сполна: «Это был слишком серьезный для меня замысел,- пишет она, — но, как ни странно, в какой-то степени он осуществился. И на 90% благодаря Левону».
В Армении Лена проработала год. Как оказалось, ни до, ни после 1959 года Ленинградский педагогический институт больше не отправлял своих выпускников в Армению. И Лена любила повторять, что этот проект будто специально был придуман для нее, видно, была судьба попасть в страну, с первых минут ставшую для нее родной. Левон Мкртчян, встретив Лену на вокзале, сопроводил ее к месту назначения. Родство душ было обнаружено мгновенно, и в Геташен они приехали уже как старые знакомые. Лена, наделенная изысканным чувством юмора, по достоинству оценила веселые сюжеты из жизни, которые Левон Мкртчян рассказывал всю дорогу, перемежая свои рассказы чтением стихов. В том числе запрещенных тогда поэтов Серебряного века. В Геташене нашли дом директора школы, Мкртчян представил Лену, спросил, где ей следует поселиться. И директор школы, Карапет Тигранович Казарян, старый большевик, фронтовик, вдруг сказал: «Я ее никуда не отпущу, у меня три дочки, будет еще одна. Она будет жить у меня». Как вспоминала Лена, это было сказано так категорично, что спорить с ним не имело смысла.
Вот так, по воспоминаниям Лены, Армения для нее началась с яркой встречи с Левоном Мкртчяном (годы спустя в уже упомянутом эссе о Мкртчяне Лена напишет: «…Когда я читаю в очерке Левона об отце строки из его письма: «Я очень многим обязан Армении, не говоря ни о чем другом, уже тем, что она есть такая прекрасная, достойная большой любви», — я знаю, какую большую роль в этой «большой любви» Дымшица к Армении сыграл Левон. Знаю по себе. Ведь дело не только в том, что ты видишь (на свете немало удивительных мест), но и в том, как ты видишь, кто дает дыхание тому, что ты видишь»), с потрясающе добрыми Карапетом Тиграновичем, его женой Ольгой, работавшей учительницей в той же школе, и их дочерьми, с которыми Лена сразу же подружилась на всю жизнь. (Впоследствии во время своих многочисленных приездов в Армению, она строила свои планы так, чтобы обязательно навестить «девочек» в Геташене.) Как на всю жизнь подружилась с Левоном Мкртчяном. Пообещав ее отцу, Александру Дымшицу опекать Лену, Левон Мкртчян, исправно навещал ее в Геташене, сопровождал во время прогулок, когда она приезжала в Ереван и во исполнение директивы приобщить ее к армянской культуре снабдил всеми необходимыми учебниками и пособиями. «Он запирал меня на кафедре, — рассказывала Лена, давал какое-нибудь задание, и уходил. А потом приходил и проверял, как я с ним справилась». Так под неусыпным контролем Левона Мкртчяна она научилась читать и писать, а в семье, где ее «удочерили», приобрела навык разговорной речи.
ОТРАБОТАВ ГОД В ГЕТАШЕНЕ, ЛЕНА УЕХАЛА В МОСКВУ, где в скором времени поступила на работу в журнал «Дружба народов». «Опекун» же ее, Левон Мкртчян, познакомившись с Дымшицем, приезжавшим в Армению навестить дочь, подружился еще и с ним и приобрел в его лице высокопрофессионального, взыскательного и безгранично доброжелательного консультанта, к которому он, начинающий литературовед, мог обращаться по любому поводу, и его авторитетное мнение не раз помогало ему определиться в непростых ситуациях. А установившиеся с Дымшицем человеческие отношения сделали Мкртчяна родным и в его семье.
Работа в «Дружбе народов» свела Лену со многими армянскими писателями. В этом множестве сразу же выделились Грант Матевосян, переводившая его Анаид Баяндур и Агаси Айвазян. О ее теплых отношениях с армянскими авторами и любви к Армении знали в редакции «Дружбы», и когда надо было кого-то командировать в Ереван, кандидатура Лены была вне конкуренции: «Не хотите съездить на историческую родину?» — шутили ее коллеги. И в Ереване ей были рады, ждали встреч с ней. Хотя отсутствие практики не могло не сказаться на знании армянского языка, тем не менее, что-то в ее памяти сохранилось навсегда. Этим «чем-то» она с удовольствием бравировала, что при новых знакомствах вызывало к ней симпатию. Так произошло при первой встрече с Грантом Матевосяном, которого сразу же расположило к ней то, что она «немного говорила и даже читала» по-армянски. Правда, однажды за свои скромные знания ей пришлось «поплатиться». В очерке о Матевосяне Лена пишет: «Когда мы уже были дружны и я, приезжая в Армению, бывала в доме Матевосянов, Грант всегда всем рассказывал, как я прекрасно знаю армянский, в то время как я его уже изрядно подзабыла. Однажды прихожу к Матевосянам, а у них гости – Фрунзик Мкртчян и Хорен Абрамян. Мы знакомимся, и они, естественно, переходят на русский. «Не надо, – говорит им Грант по-армянски, – продолжайте, она все понимает и говорит прекрасно». Очень было обидно сидеть в напряжении и не понимать большую часть того, о чем говорили эти замечательные артисты».
Посещение дома Матевосяна входило в обязательную программу визитов Лены в Армению. Такими же обязательными были визиты к Левону Мкртчяну, Анаид Баяндур, Агаси Айвазяну. Обязательным было и посещение двух домов-музеев: Арутюна Галенца и Сергея Параджанова. Последний раз она приезжала три года назад, в 2022 году, и в тот приезд она не изменила своей «программе пребывания на исторической родине»…
О СВОЕМ ТЯЖЕЛОМ ДИАГНОЗЕ ЛЕНА ЗНАЛА, НО ГОВОРИТЬ НА ЭТУ ТЕМУ НЕ ЛЮБИЛА И НЕ ДРАМАТИЗИРОВАЛА, а если вдруг что-то и срывалось с языка, тут же добавляла: «Ну а чего я хочу, сколько мне лет? Никогда не думала, что доживу до такого возраста». Где-то за месяц до смерти она вдруг совершенно спокойно сказала: «Ну что, давай прощаться? А все-таки много мы с тобой полезного сделали в этой жизни». Я стала говорить какие-то слова, мол, о каком прощании говоришь, тебе еще надо в твою любимую Армению приехать… Она покачала головой и сказала: «Любимой Армении, как всегда, передай привет». Я пыталась сделать наш разговор фривольным, а в памяти почему-то вдруг всплыли слова Левона Мкртчяна из его очерка о Вере Звягинцевой: «…Вера Звягинцева прощалась с Арменией, любовь к которой она пронесла через всю свою жизнь. Уходя из больницы, я погладил ее маленькую неподвижную руку. Я хотел что-то сказать ей, но не знал, что… Никто не знает, что можно сказать человеку, когда человек умирает… Никто».
В эпиграф к своей во многом итоговой книге «Слепой, но не настолько» Левон Мкртчян вынес слова: «Говорят, все люди полны света. Наверно, все-таки не все. Но мне везло на таких людей, и я был счастлив». Несомненно, одним из таких светлых людей в его жизни (как, впрочем, в жизни всех, кто был с ней дружен) была Лена.
Снова возвращаюсь к ее очерку о Левоне Мкртчяне: «И видится мне такая картина: у приоткрытых ворот рая сидит Святой Петр с ключами в руках. Рядом с ним — Левон. Он рассказывает стражу рая свои байки. Петр с вниманием слушает его и улыбается. А тем временем в райские врата незаметно и без всякого экзамена проходят друзья Левона. И я льщу себя надеждой, что в нужный момент он вспомнит и обо мне».
За прошедшие после смерти Левона Мкртчяна годы он многих своих друзей «без всякого экзамена» пропустил к себе. Наверняка, собрал вокруг себя и тех, кто ушел раньше него. Тех самых, полных света людей, на которых ему везло. И я совершенно уверена в том, что, как и в жизни, там, у райских врат, Лена заняла одно из самых почетных мест рядом с Левоном Мкртчяном, рядом со своим отцом, Александром Дымшицем, человеком, во многом благодаря которому Левон Мкртчян состоялся как один из крупнейших армянских литературоведов ХХ столетия.
Каринэ СААКЯНЦ
