Суровый диагноз
"Никуда не деться от факта, что десятки тысяч армян убиты теми, кто спроектировал неустойчивые здания, кто украл цемент и тем самым сделал бетон рассыпчатой трухой, теми, кто не заварил должным образом арматурные стыки, из-за чего железо-бетонные панели из опор превратились в надгробия.
Свой крест, свою вину будем нести и мы, члены редакционной коллегии Карты сейсмического районирования СССР (ОСР-78), допустившие то, что на Кавказе были приняты заниженные оценки сейсмической опасности".
Н.ШЕБАЛИН, заведующий лабораторией сильных землетрясений Института физики Земли АН СССР доктор физико-математических наук
С признанием известного ученого, расписавшегося и под собственной виной, трудно не согласиться. Разработанная для территории Армянской ССР Карта сейсмического районирования ОСР-78 действительно была преступно ошибочной. Составители карты рассматривали опасные сейсмогенерирующие структуры лишь в пределах самой республики; придавая большое значение меридианальным структурам на западе Армении, они не обратили внимания на мощное ответвление Северо-Анатолийской региональной системы разломов — так называемый Базумско-Севанский разлом с его высоким сейсмическим потенциалом.
Помимо прочего, составители карты всячески занижали балльность (а следовательно, и магнитуду) известных из армянской истории сильнейших землетрясений. Достаточно отметить, что для его эпицентра оценка интенсивности была занижена на 2 балла, а магнитуда — на 1,2-1,5 единицы. Впрочем, решающим стало давление Госстроя СССР, возражавшего против "утяжеления" Карты сейсмического районирования и неизбежно связанного с этим удорожания строительства. Именно это давление в конечном итоге и не позволило редакционной коллегии карты настоять на повышении сделанных составителями оценок.
Увы, дело было не только в одной карте. Само качество строительных работ не соответствовало даже заниженным требованиям ущербной схемы сейсмического районирования. Позже вполне конкретный ответ на этот трагический вопрос был дан в официальном отчете группы специалистов, работавших по заданию специальной комиссии Политбюро ЦК КПСС: "Основной причиной катастрофических последствий землетрясения стала не столько специфика толчков, сколько недопустимые отступления от норм проектирования, вопиющие недостатки самих проектов и необычайно низкое качество строительства… массовый брак во всем строительном цикле в течение десятилетий…
В Ленинакане остовы 5-этажных панельных домов остались стоять, но внутри них все конструкции рухнули вниз. Причина: балки внутри были просто положены на боковые выступы, но не заварены. В Спитаке фабрика была построена так, что полочки для перекрытий оставлены шириной 5 см вместо 15 см. Естественно, фабрика рухнула…"
Страшные новости
7 декабря 1988г. Советская Армения ожидала "Московских новостей". Не одноименной газеты, которая в перестроечные годы стала особенно популярной, а именно вестей из Кремля. Хотя руководителя Советского государства в стране не было (он находился с визитом в США), население республики все еще надеялось на какие-то позитивные сдвиги на предмет более адекватного восприятия сути карабахской проблемы со стороны дряхлого президиума партии и советского руководства. Ждали вестей и непосредственно из Нагорного Карабаха: по последним и, конечно же, неподтвержденным сообщениям, во время очередной ночной атаки противника армяне потеряли еще около 10 человек. Точных данных никто, разумеется, не приводил, однако было ясно главное — у армян вновь потери. День выдался будним, а посему все советские госучреждения, а вместе с ними выросшие, как после "перестроечного дождя", но контролируемые партийной мафией "частные кооперативы" формально работали.
Впрочем, к этому времени 11-месячное Карабахское движение уже успело отметиться, в том числе и массовыми забастовками, вследствие чего сам термин "рабочий день" на территории Советской Армении давно уже носил несколько условный характер. Да и в рабочие часы "благонадежный элемент" все равно обсуждал один-единственный вопрос и… ждал новостей. Из Москвы, из Вашингтона, из Нагорного Карабаха… Ближе к полудню все перевернулось вверх дном; судьбе было угодно, чтобы именно в этот день все главные новости поступали не из Москвы или Вашингтона, а именно из Советской Армении. 7 декабря 1988г. все действительно стало с ног на голову. В науке это называется землетрясением. В промежутке считанных секунд около миллиона армян потеряли своих близких — детей, родителей, братьев и сестер; многие семьи так и погибли не родившись… По официальным данным, Спитакское землетрясение стоило жизни 25000 людей. Точных данных никто, разумеется, не приводил, однако было ясно главное: у армян вновь потери.
Верить — не верить
К этому времени население Советской Армении научилось двум вещам: верить (в справедливость западного общества и почему-то — в безоговорочную поддержку Запада) и не верить (в справедливость социалистического строя и почему-то — в безоговорочное предательство кремлевского руководства). Границу между двумя этими похожими понятиями определяло Новое время.
Впрочем, несмотря ни на что, население не теряло надежды. Более того, оно доказало, что надежда не только обладает свойством "не умирать первой", а что она вообще бессмертна. И даже в страшные дни Спитакского землетрясения, когда казалось, что костлявые руки Армагеддона достучались до окон армянского дома, население Советской Армении надежды своей не теряло. Оно могло себе позволить закидать яблоками прибывшего в республику Михаила Горбачева и требовать от него исторической справедливости.
Глава Советского государства, который не только прервал свой американский визит для того, чтобы с Раисой Максимовной посетить зону бедствия, но и пообещал населению в течение ближайших двух лет полностью реабилитировать пол-Армении, конечно же, недоумевал: как это вообще возможно, в такие трагические дни? Первый президент СССР потому, видимо, и стал последним, что никогда адекватно не ощущал трансформацию своего перестроечного общества.
Месяцами раньше население Советской Армении уже успело закидать такими же тухлыми яблоками своего коммунистического лидера Карена Демирчяна, чем и вынудило его в конце концов уйти в отставку. Мотивировка была неизменной — несостоятельность и нежелание руководителя республики в отстаивании интересов народа Нагорного Карабаха перед кремлевским руководством и, что особенно важно, собственным народом. Конечно, это было еще до землетрясения, но и после него население республики обвиняло партийную мафию в отмывании большого количества денежной массы за счет малого качества строительных работ.
Между прочим, обвинения эти были не лишены оснований: в одном только Ленинакане погибли около 12000 человек, причем в абсолютном своем большинстве была разрушена именно "демирчяновская застройка". Но об этом чуть позже…
Эшелоны направлены в Армению
Что-то роковое витало в безоблачном небе Армении в 1987г. Почему-то именно тогда стали появляться новые планы по повышению качества строительства армянских городов и по переходу на монолитное домостроение. Как раз с этой целью в Ереван на должность председателя Госстроя, заместителя председателя Совета Министров Армянской ССР и был командирован из Москвы блистательный профессионал Вардгес Арцруни. Истории было угодно, чтобы этот профессионал стал, увы, лишь главой республиканского штаба по ликвидации последствий Спитакского землетрясения.
Сразу после толчков в Ленинакан прибыли секретарь Компартии Армении Сурен Арутюнян, секретарь ЦК по промышленности Карлен Гамбарян, сам Вардгес Арцруни и заместитель председателя Совета Министров СССР Борис Щербина (кстати, роль ныне покойного Щербины в зоне бедствия еще не оценена. Получив значительную дозу радиации во время спасательных работ в Чернобыле, он самоотверженно трудился и в зоне армянского землетрясения и не хотел покидать ее, хотя чувствовал себя все хуже и хуже). 9 и 10 декабря были объявлены в Армении днями национального траура. 10 декабря — траур уже во всей стране. В тот же день арестованы члены комитета "Карабах"…
Через неделю, когда, конечно же, из-под руин были извлечены почти все живые, возникла необходимость решить вопросы размещения в Армении строительных подразделений из республик СССР для восстановительных работ. Конечно, это было непросто — в кратчайший срок решить эти вопросы, а также подготовить генеральные планы городов, поселков, деревень. Также очень непросто было обеспечивать их местными стройматериалами, базами для разгрузки и т. д.
К этим объективным проблемам добавились еще и субъективные. Азербайджан стал задерживать грузы, а цементные вертушки прибывали залитыми водой, в испорченном виде. Потом в Азербайджане стали задерживать и продукты, а вскоре и вовсе перестали поступать железнодорожные поезда с гуманитарной помощью из других стран. Так или иначе, но после катастрофы в Армению неделями и месяцами шла гуманитарная помощь. Шла непрерывно по всем возможным транспортным путям, причем только самолетов прибыло 346 из 44 стран. И как не вспомнить про югославский экипаж…
Финансовая помощь более чем из 30 стран поступала от правительств, фирм, различных обществ, частных жертвователей, не говоря уже об армянской диаспоре за рубежом, — миллионами, десятками, а то и сотнями миллионов долларов, фунтов, марок, иен, крон, миллиардами итальянских лир.
Грабеж — понятие политическое
К весне эмиссары АОД решились на политмошенничество, в будущем возведенное ими в норму управления соотечественниками. В мае следующего года выпущенные на свободу члены комитета "Карабах" определили свой главный лозунг: "Свой дом мы должны построить сами". Вот в таком русле звучали заявления "национальных лидеров", превративших в предмет политических спекуляций даже судьбы тысяч потрясенных людей. Русских, эстонцев, казахов, узбеков, белорусов буквально выталкивали из Армении, чтобы "свой дом строить самим"…
Аодовский режим благословил разграбление колоссальных материальных ценностей и техники, сосредоточенных на стройплощадках зоны бедствия, и строительство особняков — отчасти за счет награбленного, буквально вырванного из рук искалеченного судьбой населения зоны. Как это ни парадоксально, но первый президент Армении, ввиду, вероятно, особой своей занятости только в 1996г. соизволил посетить бедствующий центр Ширака.
Жители города, разумеется, до сих пор прекрасно помнят это историческое событие и обещание, данное Левоном Тер-Петросяном в ходе визита: "В 2000г. с понятием "зона бедствия" будет покончено". То обстоятельство, что глава государства счел необходимым впервые побывать в разрушенном Гюмри — втором городе республики — исключительно в контексте предвыборной президентской кампании, только добавило цинизма в столь запоздалое мероприятие.
После падения аодовского режима бюджет страны не претерпел существенных изменений, но отношение к "зоне" изменилось радикально. Именно с приходом к власти Роберта Кочаряна и началась в 2000г. разработка уже VIII по счету генерального плана второго города республики в расчете на максимальный демографический показатель — 250000 жителей. Мощно развернутое строительство, очевидцами которого все мы являлись, с каждым годом набирало обороты. Впрочем, и второй президент Армении не удержался и дал обещание покончить с понятием "зона", но уже в 2003г. Однако в состоянии ли было лишь одно жилищное строительство раз и навсегда покончить с таким ужасным понятием?
"Зона бедствия" — понятие не только политическое. И даже не только экономическое. В равной степени это и психологическое понятие. Она действительно синтез равных в своей значимости политических, экономических, социальных и психологических факторов. Истории было угодно, чтобы катастрофа произошла именно в 1988г. Этим, вероятно, и объясняется не вполне адекватное восприятие ее реальных последствий.
Ведь 7 декабря развалилось то, что опять-таки волей истории должно было развалиться двумя годами позже. Очевидно, что в полном соответствии с распадом СССР развалилась и единая политическая, экономическая, социальная, правовая и денежно-сберегательная система. Производства не работали по всей Армении, и вряд ли стоит полагать, что в условиях экономического паралича гюмрийские заводы и фабрики в случае даже своей сохранности могли бы производить продукцию.
В этом, собственно, и заключается вектор психологической составляющей восприятия понятия "зона". Хронологическая накладка природно-стихийного (с одной стороны) и политико-экономического (с другой) катаклизмов и сегодня определяет соответствующее сознание очень многих жителей "зоны" и ориентирует их на своеобразный курс восприятия.
Особая зона
Зона действительно требует к себе концептуального подхода, базирующегося в первую очередь на инвестировании производственной сферы. Это предполагает статус особой экономической зоны с соответствующим налоговым полем, призванным обеспечить такие финансовые вливания, какие, например, мы наблюдаем в Арцахе.
Впрочем, каждый катаклизм имеет свою легенду. Легендой Спитакского катастрофического землетрясения стал миф об его искусственной природе ("неспроста же комитет "Карабах" арестовали в день траура"). Многие действительно были уверены в том, что толчки были спровоцированы советским руководством с целью заставить армян замолчать… Но армяне не замолчали. По крайней мере тогда…
В течение последующих двадцати лет армянское общество подверглось столь чудовищной трансформации, масштабность которой сопоставима разве только с деформацией земной коры во время того же землетрясения.
Взращенные на волне мнимого либерализма новые герои новой эпохи — в большинстве своем негодяи — настолько извратили в общественном сознании само понятие "независимая государственность", что абсолютное большинство населения зоны землетрясения вновь повернулось лицом к социалистическому прошлому.
В 1988г. никто не мог и предположить, что по прошествии каких-то десяти лет горожане того же Гюмри отдадут свои предпочтения на президентских выборах Карену Демирчяну — человеку, который "был против самоопределения Нагорного Карабаха и нес личную ответственность за катастрофические разрушения в городе". Однако все произошло именно так. Видимо, наставал период, когда армяне в конце концов должны были замолчать…