ЛИЯ ИВАНЯН РАССКАЗАЛА О СВОЕМ ТВОРЧЕСТВЕ, ОТВЕТИЛА НА ВОПРОСЫ, поделилась планами на будущее. Заслуженная артистка Армении Гаяне Мкртчян прочитала отрывки из романа Иванян «Мужчина и его женщины», который готовится к печати. А еще писательница намерена продолжать переводческую деятельность.
«Любовь в эпоху перемен» — четвертый роман Полякова, переведенный Иванян. Первым был «Козленок в молоке», вышедший в 2008 году, затем по-армянски «заговорили» «Грибной царь» и «Небо падших». Так что Юрий Михайлович наверняка единственный из современных российских мастеров слова, столь хорошо знакомый армянской аудитории. А герои его, живущие по ту и эту сторону разделившего на части СССР 1991 года, близки и понятны старшему и отчасти среднему поколению сегодняшнего армянского общества. Мы тоже через все это проходили, впрочем, в несравнимо более тяжких условиях.
Главный герой романа Геннадий Скорятин — журналист, поднимающийся в табели о рангах от рядового корреспондента до главного редактора известного еженедельника «Мир и мы». Эта карьера не усыпана розами. Гена поднимается вверх, постигая и подчиняясь правилам игры, иначе вылетит из седла. За все приходится платить. Скорятин меняется, чтобы не отстать, не оказаться в ауте. Меняется внутренне, теряя цельность, оправдывая это обстоятельствами и отходя все дальше от себя другого, первозданного.
Неблагополучно складывается и личная жизнь журналиста. Жена Марина — это не только предмет пылкой страсти, но и ступень, пропуск в более высокие общественные слои для простого честолюбивого парня с пером в руках. Потом любовь уходит, эту пустоту Скорятин наивно пытается заполнить чистым новым чувством к другой женщине из провинции — Зое Мятлевой. Но обстоятельства (конечно, легче всего во всем винить обстоятельства) разрушают складывающийся союз, и Скорятин обретает относительное равновесие с любовницей, коммерсанткой Алисой. Впрочем, в финале и здесь терпит полное фиаско и вылетает из редакторского кресла. А сил жить дальше не осталось.
ПРОЗУ ЮРИЯ ПОЛЯКОВА КРАЙНЕ СЛОЖНО ПЕРЕВОДИТЬ. «Любовь в эпоху перемен» усугубляется еще и тем, что многие события и явления в эпоху перехода от социализма к капитализму не известны молодому поколению. Поэтому Лия Иванян в ряде случаев в сносках объясняет суть того или иного факта, чтобы читатель разобрался. Кроме того, у Полякова много народных острых словечек, идиоматических оборотов. Зеркально переводить их бессмысленно — вся соль пропадет. Иванян ищет адекватные армянские аналоги. Особенно ей пришлось помучиться с присказками бабушки Гены — бабы Марфы. Скажем, в тексте бабушка говорит: «Абрашке выкреститься — что выкраситься». Попробуй переведи. Иванян справилась. Довелось переводить и рифмованные строки, да еще с едким поляковским юмором. И с этим справилась (как ее дружески величает автор) «Лия Иванова».
Читая роман, ловишь себя на мысли, что по мере проникновения в поступки и мир главных героев постепенно перестаешь за них болеть и даже сочувствовать. Об этой особенности приходилось упоминать в заметках про «Небо падших». В последнем романе Полякова не чувствуется особой авторской любви к героям. Разумеется, кроме отношения к Зое Мятлевой, Зоечке. Которая в отчаянии звонит любимому и умоляет: «Я очень скучаю. Я умру. Приезжай!» В шести словах Полякова разлито море любви. А Скорятин? А что Скорятин… Он отошел от себя, потерял жену, подросших взрослых детей, а позже и Зою. Потому что не вписался в поляковскую мысль: «… лучше жить в согласии со своей кровью, а не вопреки». Эта мысль выражена автором в сложном контексте. Не будем (как сказала бы бабушка Марфуша) «дотошными, как вошь портошная». Скорятин прожил жизнь, как сумел, как получилось. Вернее, как не получилось у очень многих в тяжкую эпоху перемен.
О ней еще будет многое написано. О таких, как Скорятин и как Зоя. Конечно, похожих на Скорятина намного больше — обстоятельства… Но мир держался и будет держаться не на них. А на Зоечке.
Роман «Любовь в эпоху перемен» напомнит нашему читателю многое из ушедших годов на стыке тысячелетий. Они подвергли армянское общество гораздо более сложным испытаниям, нежели те, что выпали журналисту Гене и всем остальным на постсоветском пространстве. Однако многие из наших остались «в согласии со своей кровью». Факт поразительный и недооцененный нами самими. А другими — тем более. Но в жизни все когда-нибудь преображается, с подведением итогов эпохи перемен и началом новой, очередной.
