ОТМЕТИМ, ЧТО РАНЕЕ, В АВГУСТЕ, С ПОХОЖИМИ ЗАЯВЛЕНИЯМИ относительно Ирака выступил глава Генштаба армии США Рэй Одиерно, отметивший, что разделение страны может быть «единственным решением для прекращения конфликта между суннитами и шиитами в Ираке». При этом, по его словам, борьба за свои интересы между суннитами и шиитами усложняет ситуацию день ото дня. Данные высказывания американских военных вызвали резкую реакцию официального Багдада. В то же время очевидно, что указанные заявления отражают определенные компоненты в стратегии США в Ираке, а также существенные изменения в ситуации в стране, наметившиеся в последние два года.
В первую очередь необходимо отметить, что по сути распад Ирака на суннитскую, шиитскую и курдскую части уже произошел и центральное правительство страны не контролирует его значительную часть. В настоящее время страна фактически разделена на три части, контролируемые центральным правительством в Багдаде, ИГ и курдами. Тенденция к дезинтеграции Ирака усилилась с лета 2014 г., когда в ходе стремительного наступления группировка «Исламское государство» захватила ряд главным образом суннитских районов страны. Данный кризис дестабилизировал действовавшую в Ираке и созданную в период американской оккупации политическую систему, основанную по конфессиональному и этническому принципу , в то же время объективно превратив «Исламское государство» в суннитский полюс силы в Ираке.
Отметим, что накануне наступления ИГ в суннитских районах страны проходили массовые акции протеста, участники которых выступали против дискриминации суннитов со стороны шиитской элиты. Усилению позиций ИГ в суннитских районах также способствовала сложная структура этой группировки, в настоящее время основанной на синтезе джихадистов и функционеров бывшей правящей в Ираке партии «Баас», а также офицеров саддамовской армии, то есть представителей бывшей правящей суннитской элиты Ирака. Еще одним подтверждением того, что ИГ стремительно абсорбирует суннитский элемент Ирака, стало отсутствие существенных успехов в реализации американцами стратегии по вооружению суннитских племен против ИГ, хотя ранее, в 2007-2008 гг., данная тактика позволила США изгнать «Аль-Каиду» из западных районов Ирака.
В этих условиях со стороны шиитской элиты Ирака были предприняты шаги по консолидации власти в Багдаде в своих руках и фактическому постепенному отказу от этноконфессиональной системы. Предлогом к этому стали массовые акции протеста против перебоев в электро- и водоснабжении, а также против коррупции, прокатившиеся в августе 2015 г. преимущественно в центральных и южных, шиитских районах страны. В этих условиях премьер-министр Ирака шиит Хейдар аль-Абади выдвинул программу реформ, направленных против коррупции, однако по сути представляющих собой радикальную реформу системы управления в стране. В частности, были ликвидированы посты трех вице-президентов и трех вице-премьеров, в основном распределяемые по этноконфессиональному признаку. Также было заявлено о прекращении распределения государственных должностей по религиозному и партийному принципу. Данные меры получили одобрение и духовного лидера шиитов Ирака аятоллы Али ас-Систани.
По сути, реформы аль-Абади преследуют две цели. Во-первых, ими был нанесен существенный удар по существующей этноконфессиональной системе распределения постов в стране. При этом раскол Ирака и отход суннитов от Багдада зашли настолько далеко, что данные действия премьера-шиита вызвали достаточно ограниченное противодействие суннитских политиков Ирака. В то же время шаги премьер-министра Ирака являются элементом конфликта и соперничества внутри шиитской элиты Ирака. Среди освобожденных от должности вице-президента — бывший премьер-министр Ирака шиит Нури аль-Малики, в 2014 г. ушедший в отставку под давлением Вашингтона. США подозревали его в чрезмерном сближении с Тегераном, а также стремлении создать сильную центральную власть в Ираке, основанную на доминировании шиитов. Тяжеловес аль-Малики даже после своей отставки выступал в качестве конкурента действующего премьер-министра и в силу этого процесс реформ был нацелен также и на укрепление позиций аль-Абади. Примечательно, что отставка аль-Малики совпала с решением парламента Ирака о привлечении к судебной ответственности около 30 чиновников, в том числе и аль-Малики, ответственных, по мнению депутатов, за захват ИГ города Мосул в июне 2014 г.
Все эти процессы очевидно активизируют пересмотр иракской стратегии Вашингтона, отражением чего и являются указанные заявления. Если ранее США были заинтересованы в сохранении в Ираке неустойчивой равновесной системы, балансирующей влияние различных этноконфессиональных элит, то сейчас они, похоже, готовы принять новую реальность де-факто распада Ирака. В то же время США, по сути, проводят ту же политику сохранения равновесия сил в Ираке, просто уже в новых условиях углубившейся дезинтеграции страны. Так, США фактически способствуют консервации проблемы ИГ, осуществляя ограниченную воздушную кампанию против группировки, сдерживающую экспансию джихадистов, но не ведущую к их разгрому. Параллельно оказывается ограниченная военная помощь властям в Багдаде и курдам. В сочетании это приводит к сохранению неустойчивого равновесия сил в Ираке, позволяя американцам добиться главной цели: избежать доминирования одной из этноконфессиональных группировок и прежде всего шиитов, способных, по мнению Вашингтона, стать союзником Ирана.
В то же время на практике данная стратегия способствует расколу страны, консервируя внутренний конфликт. При этом сам этот раскол в принципе не может носить бескровного характера с учетом ряда особенностей Ирака, в частности наличия спорных территорий между общинами, отсутствия зачастую четких границ расселения основных групп, неравномерного распределения энергоресурсов по территории страны. Сочетание этих факторов, ранее игравшее центростремительную роль, в условиях уже запущенного распада страны резко осложняет ситуацию и способствует консервации на территории Ирака длительного и кровопролитного конфликта.
