…КОГДА ПРИХОДИТ ВЕСНА, СПАДАЕТ ЗИМНЕЕ НАПРџЖЕНИЕ постоянного контроля за теплобалансом
организма, начинают распускаться листья, хочется избавиться от гнета зимнего обмундирования,
перейти на солнечную сторону улицы и гулять, гулять, впитывая все очарование
пробуждающейся природы. Конечно, за городом все это выглядит иначе и богаче, но
и в Ереване приятно пройтись по зеленым местам.
От музыкальной школы Саят-Новы я свернул к консерватории
и издали приметил внушительного, смахивающего на сенбернара пса. Благородное
происхождение подразумевало наличие столь же респектабельного хозяина. Но,
подойдя поближе, я убедился, что пес бесхозный, а красный галстук на шее
указывал, что его проверили, убедились, что опасности собака не представляет, и
потому обозначили спасительным галстуком.
Пес все-таки определенно видал в жизни лучшие времена.
Если верна примета о том, что собаки похожи на хозяев и наоборот, то
«галстук» наверняка обретался когда-то в аристократической среде.
Такой пес был весь из себя солидный и невозмутимый. Я направил на потомка
сенбернара камеру, что явно ему не понравилось. Встал с недовольным видом,
рявкнул пару раз, мол, иди своей дорогой — чего пристал?
А у меня в кармане мясной пирожок был. Достал, отломил
кусочек, бросил. Пес на лету поймал в первый, второй раз. Потом сел и
безмятежно зажмурился, разрешая фотосессию. Так и сидели вдвоем. Я на скамейке,
он неподалеку. Но недолго.
Пес встал и побрел к переходу, к памятнику Сарояну. Я за
ним. Надо было видеть, как аккуратно он переходил улицы. Только на зеленый, и
при этом еще на меня оглядывался, правильно ли идет этот двуногий?
Мы пошли по проспекту Маштоца, к скверу Сарьяна, где
картины продают. Прохожим, видимо, казалось, что это моя собака. Но некоторые
наверняка знали сенбернара, улыбаясь, показывали на галстук. На переходе от
картин к опере какой-то автопират круто рванул на повороте, хотя уже горел наш
«зеленый». Пес вовремя отпрянул и гаркнул вслед хулигану. Мы благополучно
перешли, а пес, рыча, еще выразил свое отношение к нарушителю, задрав лапу и
пометив дерево.
Это я шучу, конечно. Собаки так территорию свою метят,
чтобы другие знали. Вот мой знакомец и обозначил. Может быть, для меня
старался, чтобы я знал, где его можно найти в следующий раз, желательно с
мясным пирожком.
Мы замкнули круг почета, вернувшись в скверик
консерватории. «Галстук» прилег на траву, как бы отпуская меня. Иди,
мол, по своим делам, а я подремлю. Я и ушел, думая о том, как далеки еще мы от
цивилизованного отношения к бессловесным тварям.
Друг детства
Ереванцы со стажем
наверняка помнят эти золотистые с темно-коричневым отливом мохнатые крылатые
комочки, с солидным жужжанием пикирующие на цветы. Одни быстро — крупные осы, а
другие помедленнее, грациозно — шмели.
ПОМНИТЕ, КАК МНОГО
БЫЛО В ДНИ НАШЕГО ДЕТСТВА ЭТИХ СОЗДАНИЙ и каким опасным было слишком близкое знакомство с
ними. Защищаясь, они больно жалили. Если попадали в голову, то мы на день-два
превращались в узкоглазых обитателей планеты и держались при следующей встрече
подальше. Раньше они встречались и в центре города. Сегодня их нет, и это
верный признак не только уменьшения зеленых зон, фруктовых деревьев, но и
неблагополучной экологической ситуации в столице.
…Возвращался теплым июньским вечером на маршрутке из
центра в свой один из последних Норкских массивов. После зоопарка стало явно
прохладнее. Пассажиры приободрились, но женщины при этом почему-то оглядывались
на меня, сидящего на заднем сиденье. Я подумал, может, машина как-то не так
едет. Потом прислушался и услышал жужжание. Обернулся и обомлел. А это,
оказывается, огромная оса у меня за спиной бьется в стекло, на свободу рвется.
По-русски ее называют еще шершнем.
Сколько месяцев искал я его, большей частью, конечно, за
городом, чтобы щелкнуть кадр. А обнаружил вдруг в ереванской маршрутке. Шершень
продолжал таранить пыльное стекло. Хорошо хоть вокруг не оказалось скорых на
расправу с бессловесными тварями «храбрецов». Все только посматривали,
впрочем, опасливо на моего друга детства, оказавшегося в ловушке.
Я спокойно протянул руку, и, к удивлению пассажиров, оса
так же спокойно переместилась в мою ладонь. Я отвел руку, приближая ее к
дверце, чтобы на ближайшей остановке выпустить пленницу. Но она опять рванулась
к заднему стеклу, надеясь пробить его своей жаждой жизни.
Тогда я попросил целлофан у соседки, с любопытством
наблюдающей за моими манипуляциями. Опять уместил шершня в ладонь, а оттуда
загнал в целлофан. Мне, да и остальным, стало как-то поспокойнее. До своей
остановки я еще успел сказать несколько слов соседям о том, какую пользу
приносят эти насекомые, борясь с гусеницами.
А вот и остановка. И цветы, куда я и
«катапультировал» из целлофана шершня. Вздохнул, как будто сам из
заключения выбрался. А друг мой (точнее, подружка, это была самка) прильнул к
цветку, привел себя в порядок и через несколько секунд круто рванул вверх. Даже
не попрощался. И сфотографировать я его не успел. Но это ничего. Я в то же лето
встретил еще одного такого в поле. И сделал несколько кадров для книги о
друзьях моего детства.
Пернатые вкладчики
Непоседа — черный
дрозд. Любопытная птица, везде свой клюв сует, доверяет людям, думает, что все
они друзья. Но видно друзей у него все-таки достаточно, потому что дроздов в
нашем городе прибавилось. Зимой и летом они с нами, и за это я их очень люблю.
ВОТ УЖЕ МАРТ
КОНЧИЛСЯ, ПОГОДА ПЕРЕМЕНЧИВА, ПРИШЕЛ СЕЗОН, называемый «парви улер» («козлята
старухи»). Но дроздам такие мелочи нипочем. Зиму-то вытянули, хотя в этом
году ее толком и не было. Значит, надо к весне готовиться, прикинуть, где можно
новое гнездо свить.
Дела у меня были в центре. Кое-какие уладив, шел я по
Кольцевому бульвару в районе станции метро «Еритасардакан». Слышу —
дрозды перебрасываются нежными такими фразами. Рядом где-то самец подругу
подзывает высоко в ветвях акаций. Она подлетела, а я взялся за аппарат, чтобы
снять счастливую парочку. Но не успел. Вспорхнули они и устремились прямо к
банку. Вот тебе раз… Пернатым пока вроде ссуд не выдают и вклады от них не принимают.
Но, оказывается, заблуждался я. Парочка моя подлетела к
высоким кустам у входа в банк и спланировала в гнездо. Вот ведь где устроились.
Соображают, что место тут надежное, чтобы потомство завести. Ни кошке, ни
собаке, ни воронам с сороками у банка делать нечего. К тому же и камеры вокруг,
и полицейские. Так что какому-нибудь оболтусу и в голову не придет гнездо
разорять. Сотрудники банка сказали, что приметили это гнездо и приглядывают за
пернатыми вкладчиками, подкармливают.
Дрозды сторожили
гнездо, потом самка взлетела ненадолго, устроилась на ветках акации. Я и
щелкнул кадр. А она все смотрела на банк и щебетала, глядя, как супруг охраняет
доверенный ему семейный «вклад».
Сурен АЙРАПЕТЯН
