ЗНАКОМСТВО НАЧАЛОСЬ С НЕПРИЯТНОЙ ТЕМЫ: У ПОДРУГИ СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ на перекрестке одной из центральных улиц похитили сумочку. Молодой человек с капюшоном, закрывавшим лицо, выхватил сумочку и скрылся. Подруга позвонила в полицию, машина правосудия хотя и не слишком оперативно, но завертелась. На днях поехали со следователем на место происшествия. На вопрос, есть ли шанс найти злоумышленника, молодой следователь разоткровенничался: «Мы, конечно, примем все возможные меры. Но придется столкнуться со многими трудностями».
Как оказалось, воодушевление подруги относительно наличия на перекрестке видеокамеры абсолютно неоправданно. Впрочем, приведу некоторые фрагменты из рассуждений моего собеседника в форме. «Камеры-то есть, но они китайского производства, некачественные. Информация держится всего 48 часов, потом стирается. А оперативной связи между ведомствами и даже подразделениями (в нашем случае речь о Дорожной полиции) нет. Необходимо послать по почте официальный запрос и ждать ответа, что займет не менее недели, а информация к тому моменту уже не сохранится. Впрочем, если бы и сохранилась, качество записи плохое, разглядеть злоумышленника бывает очень трудно. Не говоря уже о том, что камеры направлены на проезжую часть. Для ГАИ главное — не пропустить дорожное нарушение, штраф выписать. А лицо грабителя — это уже не их проблема…
… Все констатации о повышении качества работы следствия и высокой раскрываемости, мягко говоря, сильно преувеличены. Наших бы начальников посадить на наши места. Техника старая, отжившая свой век. Недавно ограбили дом французов, мы приехали, отпечатки снимали. Увидев, какими способами мы это делаем, француз был потрясен: в каком веке живете, спросил, не в каменном ли?
… НАГРУЗКА НА НАС КОЛОССАЛЬНАЯ, СОТНИ ДЕЛ. ИЗ НИХ ПОЧТИ ПОЛОВИНА — ЯВНЫЕ «ВИСЯКИ». По новому законодательству, если удается доказать хоть один факт совершенного ограбления, то от количества эпизодов дела картина для преступника не меняется. Вот и уговариваем попавшихся взять на себя как можно больше эпизодов, объясняя, что им же так лучше. Проводим работу, что правильнее им сразу пойти на взаимовыгодное сотрудничество со следствием, чем потом еще что-то выяснится и придется добавлять новое обвинение…
На задержания преступников и следственные мероприятия ходим безоружными. Просто потому, что оружия нам не выдают. А по закону ведь обязаны. Зато деятели шоу-бизнеса, особенно те, кто содействует продвижению карьеры дочери нашего начальника полиции по линии создания клипов и т.д., получают из его рук личное наградное оружие. Для них находят, для нас — нет. Вот только нам оно для работы необходимо, а им зачем?
… Зарплаты мизерные, не поверите. Я 90000 драмов всего получаю, даже до 100000 недотягиваю. И все канцелярские расходы на нас никто не покрывает. Перспектив продвинуться по карьерной лестнице в отделе нет. Как появится какая-нибудь вакансия, хоть маленький рост, как правило, начальники своих племянничков устраивают. А мы остаемся прозябать на своих местах. Откуда их столько берется?»
При всем сказанном наш собеседник подчеркивает, что работу свою любит и менять ни на какую другую, более денежную и спокойную, не собирается. Даже при условии, что работать приходится сутками, без сна и отдыха.
… Вчера подруга вновь беседовала со своим следователем. Тот сообщил, что случаи грабежа на центральных улицах Еревана резко возросли. Орудует целая банда, и это увеличивает шансы на раскрытие дела — если хоть один преступник будет пойман, цепочка потянется, найдутся и остальные.
На этой оптимистической ноте можно было бы поставить точку. Но целый рад вопросов, заостренных нашим собеседником, все-таки повисает в воздухе (еще один «висяк») и требует рассмотрения на соответствующем уровне. И чем скорее, тем лучше.
