Определение «социальный театр» выглядит куда понятнее, чем модное «иммерсивность». Зато с ним больше путаницы. Если со спектаклями-променадами наша публика более или менее разобралась и вошла во вкус, то социальным у нас по-прежнему называют любой театр «на наболевшую тему», хотя вроде всем ясно, что театр не жэк, социальных проблем не решает.
АНГЛИЙСКИЙ аналог theatre for social changes точнее и четче. Ведь он выражает основную идею социального театра как театра социальных изменений. В смысле, если после спектакля что-то изменилось внутри его участника или зрителя, значит, цель достигнута. Достигнут способ взаимодействия — движение друг к другу. Сказать просто, сделать куда сложнее. В Государственном театре кукол им. Ов. Туманяна сделали — Самсон Мовсесян поставил спектакль «Кристофер».
Социальными считают спектакли, в которых играют непрофессионалы с ограниченными возможностями, физическими и ментальными, или люди, по воле судьбы оказавшиеся маргиналами. Сегодня такой театр набирает большую популярность на мировых сценах, и Ереван не стал исключением. Ярким примером тому служит постановка Ваана Бадаляна «Не покидай меня». Однако есть и другой вид социального театра, где профессиональный актер играет роль «особенного человека».
И этот особенный человек — 15-летний мальчик Кристофер с синдромом Аспергера, ментальным расстройством, осложняющим коммуникацию с внешним миром, о котором ереванской публике рассказал режиссер Самсон Мовсесян, поставив спектакль «Кристофер» по роману Марка Хэддона «Загадочное убийство собаки» на сцене Кукольного театра. Если быть точнее, на сцене располагается зритель, а сам спектакль играют в закулисье.
«Посыл спектакля в том, что все мы нуждаемся в любви и заботе, какими разными мы ни были бы. Нужно стремиться воплощать свои мечты в жизнь. Кристофер, несмотря на сложности с коммуникацией, учит нас любить и искать друг друга и быть счастливыми. Мы не поднимаем проблематику аутизма в мире. Мы хотим показать, что есть иной мир, может, для кого-то непривычный и оттого страшный, но все же он трогательный и добрый», — считает Самсон Мовсесян.
ПОД ВОЙ полицейских сирен включается прожектор над мальчиком, в растерянности и оцепенении нависшим над трупом собаки с вилами в боку. Сама инсталляция собаки — это уже самостоятельное произведение современного искусства, приглашающего в параллельный мир, из которого вы точно еще долго не выйдете. Обвиняемый в убийстве собаки, Кристофер сам берется за расследование, которое приводит его к своеобразной эксгумации тайн его собственной семьи. Не умеющий лгать, воспринимающий мир как набор формул и фактов, он запутывается в череде несовпадений. В самые драматические моменты зал вместе с актерами, ни на секунду не покидающими импровизированную сцену, превращается в одну чистую эмоцию. Нет ни зрителей, ни актеров. Существуют беспомощный в быту, но гениальный в математике Кристофер и окружающий его мир.
Спектакль открыт и прозрачен. На премьере в зале присутствовал мальчик-аутист с мамой и младшей сестрой. Была и среди зрителей мама ребенка с аутизмом, пораженная точностью образов и тем, как передана история.
«В самом начале спектакля, когда я увидела доску со схемами и списками, меня словно водой окатило. Это то, что является частью нашего досуга — расписать в подробностях день, чтобы не было сюрпризов. Единственное, что меня коробило, — это то, что в истории именно мать оставила ребенка, а не отец. Обычно в реальной жизни ведь все наоборот. И, наконец, когда Кристофер под аплодисменты выходит на сцену, мне очень нужно было, чтобы он вышел из роли, чтобы и я могла расслабиться, но он продолжал говорить и говорить. Для меня как для мамы ребенка с аутизмом было очень тяжело воспринять бесконечность этого образа. Чувствовала себя прикованной к стулу и даже не смогла вместе со всеми аплодировать стоя. А после, шагая по улице, думала, что именно в этом и есть величие этого спектакля», — взволнованно делилась она после спектакля.
В ЭТОМ спектакле важно все: режиссерские ходы и талантливые, работающие очень ансамблево актеры, декорации, музыка, некая юмористическая подсветка и видеоряд. Но главное, конечно, пронзительный и обаятельный образ Кристофера, которого с потрясающей для студента-третьекурсника ГИТиКа сыграл Грач Гюмбалян.
«Как это ни парадоксально, трудностей в процессе создания спектакля не было. Единственная трудность — создать ту самую трогательную и веселую историю, в которую поверят люди, которая никого не оставит равнодушным. На мой взгляд, у нас это получилось», — считает Самсон Мовсесян.
Глядя на выражение лиц зрителей, покидающих Театр кукол, можно было сказать — действительно получилось! Получилось создать особенный театральный мир и просто мир, получилось погрузить зрителя в настоящий эмоциональный катарсис. И, главное, получилось достигнуть редкого по нынешним временам способа взаимодействия — движения друг к другу.
АНГЛИЙСКИЙ аналог theatre for social changes точнее и четче. Ведь он выражает основную идею социального театра как театра социальных изменений. В смысле, если после спектакля что-то изменилось внутри его участника или зрителя, значит, цель достигнута. Достигнут способ взаимодействия — движение друг к другу. Сказать просто, сделать куда сложнее. В Государственном театре кукол им. Ов. Туманяна сделали — Самсон Мовсесян поставил спектакль «Кристофер».
Социальными считают спектакли, в которых играют непрофессионалы с ограниченными возможностями, физическими и ментальными, или люди, по воле судьбы оказавшиеся маргиналами. Сегодня такой театр набирает большую популярность на мировых сценах, и Ереван не стал исключением. Ярким примером тому служит постановка Ваана Бадаляна «Не покидай меня». Однако есть и другой вид социального театра, где профессиональный актер играет роль «особенного человека».
И этот особенный человек — 15-летний мальчик Кристофер с синдромом Аспергера, ментальным расстройством, осложняющим коммуникацию с внешним миром, о котором ереванской публике рассказал режиссер Самсон Мовсесян, поставив спектакль «Кристофер» по роману Марка Хэддона «Загадочное убийство собаки» на сцене Кукольного театра. Если быть точнее, на сцене располагается зритель, а сам спектакль играют в закулисье.
«Посыл спектакля в том, что все мы нуждаемся в любви и заботе, какими разными мы ни были бы. Нужно стремиться воплощать свои мечты в жизнь. Кристофер, несмотря на сложности с коммуникацией, учит нас любить и искать друг друга и быть счастливыми. Мы не поднимаем проблематику аутизма в мире. Мы хотим показать, что есть иной мир, может, для кого-то непривычный и оттого страшный, но все же он трогательный и добрый», — считает Самсон Мовсесян.
ПОД ВОЙ полицейских сирен включается прожектор над мальчиком, в растерянности и оцепенении нависшим над трупом собаки с вилами в боку. Сама инсталляция собаки — это уже самостоятельное произведение современного искусства, приглашающего в параллельный мир, из которого вы точно еще долго не выйдете. Обвиняемый в убийстве собаки, Кристофер сам берется за расследование, которое приводит его к своеобразной эксгумации тайн его собственной семьи. Не умеющий лгать, воспринимающий мир как набор формул и фактов, он запутывается в череде несовпадений. В самые драматические моменты зал вместе с актерами, ни на секунду не покидающими импровизированную сцену, превращается в одну чистую эмоцию. Нет ни зрителей, ни актеров. Существуют беспомощный в быту, но гениальный в математике Кристофер и окружающий его мир.
Спектакль открыт и прозрачен. На премьере в зале присутствовал мальчик-аутист с мамой и младшей сестрой. Была и среди зрителей мама ребенка с аутизмом, пораженная точностью образов и тем, как передана история.
«В самом начале спектакля, когда я увидела доску со схемами и списками, меня словно водой окатило. Это то, что является частью нашего досуга — расписать в подробностях день, чтобы не было сюрпризов. Единственное, что меня коробило, — это то, что в истории именно мать оставила ребенка, а не отец. Обычно в реальной жизни ведь все наоборот. И, наконец, когда Кристофер под аплодисменты выходит на сцену, мне очень нужно было, чтобы он вышел из роли, чтобы и я могла расслабиться, но он продолжал говорить и говорить. Для меня как для мамы ребенка с аутизмом было очень тяжело воспринять бесконечность этого образа. Чувствовала себя прикованной к стулу и даже не смогла вместе со всеми аплодировать стоя. А после, шагая по улице, думала, что именно в этом и есть величие этого спектакля», — взволнованно делилась она после спектакля.
В ЭТОМ спектакле важно все: режиссерские ходы и талантливые, работающие очень ансамблево актеры, декорации, музыка, некая юмористическая подсветка и видеоряд. Но главное, конечно, пронзительный и обаятельный образ Кристофера, которого с потрясающей для студента-третьекурсника ГИТиКа сыграл Грач Гюмбалян.
«Как это ни парадоксально, трудностей в процессе создания спектакля не было. Единственная трудность — создать ту самую трогательную и веселую историю, в которую поверят люди, которая никого не оставит равнодушным. На мой взгляд, у нас это получилось», — считает Самсон Мовсесян.
Глядя на выражение лиц зрителей, покидающих Театр кукол, можно было сказать — действительно получилось! Получилось создать особенный театральный мир и просто мир, получилось погрузить зрителя в настоящий эмоциональный катарсис. И, главное, получилось достигнуть редкого по нынешним временам способа взаимодействия — движения друг к другу.
