ПОЧЕМУ ТАК? ВСЕ НАЧАЛОСЬ С БУНТА НА КОРАБЛЕ. ПОСЛЕ ВОСЬМИ ЛЕТ нахождения на капитанском мостике (четырнадцать лет в должности председателя Совета Министров – отдельная песня) Антон Ервандович Кочинян как-то приелся, утомил, как бы перестал соответствовать, и тогда соратники по руководству решили — пора! Но сместить человека, находящегося на государственной службе Кремля, очень непросто даже соратникам. Кто же стоял во главе, как сказали бы сейчас, радикальной оппозиции?
Второй секретарь ЦК Георгий Тер-Газарянц, заведующий отделом организационно-партийной работы (самым главным отделом ЦК) Альберт Степанян, министр иностранных дел Джон Киракосян. Оперативное прикрытие обеспечивал заместитель председателя армянского КГБ генерал Тарджиманов. Все – люди уважаемые, достойные, авторитетные, но, имея много, часто хочется иметь еще больше. В данном случае – власти. И тут слово берут амбиции.
Парадокс ситуации заключался в том, что не менее уважаемым и признанным руководителем был и сам Кочинян. Из главных его достоинств: то, что Кочиняна знали все, в порядке вещей, но и он знал в Армении, если не всех, то очень многих – в районах, городах и даже отдельных селах.
Много строил сам и, что важно, позволял обустраиваться жильем простым людям. Позволение заключалось в том, чтобы не привлекать за «самострой», не сажать за каждый унесенный со стройплощадки камень, закрывать глаза на «лишний» квадратный метр в частном строительстве.
Как видим, укладывается в формулу «живи сам и давай жить другим». Смущала первая половина фразы, подтолкнувшая к переименованию Антона Ервандовича в «Антона Бриллиантовича». Возможно, просто молва, но то, что коррупция в Армении в те годы цвела пышным цветом, документально зафиксированный факт, положенный в основу главного обвинения «дряхлеющему льву» от сравнительно «молодых тигров».
Из анекдотов того времени: «У армянского радио спросили, почему прекращены вступительные экзамены в Ереванский университет. Армянское радио ответило: потому что все билеты проданы». (При всем при том, когда сравниваешь то, что было тогда, с тем, как стало сейчас, когда в Армении начали появляться олигархические кланы, становится не столько смешно, сколько грустно.)
ДВА СЛОВА О СВОЕЙ РОЛИ В ИСТОРИИ. ЯВЛЯЯСЬ ЗАВЕДУЮЩИМ СЕКТОРОМ информации ЦК и человеком, которому Альберт Степанян симпатизировал, я был привлечен к составлению вытекающей из писем трудящихся негативной информации. Ее было более чем достаточно — задача состояла в том, чтобы, перелопатив почту, подобрать нужное, грамотно изложить и, напирая на вопиющее, правильно прокомментировать факты.
По заведенному порядку информационные депеши в Москву подписывал второй секретарь, которому при удачном исходе дела светило перемещение в кабинет первого. В таком случае вторым становился Альберт Амаякович, а что ждало Джона Киракосяна и других заговорщиков, автор не скажет. Потому что не знает. Его дело было писать тексты и держать язык за зубами.
Но вот в один из дней в кабинете Степаняна зазвонил кремлевский телефон «ВЧ». На том конце провода была Москва, у аппарата — Тер-Газарянц. «Отбой. Георгий выбирает страну, куда поедет послом», — повесив трубку, сообщил Альберт Степанян.
Тер-Газарянца послали в Сенегал. Альберта Степаняна сослали министром лесной и деревообрабатывающей промышленности (вскоре хиреющая отрасль вышла в передовые) генерала Дмитрия Тарджиманова поставили руководить управлением КГБ Брянской области, все остальные остались при своем, а автор при том убеждении, что случись иначе, деловые и интеллектуальные возможности оппозиционеров-мятежников пошли бы Армении только на пользу. Но чему не быть, тому не случиться — от судьбы, как и от партии, никуда не уйдешь. Особенно когда это одно и то же.
С чем на руках (помимо документов) товарищ Кочинян прилетел в Москву на разговор с Брежневым, никто не знает, в ходу только пересуды. А через недельку-вторую в Ереване созвали Пленум ЦК, избравший Анисимова Павла Петровича вторым секретарем.
Соображения от автора. В Москве не то чтобы страшно удивились процветающим в Армении взяточничеству и поборам — об этом знали даже дети. Дело было в другом — Москва не могла допустить самодеятельности в том, кому быть в республике первым лицом, а кому нет: смещать и назначать главных лиц — сугубо царское дело. А тут под угрозой оказалось самое святое — партийная дисциплина, когда кто начальник, а кто дурак, решал не Центр — такого вольнодумства допускать было нельзя. В наказание и в назидание смотрящим по Армении был назначен человек из Москвы. А ведь считалось, что республика образцово послушна и головной боли от нее не ждали.
СКАЗАТЬ, ЧТО БОЛЬШИНСТВУ АРМЯН АНИСИМОВ НЕ БЫЛ НУЖЕН, ЗНАЧИТ, соврать, потому что большинству армян надоело заглядывать вышестоящим в лицо, давать взятки всем и каждому и терпеть другие безобразия. Все хотели как раз жить по правилам.
И действительно: воровать стали меньше, уважать закон больше, а письма с жалобами шли уже не в Москву, которая далеко, а к представителю Москвы — товарищу Анисимову, который близко. Таким образом, его командировка в Армению оказалась для нас полезной. В подтверждение этого автору не надо напрягать свои скромные аналитические способности – относительный порядок в Армении сразу же стал очевиден. Да, воровали, но уже с оглядкой, бахвалиться роскошью стало опасно, неправедно нажитое попрятали по углам, протекционизму и семейственности – бой!
А спустя год Кочиняна отправили в отставку, и у руля встал Карен Демирчян, но вторые лица в руководстве по-прежнему имели в паспорте московскую прописку.
Дело Анисимова с переменным успехом продолжил Геннадий Андреев, после него возник совсем уж не примечательный Юрий Кочетков (назначенный после Еревана заместителем председателя Комитета советских женщин), а последним заезжим вторым секретарем в Армении стал Олег Иванович Лобов, человек, оказавшийся в нужном месте в нужное время – тогда Армению подкосило страшное землетрясение. Лобов, отличный, как сказали бы сегодня, кризисный менеджер, назначенный ответственным за Ленинакан, сделал для Армении очень много.
Так что если считать Олега Лобова и некоторых других «рукой Москвы», то, согласитесь, что для дружеского пожатия она в самый раз. Во всяком случае, для трезво мыслящих граждан Армении.
