ДАЖЕ В КРОШЕЧНЫХ
ЭПИЗОДАХ ОН УЗНАВАЛСЯ МГНОВЕННО И ЗАПОМИНАЛСЯ НАДОЛГО – худощавая, почти двухметровая
фигура, облаченная в черную монашескую рясу, как в «Старых богах»,
или в элегантный китель французского капитана, как в «40 днях
Муса-дага», длинные нервные пальцы и фирменный жест – высоко поднимающийся
«указующий перст», седые пряди, обрамляющие породистое, резкой лепки
лицо… Таких больше не выпускают, такие почему-то изъяты из производства. Скорее
всего, они никогда и не производились массово – штучный продукт.
Ему не довелось сыграть Дон-Кихота, хотя, кажется, для
этого ему не хватало лишь верного Росинанта. По внешнему, не редко
парадоксальному рисунку — сверхсовременный, сверхироничный актер
эксцентрического толка и даже актер-абсурдист, по внутренней сути – тип
одинокого романтика, воодушевленный певец мечты, старинный актер-мечтатель. В
лучших ролях его точеная пластика неожиданно становилась пластикой витающего в
облаках, а в его фразировке, которую он подчас намеренно утяжелял, слышалось
что-то летящее.
То, что учащийся в Политехническом институте Карен
Джангиров неожиданно решил бросить институт и поступать в Театральный, удивило
его родителей. В том, что с первого курса его стали приглашать в кино, не было
ничего удивительного – такое сочетание фактуры, культуры рефлексий и интеллекта
встречается в наших палестинах не часто.
«Хаос», «Человек из
«Олимпа», который принес ему приз «за лучшую мужскую роль»
на XVIII Всесоюзном кинофестивале в Кишиневе, «И тогда ты
вернешься…», » Председатель ревкома», «Рождение» —
большие серьезные роли еще в армянских советских картинах. Его приглашали даже
в самые тяжелые для отечественного кино годы, когда пара-тройка фильмов уже
были достижением, и не зависимо от их качества «Карен Сергеевич – он и в
Африке Карен Сергеевич». А когда в жизни и в кино все стало
устаканиваться, все вернулось на круги своя, практически ни один режиссер не
мог обойтись без Карена Джангирова, опять пошли серьезные роли. В
«Рассвете над озером Ван» он сыграл главную роль – сыграл
чудаковатого, казалось бы, эксцентричного человека, живущего в эмиграции,
немного бывшего американского хиппи и большого армянского патриота,
устраивающего одинокие пикеты с требованием признания Геноцида. Казалось бы,
совсем недавно он удостоился награды за роль в картине «Глиняный
человек»…
В ТЕАТРЕ ОН СДЕЛАЛ
МНОГО, А ЕЩЕ БОЛЬШЕ НЕ СДЕЛАЛ… Спектакли «Автобус» и «Король
умирает» Драматического театра стали вехами в его творчестве. Беранже в
спектакле «Король умирает» он играл фантастически! – и премия Фонда
Станиславского и Вахтангова, которой он удостоился, так и называлась:
«Фантастический актер». Своей вот уж действительно виртуозной работе,
роли Виртуоза в «Автобусе», он придумал мотивацию: «Помог случай
— то ли портной сшил узкий сюртук, то ли я поправился от переживаний, но, когда
я его надел, мне пришлось неестественно вытянуться, так как сюртук оказался
слишком мал. Я вытянулся, у меня тут же округлились глаза, изменился голос… И
все!» Если бы все было так просто! Виртуоз принес ему награду за лучшую
мужскую роль Международного театрального фестиваля в Софии.
«Если мужчина взял на себя ответственность и заимел
детей, он просто обязан поставить их на ноги и довести хотя бы до возраста
совершеннолетия» — это были не просто красивые слова для интервью. Когда
рухнула страна и многие мужчины легли на диван вспоминать минувшие дни и битвы,
где прежде рубились они, амбиции успешного актера и лауреатства как-то
спокойно, без экзальтации были отставлены в сторону. Карен Сергеевич уехал в
Москву. Работать метростроителем — по 12 часов под землей не выпускать из
длинных нервных пальцев отбойный молоток…
Вернулся Карен Джангиров служить уже в Национальный театр
им. Сундукяна. Вроде играл, вроде немало, и уж точно не то, что было равно его
возможностям, актер — профессия зависимая… Наступил 2003 год — и «Вишневый
сад». Это сейчас вдруг стало понятно, что своего потрясающего Фирса,
который заставлял думать о человеке как о месте «Богом забытый
уголок», он сделал, когда ему не было и 55. С каким проникновением он
играл старика! С какой замечательной мудростью играл старость, одновременно
окружая ее сыновней заботой! Эта роль принесла ему «Артавазда» за
лучшую мужскую роль, и на какое-то время разочарование от несбывшихся надежд
покрылось золотым маревом воодушевления. Он умел внести монументальность в
роли, которые мог бы играть с закрытыми глазами, в роли, в которых его
уникальная фактура работала сама за себя. Он внес столичную элегантность,
отточенную эксцентрику и психологическое остроумие в образ портье из комедии
«N13». Зал сотрясал гомерический хохот, когда Карен Джангиров
появлялся на сцене на своих длинных, облаченных в белые гетры ногах из-под
шотландского килта. Он играл обаятельных циников с острым умом и насмешливыми
глазами, как в «Месяце в деревне». Кроме того, он играл гордых людей,
чье положение не привилегированное, но беззащитное вынуждало принимать важные
королевские позы. В чужих глазах они были париями…
«НЕТ, ОТ
ЖИЗНИ УСТАВАТЬ НЕЛЬЗЯ — ОТ ЛЮБОЙ ЖИЗНИ, ДАЖЕ ОТ САМОЙ ТЯЖЕЛОЙ. Потому что жизнь — это всегда
надежда, и даже если сейчас кажется, что впереди пустота, всегда есть шанс, что
все изменится. Сейчас у меня роли не судьбоносные, но я чувствую, что маховик
раскручивается и очень скоро я сыграю еще одну значимую роль»… Этой
ролью стал Илл из «Визита старой дамы», через большой люфт еще раз
подтвердившая статус очень серьезного и глубокого драматического артиста, для
которого, кажется, невыполнимых актерских задач не существует. Изысканный,
элегантный джентльмен, жертва Монте-Кристо в юбке, мечущаяся в сложном
взаимодействии между согражданами и взывающая к их совести, раздавленный
обстоятельствами, сломленный старик, понявший, что жизнь не удалась и вообще
подошла к концу. Артист играл иронично, с холодной точностью в деталях, но
разительные внутренние перемены в рамках одного спектакля и одного вечера
дорогого в театре стоят.
Несмотря на убеждение, что от жизни уставать нельзя, в
последние годы он играл мало, без прежнего оживления. Печать замкнутости легла
на его лицо. Уставший ждать актер, похожий на старого профессора и
разочаровавшегося Дон-Кихота…
Он изменился, ушел в себя. И уже никто в театре во время
репетиций не коротал время в буфете за решением кроссвордов, не читал под
настроение поэтов Серебряного века и тексты Высоцкого, не вел
«пустых», никакого прикладного значения не имеющих споров. И вдруг
оказалось, что и в современном театре, где прибавилось прагматизма и агрессии и
стало так мало такта, ума и тонкости, уход – пускай в себя — Карена Джангирова,
настоящего интеллектуала и истинного, редкостного интеллигента, явственно,
удручающе ощутим. Он никогда не «дружил против», не только не лез в
интриги, но даже не настаивал на том, что ему полагалось по праву, не требовал,
не выклянчивал. На подначки – «Карен, ну сделай что-нибудь, уж тебе-то
давно полагается звание» — отвечал: «Лучше быть артистом незаслуженно
не заслуженным, чем незаслуженно заслуженным».
Хоронили Карена
Джангирова не из театра – на носу Новый год, елки, проданные билеты, заморочка…
Простите нас, Карен Сергеевич! Заслуженный и заслуживающий опять
«незаслуженно не заслуженный»… Ведь эти последние аплодисменты
артисту должны были прозвучать не где-то «у незнакомого поселка на
безымянной высоте». Впрочем… 10 февраля в кинотеатре «Москва»
состоится премьера фильма «Память». Вас уже не будет среди вышедших
на поклон создателей картины. Но мы непременно пойдем! И там, на небесах, вы
еще услышите свои, такие заслуженные аплодисменты!
