Я ПРОЧЛА КНИГУ ЦЕЛИКОМ И МОГУ КОНСТАТИРОВАТЬ, ЧТО СОСТАВЛЕННОЕ ПО ДВУМ ее главам впечатление А.Товмасяна распространяется на весь текст. И если бы книгу «Жизнь и свобода» нужно было охарактеризовать одним каким-то эпитетом, этим эпитетом было бы слово «честный».
Однако честность не единственное достоинство автобиографической книги, в которой жизненный и карьерный путь автора представлен на фоне жизни и судьбы двух армянских государств. «Мне хотелось, — пишет Кочарян в предисловии, — чтобы книга получилась интересной, а не просто описывала исторические события, в которых я участвовал. Хотелось показать канву истории и ту нить, которую мы вплели в нее, рассказать о том, почему мы поступали так или иначе, что нас беспокоило и что нам мешало, а что помогало и вдохновляло. Впервые раскрыть закулисные подробности самых драматичных отрезков нашей новейшей истории…» Надо сказать, автор успешно справился с поставленной перед ним задачей: книга дает исчерпывающее представление о не обделенных потрясениями последних трех десятках лет армянской истории.
Если говорить о структуре книги, то она состоит из трех разделов с красноречивыми названиями: Мирная жизнь. Карабах. Армения. При этом первая часть (детство в Степанакерте, короткий срок студенческой жизни в Москве, армия, учеба в Ереванском политехническом институте, возвращение в Степанакерт, комсомольская работа, партийная работа на Каршелкомбинате) занимает минимальный объем книги. И это закономерно, поскольку период жизни автора вне его борьбы за национальные интересы своего народа был довольно коротким.
И вскоре после перестройки, когда поверившее в нее армянское население НКАО решило снова поднять вопрос (одна такая попытка предпринималась в середине 60-х, в конце «оттепели», и была жестоко подавлена) о переходе из состава Советского Азербайджана в состав Армянской ССР, начинается новый этап жизни будущего лидера национально-освободительной борьбы армян, а затем и президента Карабаха. Об этом куда более объемная, чем первая, вторая часть книги. И здесь страница за страницей нанизывается перечисление-описание и анализ событий, свидетелями, очевидцами и участниками которых стал, пожалуй, весь армянский народ. Но одно дело — быть в курсе событий (и даже принимать в них участие), другое — быть в их эпицентре и выполнять одну из ключевых, а затем и ключевую роль. А обстоятельства сложились так, что эта роль Кочаряну выпала вскоре после «сумгаита», когда, как пишет Кочарян, «надежда на то, что ситуация в Карабахе разрешится быстро и бескровно, исчезла в один день». Хотя жившие бок о бок с азербайджанцами армяне Карабаха не понаслышке знали о зверином потенциале соседей, сумгаитская резня даже для них стала шоком. «…Я и не знаю, какими словами можно описать трагедию, всколыхнувшую всю Армению, — пишет Кочарян. — Но она стала поворотным моментом, после которого наше восприятие реальности резко изменилось. Если предшествующий период можно назвать «периодом перестроечного романтизма», когда мы по-провинциальному наивно ждали решения от центральной власти, когда мы верили, что достаточно лишь изъявления воли народа, писем, делегаций, то после погромов в Сумгаите все эти иллюзии растаяли. Стало ясно, что свои проблемы нам придется решать самим и легких решений не будет».
ДОВОЛЬНО ТРУДНО ПЫТАТЬСЯ НА НЕСКОЛЬКИХ СТРАНИЦАХ ДАТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ о почти пятисотстраничном издании, целиком укомплектованном из фактического материала, еще труднее подбирать цитаты, а в них как в иллюстрациях нуждается чуть ли не каждое предложение отзыва на книгу, в которой прослеживается весь путь — от мирных инициатив (сбор подписей, митинги, мирные выступления) через крушение иллюзий, через вынужденное создание вооруженных отрядов, через партизанскую войну, через концентрацию всех усилий и создание Государственного комитета обороны, построение боеспособной армии, через судьбоносные решения и победы, одержанные в условиях, когда они по логике вещей никак не могли быть одержаны и тем не менее состоялись и принудили врага к миру. У Кочаряна есть объяснение этому: «Я уверен, что успех любой операции зависит не только от количества накопленных сил, вооружения и боеприпасов — ведь по всем этим параметрам наш противник значительно превосходил нас. Способность одержать победу определяется прежде всего тем, сколько у тебя людей, готовых идти в бой до конца, готовых умереть. В те годы нам казалось, что все население Нагорного Карабаха готово идти до конца».
Не одну главу книги автор посвятил войне, отдельно останавливаясь на самых значимых вехах: взятие Шуши, затем — Лачина (прорыв блокады), создание пояса безопасности вокруг Карабаха (взятие Кельбаджара, Агдама)… В его рассказе нет ни бахвальства, ни самолюбования. Честно и объективно он воздает должное всем, кто причастен к победе: Аркадию Тер-Тадевосяну (Командосу), Вазгену Саркисяну, Сержу Саргсяну, Самвелу Бабаяну… Примечательно, что ни к одной из этих побед тогдашний президент Армении не имел никакого отношения. Более того, опасаясь негативной реакции со стороны международного сообщества, Тер-Петросян пытался предотвратить планируемые и возможные военные операции. А узнавая о взятии очередного населенного пункта (точнее было бы сказать — очередной огневой точки, из которой велся непрекращающийся прицельный огонь по мирным жителям Карабаха), настаивал на его возвращении. Так было, в частности, с Кельбаджаром. Для Кочаряна же взятие новых и новых территорий не было самоцелью: «…У нас не было выбора. Шла война за выживание, и возвращение Кельбаджара мы воспринимали как самоубийство». А поскольку, как пишет Кочарян, «события в Карабахе стали постоянной головной болью для Тер-Петросяна, который опасался, что они могут привести к тяжелым последствиям для страны», то Кочарян взял на вооружение довольно остроумную стратегию: брать район за районом, чтобы с каждой новой победой внимание мирового сообщества, с чьим мнением не мог не считаться президент Армении, переключалось с предыдущей территории, взятой под контроль Армией обороны Карабаха, на следующую.
ПЕРЕМИРИЕ, СТАВШЕЕ МИРОМ (ТАК НАЗЫВАЕТСЯ ПОСЛЕДНИЙ РАЗДЕЛ ГЛАВЫ «Перелом в ходе войны» второй части книги), азербайджанцам было навязано победами армян, за которые они заплатили тысячами жизней. И Кочарян, может быть, как никто, понимает, что Карабах никогда не пойдет на компромиссы со своим кровожадным соседом и ни при каких условиях не согласится вернуться обратно в его «объятья», готовность же пойти на уступки может закончиться одним: потерей не только всего Карабаха, но и других частей Армении, а в перспективе — и гибелью всей страны. (Пониманием этого был обусловлен и выбор преемника после истечения срока полномочий Кочаряна в 2008 году: «Я не мог представить никого, кто при давлении в ходе переговоров по урегулированию или при обострении карабахского конфликта держался бы увереннее, чем Серж».)
О своем участии в борьбе за Карабах Кочарян пишет: «Вопрос ведь стоял так: ты теряешь или не теряешь родину, в самом прямом смысле. Моя вовлеченность в борьбу за Карабах была настолько сильной, что я тогда почти утратил ощущение границ между своей судьбой и судьбой страны».
Судя по тому, как шло восстановление разрушенных войной городов и сел Карабаха, это ощущение слияния с родиной, присущее истинному патриоту и сильной личности, не покидало Кочаряна и после заключения перемирия, в бытность его президентом НКР.
Очевидные успехи на поприще президента Карабаха и подсказали тогдашнему президенту Армении, что Кочаряну окажется по плечу и восстановление разрушенной экономики Армении, куда он, выдвинув свои условия, согласился приехать после долгих уговоров Тер-Петросяна. Периоду премьерства Кочаряна, а затем и президентства Армении посвящена третья часть книги, не менее насыщенная фактическим материалом, чем предыдущая.
Все происходившее в Армении тех лет — на моей памяти, и книга «Жизнь и свобода» напоминала подзабытые или не известные мне детали. Я помню, как в домах стало появляться электричество, как в городе появился транспорт, как район за районом газифицировалась республика (я сама тогда жила в районе и помню, сколько радости нам доставило это событие), помню, как люди стали получать зарплату, как из зоны бедствия стали приходить вести о начавшемся строительстве, о количестве семей, перебиравшихся из вагончиков и времянок в построенные дома, помню, как эмигрировавшие при Тер-Петросяне армяне потихоньку стали возвращаться (не сомневаюсь, если бы не преступная политика АОД в сфере образования, приток армян был бы интенсивнее, но люди не могли выдирать детей из русских школ, куда они пошли в эмиграции, и ехать на родину, где закрытием этих школ и разгромом всей системы образования было ознаменовано начало пути в светлое будущее). А еще помню, что при выступлениях Кочаряна на международных площадках у меня не возникало чувства стыда за страну…
ПОМНЮ, ЧТО КОЧАРЯН В СВОИХ ОБЕЩАНИЯХ НЕ БЫЛ ЩЕДР, ВЕСЬ ЕГО ОБЛИК выдавал в нем человека дела, и меня тогда это сильно расположило к нему, поскольку всегда крайне негативно относилась к необязательным, разбрасывающимся обещаниями и непунктуальным людям. Потому-то я обратила внимание на такое его признание в книге: «Мое слишком серьезное отношение к данным обещаниям перекрывало мне дорогу к популизму и демагогии. Дать слово, договориться о чем-то и не выполнить — это для меня было категорически неприемлемо. Я считал, что обещать надо всегда меньше того, что ты в состоянии сделать. Поэтому, наверное, мои речи и интервью всегда оставались честными, конкретными и сдержанными, хотя, может, порой и не в меру».
«По плодам их узнаете их» — гласит Евангелие от Матфея. Время идет, стали забываться плоды трудов и стараний президента-патриота, президента-воина и созидателя. Книга «Жизнь и свобода» могла бы помочь прочитавшим ее восстановить в памяти события 30-летней давности (или составить о них представление) и все, что происходило до и после премьерства и президентства Роберта Кочаряна. И заставить задуматься над тем, с какой целью во всех бедах Армении назначили виноватым именно его…
P.S. Эта книга попала мне в руки за день до позорного второго ареста ее автора. В ситуации, когда автор оболган и в нарушение законодательства арестован, просто делиться своими впечатлениями о его книге, не касаясь возникших реалий, не получалось: обстоятельства диктовали свои условия для прочтения этой книги и для выводов. И у меня возникло желание отдать дань уважения человеку, с именем которого связан довольно серьезный отрезок времени, когда Армения из зловещего мрака жуткой тер-петросяновской эпохи стала выбираться к свету.
К тому же, в отличие от многих (кстати, меня это всегда удивляло), я прекрасно помню весь период правления АОД во главе с самодовольным, спесивым и высокомерным специалистом по мертвым языкам и помню, как после его отставки Армения постепенно, шаг за шагом стала возвращаться к жизни. И, разумеется, не могу не помнить, сколько и каких попыток для возвращения во власть предпринимал отставной президент. Одна из которых — провокация конца зимы — начала весны 2008 года, которой Р.Кочарян посвятил целую главу своей книги…
