В ЦЕЛОМ СОСТОЯНИЕ КОММУНАЛЬНЫХ УСЛУГ В 90-е РОДНИЛО НАШ РАЙОН скорее с афганским кишлаком, нежели с частью евразийского мегаполиса, расположенной в трех-четырех километрах от центра. А самыми часто слышимыми словами были «камбах» и «бабах». «Камбах лини Ереванэ…» говорили в основном наши бабушки из ближнего зарубежья, видя страдание своих внуков, поднимающих в крутую горку бидоны с водой. «Бабах» (вообще-то на местном диалекте — «папах», но наши репатрианты не сразу освоили армянскую фонетику) — частные «ЕрАЗы», занимавшиеся извозом, — головная боль N2.
Водители «ЕрАЗов» Енок и Сократ, сидя за рулем, не имели себе равных в философских диспутах. «Каждый из нас должен совершить хотя бы одно доброе дело за день. Вот вы здесь в «папахе» сидите и совершаете доброе дело: вы опоздаете на полчаса, но зато двое детей моих не останутся голодными», — после подобной аргументации пассажиры особо не докучали почтенным отцам семейств и покорно втискивались в «ЕрАЗ», напоминавший перед отъездом банку со шпротами. Однако случалось и доехать в полупустом «папахе» — быстро, даже очень быстро, буквально на крыльях ветра, в 19:00, в день игры «Арарата», когда водители спешили к голубым экранам.
В середине 90-х «Арарата» на международной арене не стало. А самым популярным средством передвижения в те годы был «одиннадцатый номер» (так образно жители горного района именовали пешеходов, уповающих исключительно на свои ноги). Но и с «одиннадцатым номером» были серьезные проблемы. В самом «центре» горной тропы располагалась бывшая остроинфекционная больница. И хотя корпус больницы был построен в конце сороковых, приезжие туристы были уверены, что здание больницы бомбили гитлеровцы. Потому как здания практически не было — руины одни, а вокруг горы мусора и своры собак. Зимним утром требовалось исключительное мужество для того, чтобы впотьмах пройти рядом с этой свалкой, глядя на сверкающие голодные глаза своры псов.
В 2000-х ГОЛОДНЫХ СТАЛО МЕНЬШЕ, ПОЯВИЛСЯ ГАЗ, ПОТОМ ПРОВЕЛИ новую магистраль водопровода, а пару лет назад ликвидировали свалку около больницы. В эти дни в центральном магазине горного района происходили политические баталии между «отцами и детьми».
— Иду я сегодня утром рано на работу, спускаюсь по склону около остроинфекционной и вдруг… вместо свалки вижу скверик с розовым песочком, с беседкой, ступеньки с металлическим ограждением, с аккуратно подстриженным газоном, с урнами для окурков, спускаюсь, перехожу улицу, а ниже второй скверик. Дело было утром рано, еще не рассвело, и я подумал: «Боже мой! Где это я? В Сари-Таге шагаю или во сне нахожусь и мне Сингапур снится?» — романтически настроенный студент филфака Ованес не жалел позитивных красок.
— Да понимаешь ли ты, несчастный, как далеко нам до Си-ин-гапура!» — старый оппозиционер Маис произносит слово «Сингапур» с благоговением, высоко подняв указательный палец. «Даже если твой Тарон Маргарян отрежет себе оба уха, все равно не стать Еревану Сингапуром! Нашего Ара Гехецика даже сады Семирамиды не прельстили, а ты купился на два крохотных скверика! Ты пойми: порядка нет в стране, закона нет!»
Ну что тут сказать, да, скверики не сады Семирамиды. И тем не менее при Тароне Маргаряне произошло другое — настоящее чудо. Вместо «папахов» появились автобусы с дисциплинированными водителями (неслыханное дело в горном районе)!
ОХ, НЕЛЕГКАЯ ЭТА РАБОТА БЫЛА — ЗАСТАВИТЬ ВОДИТЕЛЕЙ ГОРНОГО РАЙОНА ЕЗДИТЬ ПО ГРАФИКУ! Избрали двадцатиминутный интервал: 00 мин., 20 мин., 40 мин., 00 мин. Но водители сумели убедить всех заинтересованных, что необходимо сдвинуть график на 5 минут: 05, 25, 45, 05. Работающим около станции метро «Молодежная» после сдвига пришлось, дабы избежать опоздания, добираться от остановки до офиса трусцой. Но и этот график продержался недолго и сместился на 2 минуты: 07, 27, 47, 07. Теперь уже работающим около станции метро «Молодежная» приходилось добираться от остановки до офиса спринтерским забегом, дабы избежать опоздания. Менялись недовольные водители, и график тоже продолжал меняться: 12, 32, 57. Теперь уже работающим около метро «Молодежная» спешить от остановки до офиса было ни к чему: они выходили на 12 минут раньше и доезжали предыдущим рейсом, имея запас времени. Потом водители догадались округлить время отъезда от конечной остановки: 00, 20, 40, 00.
Все вернулось на круги своя. Водители заработали точно — по всеми забытому первоначальному графику (с точностью до минуты), но при этом каждый из них уверен, что он и есть тот джигит, который передвигает график и опаздывает на 15 минут. Пассажиры тоже остались довольны.
А вы говорите: «Не может быть в Армении каргуканона». Может. Главное, чтобы нашим водителям было приятно. И тогда они так довезут…
Константин МАРТИРОСЯН, канд. филол. наук, стар. преподаватель кафедры мировой литературы и культуры Ереванского государственного университета языков и социальных наук им.В.Брюсова
