НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД НА АРМЯНСКОЙ ДЖАЗОВОЙ СЦЕНЕ ПОЯВИЛСЯ ПИАНИСТ КАРЕН ГРИГОРЯН. В первый раз я его услышал в составе «Нового трио». Тогда на большом джаз-фестивале он был осторожен, напряжен и, как казалось, боялся сделать лишнее движение, что вполне естественно — это было первое серьезное выступление молодого человека. Но от концерта к концерту Карен раскрывался на глазах. Степень его возможностей становилась очевидной. Собственное, весьма уже популярное трио, большой российский тур в качестве пианиста Государственного джаз-оркестра Армении, успешное выступление на международном джаз-фестивале в столице Грузии, концерт в Германии, посвященный Дням культуры Армении, участие на фестивале в России — все это явно демонстрирует, что на армянскую сцену поднимается очередной успешный музыкант.
Приятный в общении, интеллигентный и всегда готовый помочь коллегам и начинающим музыкантам. Так, в конце прошлого года он и его партнеры по трио абсолютно бескорыстно репетировали и выступали с молодой начинающей певицей просто ради того, чтобы дать той возможность достойно стартовать. Карена часто приглашают играть в разные местные клубы, и вот в одном из них и состоялась наша беседа.
— Я начал свои занятия с музыкальной школы имени Саят-Новы по классу фортепиано. Затем продолжил учебу в школе Чайковского, но уже по классу классического вокала и по этой же специальности в 2009 году поступил в консерваторию. Как выяснилось, у меня от природы лирический баритон, и было решено его развивать. Так вокалистом я и закончил консерваторию. Пел Онегина, и по откликам — успешно. Но если быть совсем откровенным, то тут не все так просто. К моменту поступления в консерваторию я уже серьезно увлекался джазом. И подумал, что если поступлю в консерваторию по классу фортепиано, то большую часть времени придется уделять классическому фортепиано, а времени на джаз может не остаться. И поэтому из двух направлений выбрал вокал, чтобы иметь больше времени играть на рояле то, что мне больше нравится. Лирический баритон — это все же специфическое амплуа исполнителя более зрелого возраста, достойный уровень которого, достигается гораздо позже. А я очень хотел играть джаз. Поэтому, просчитав все «за» и «против», я решил заняться джазом. Но абсолютно не исключаю, что в один прекрасный день вернусь к своему умению петь и выйду на сцену в качестве поющего пианиста. Но джазового. Ведь история этого вида искусства знает много таких примеров, самый яркий из которых, пожалуй, американский певец Нат Кинг Коул. Есть еще российский Сергей Манукян, наш Ваагн Айрапетян. Список можно продолжить.
— Что же было после окончания консерватории?
— Как и полагается, была армия. Службу я проходил в военном хоре, и, будучи его участником, выступил на международном конкурсе военных хоровых ансамблей стран СНГ в подмосковном Зеленограде, мы заняли первое место. Я сделал аранжировку двух песен — «Мой Ереван» Орбеляна и «Баллада о солдате» Соловьева-Седого в стиле популярных группа капелла. Мы их исполнили и победили. К счастью, у меня в армии была возможность слушать, заниматься музыкой, так что, отслужив, я вернулся достаточно хорошо подготовленным. Демобилизовавшись, я стал играть в трио, созданном Арменом Тутунджяном, которого знал еще до армии. Он и Ваагн Айрапетян тогда играли в джаз-кафе «Поплавок», и я часто туда ходил и слушал. Это был для меня своеобразный праздник. В перерывах я общался с ними, учился, иногда даже играл с этими опытными мастерами. А однажды там состоялся джэм-сейшн, в котором принял участие и американский саксофонист Зед Нассер. Мне тогда посчастливилось выступить с ними, и тогда же Тутунджян пригласил меня попробовать поиграть в его коллективе. Мы много репетировали, и мой официальный дебют состоялся на вечере, посвященном презентации его книги о джазе в Армении. Наше сотрудничество продолжалось около двух лет, до самой его нелепой смерти.
— Я правильно понимаю, что ты в джазе самоучка?
— Смотря кого считать самоучкой. У меня есть музыкальное образование. Джаз я люблю, много слушаю, посещал мастер-классы Ваагна Айрапетяна, он мне всегда помогал, советовал. Вот так я научился играть джаз. Считать ли меня самоучкой после всего этого — не знаю.
— Сейчас у тебя свое трио. Как ты встретился с ребятами – Давидом Геодакяном и Арманом Мнацаканяном?
— Мы познакомились еще до моей военной службы. Однажды Ерванд Ерзнкян пригласил меня на мастер-класс, который давали приезжие джазовые музыканты. Там мы и познакомились с Давидом. Поговорили и решили что-нибудь сделать вместе. Порепетировали, дали один маленький концерт в клубе, и я пошел служить. Ну а потом, когда вернулся, мы уже всерьез взялись за дело. А с Арманом мы познакомились на одном из выступлений. Мы услышали его игру, он нам понравился, и мы пригласили его выступать с нами. Так и создалось наше трио.
— В клубах вы играете американские джазовые стандарты. А свои композиции не пишете, не исполняете?
— У меня есть достаточно большое количество авторских произведений, и я собираюсь в ближайшее время записать их и выпустить на лазерном диске. Правда, пока не знаю, в каком формате будет записан этот альбом. Будет исполнять мои произведения трио или больший состав. Сейчас я думаю об аранжировках: не хочу выносить их на суд слушателей в сыром виде.
— Как ты считаешь, какие проблемы есть сегодня у армянского джаза, имея в виду молодое поколение армянских джазовых музыкантов?
— Как и в других видах искусства, есть проблема службы в армии музыкантов. Вот прямо сейчас мы ждем возвращения со службы двух наших хороших музыкантов. Другой, тоже великолепный молодой музыкант, на днях уходит в армию. Составы постоянно вынуждены варьироваться, репертуар — меняться. Другая проблема — это репертуар. К сожалению, есть музыканты, которые не стремятся развиваться, расти в своем творчестве. Они набирают какой-то репертуарный запас и все время и везде играют пару десятков произведений. И это, конечно, сказывается на творческом росте музыкантов… Проблем много — от организационных до финансовых, но если человек любит свое дело и готов им заниматься, то он преодолеет все препятствия. И двери в музыкальный мир перед ним однажды обязательно откроются.
