— Камо Гедеонович, театр недавно вернулся из Сирии — прошел первый показ «Спартака» неармянскому зрителю. Как прошли гастроли?
— В феврале прошлого года в составе делегации, которую возглавляла министр культуры, мы были в Сирии, где был подписан договор о культурном сотрудничестве. А через несколько месяцев уже министр культуры Сирии посетил Ереван, и его приезд совпал с премьерой «Спартака». После спектакля в приватной беседе он заявил мне, что у него появилась мечта — непременно показать «Спартак» дамасской публике. Так «экспорт» «Спартака» стал первым пунктом нашего договора о сотрудничестве. А в процессе подготовительной работы выяснилось, что предстоит визит нашего президента в Сирию, и по обоюдной договоренности мы назначили показ спектакля в Дамаске так, чтобы он состоялся в рамках официального визита. Ну и началась работа.
Должен сказать, что в Дамаске прекрасное здание и зал оперного театра, но он по сути не действует, поскольку реально оперы у них нет. Есть симфонический оркестр и его дирижер — наш соотечественник, закончивший Ереванскую консерваторию, хороший музыкант и прекрасный человек Мисак Бахбударян. Еще в январе мы отправили партитуру, и он начал работу с оркестром, который пришлось пополнить: с нами поехали 24 оркестранта, все наши «первые пульты», потому что очень хотелось, чтобы спектакль показался во всем своем блеске. Последние четыре дня перед показом работали по двадцать часов в сутки — зал у них прекрасно оснащен, но заставить эту технику работать они не очень умеют. Много проблем создавал языковой барьер — сначала объяснить все переводчикам, которые говорят на западноармянском, потом добиться адекватного арабского…
Слава богу, результат превзошел все ожидания. К тому же нам с самого начала говорили, что на подобные мероприятия ходит первая леди страны, но не президент, а тут ожидается приход первых лиц двух стран — совершенно нестандартная для них ситуация. К чести нашей труппы, спектакль прошел просто блестяще — то ли воодушевление сказалось, то ли чувство ответственности. Зал просто неистовствовал. На первом спектакле было очень много официальных лиц, а вот второй показ вызывал опасения — нас предупреждали, что в городе, где нет постоянно действующего театра оперы и балета, и привычки ходить на подобные спектакли нет. Были опасения, что билеты не продадутся. За день до показа продали всего 15 билетов, но на спектакле был полный аншлаг, и это результат первого прекрасного выступления. Люди приехали даже из Алеппо — настолько быстро весть о «Спартаке» облетела буквально весь Дамаск. А потом президент Сирии вызвал к себе Мисака Бахбударяна для разговора о том, что нужно сделать, чтобы и в их стране создавались такие балетные спектакли. Мисак рассказывал об этом с невероятной гордостью.
— Остается только пожалеть, что экспорт спектаклей требует таких затрат, что они возможны разве что в рамках официальных визитов.
— Зато есть концертные исполнения, которые позволяют нашим певцам доказывать уровень армянских голосов. Есть такой Открытый институт со штаб-квартирой в Венгрии — его кавказский филиал находится в Тбилиси, им руководит известная певица Лейли Джапаридзе. Под их патронажем в Катаре и турецком городе Самсун проходили концерты, в которых приняли участие и наши Нарине Деинян, Магда Мкртчян и Нуне Бадалян. Степан Шакарян переложил 17 произведений для трех сопрано. В Самсуне — а что ни говори, в Турции существуют пять оперных театров — в программе принимали участие артисты из России, Германии, Испании, и на этом фоне наши выступления прошли просто блестяще. В Катаре, где концерты проходили в присутствии их министра культуры и других официальных лиц, наши артистки «перепели» грузин, которые всегда славились голосами. На сей раз вся пресса писала о голосах армянских.
— Судя по ажиотажу в театре, «Аидой» вы решили догнать и перегнать «Спартака»…
— «Аида» — это еще один большой государственный проект, и тут нас очень воодушевил приехавший из Италии режиссер Марио Корради. Эту совместную программу предложил посол Италии в Армении. Было решено, чтобы они порекомендовали какого-нибудь известного оперного режиссера, который приедет познакомиться с возможностями нашего театра и нашей труппы и поставит какую-либо западноевропейскую оперу на свой выбор. Ни для кого не секрет, что в нашей стране пока есть проблемы с масштабными оперными постановками. Марио приехал. В течение нескольких дней прослушивал наших артистов. Честно говоря, мы с Кареном Дургаряном больше склонялись к «Богеме», даже так ненавязчиво ему намекнули. Но, познакомившись с театром, Марио заявил, что наш театр однозначно потянет «Аиду». Сейчас работа идет полным ходом. Никаких приглашенных звезд, кроме режиссера — петь будут только наши артисты. Сейчас репетирует Асмик Ацагорцян, но мы всегда готовим несколько исполнителей. Время и работа покажут, кто выйдет в первые составы и будет петь премьерные спектакли. Наш главный художник Аветис Барсегян сделал прекрасный макет оформления, добился эффекта «трех сцен». Марио просто влюблен в нашего Витю (Аветис Барсегян), не устает восхищаться его талантом. Мы сотрудничаем с компанией «Шарм», которая помогает нам в плане декораций и костюмов. На бюджетные средства добиться того масштаба и блеска, на который мы замахиваемся, сложно, а в работе над «Спартаком» мы очень успешно сотрудничали с «Шармом», и они с радостью откликнулись на наше предложение. Так что в июле ожидается премьера. Мы уже вошли во вкус и хотим не только повторить успех «Спартака», но и, даст бог, превзойти его.
— А как обстоят дела с «Саят-Новой»? Насколько мне известно, были проблемы с режиссером.
— Действительно, эта работа начата давно и в творческом плане уже сделана процентов на семьдесят. А поиски режиссера наконец увенчались успехом, и «Саят-Нова» тоже пошел в прорыв. Несколько дней назад мы принимали грузинского режиссера Гизо Жордания, в арсенале которого более ста постановок по всему миру. В разные годы он руководил Тбилисским оперным театром и Театром имени Руставели, ставил на лучших сценах Европы. Он поработал с внучкой Александра Арутюняна (она художница) над декорациями и костюмами. На прошлой неделе макет и эскизы благополучно утвердили. «Саят-Нова» намечен на середину осени. Так что мы параллельно выпускаем два спектакля, и театр работает день и ночь.
— С прагматической точки зрения, не лучше ли было опять взяться за балет? И без спецмониторинга очевидно, что наша публика предпочитает его опере, а национальную оперу — мировой классике.
— Не хочу никого обижать, но это вопрос общего развития и вкуса. Конечно, танец в красивых костюмах доступен гораздо большему количеству людей, а чтобы быть в состоянии оценить оперное исполнение, нужна хоть какая-то подготовка. Но есть какая-то постоянная публика, предпочитающая балет, а есть — оперу. Хотя здесь многое зависит от нас, от репертуара, а мы год от года его расширяем. Когда репертуар недостаточно объемен, естественно, на первый план выходит национальная опера, которая нашей публике ближе. Сейчас мы взяли курс на то, чтобы выпускать по два спектакля в год и при этом держать планку, а это дело непростое. Ни для кого не секрет, что наши финансовые возможности буквально раз в сто меньше, чем того требуют сегодняшние мировые стандарты. Надеемся, через пару лет дела будут обстоять лучше — и в плане постановок, и в плане зрителя. С 2006 года мы почувствовали на себе внимание государства. Правда, дело движется не так быстро, как хотелось бы, но внимание есть — к искусству вообще и к нашему театру в частности.
— Тем не менее в последние годы на постановки выделяются, по нашим меркам, серьезные суммы, проходит победная премьера, а потом возникает вопрос: где брать зрителя? А дальше и хрестоматийное: кому это нужно? Или упреки в неспособности грамотно продать хорошую вещь…
— Я работаю в театре многие годы. Более того, учился по классу скрипки у Айрапетяна, который в те годы был директором оперного театра, и график мой был таков, что чуть ли не все вечера я проводил в театре. Давайте не оглядываться на Милан, Москву или Париж. У нас во все времена была проблема со зрителем. Да и спектакли бывают разные. Наш «Спартак», хотя премьера давно позади, по сей день собирает зал. То же самое происходит с «Ануш», «Гаянэ», «Аршаком Вторым». А вот на «Трубадура» ходят значительно хуже. Это что — свидетельство плохой оперы или плохой постановки? Нет. Проблема зрителя классического балета, оперы — она очень глубинная. А сегодня это еще и проблема нашего времени. Не открою Америки, если скажу, что люди тянутся к легко усваиваемым жанрам. Мы пережили революцию, войну и понесли тяжелые потери, в том числе и интеллектуальные. Сегодня для нас как никогда стоит проблема воспитания и развития молодого поколения. Мы этому делу служить обязаны и служим. Работаем с учебными заведениями, и не только профильными. В различных университетах и институтах, слава богу, есть преподаватели, которые понимают важность общего образования, повышения культурного уровня студентов. Они регулярно к нам обращаются, приводят большие группы, целые курсы. И мы позволяем им бесплатно посещать балетные и оперные постановки. Я очень внимательно слежу за зрителем на каждом спектакле — большинство из них люди молодые. Мы должны пережить этот переходный период, а лучшие времена еще настанут. Просто мы должны обеспечивать на сцене такой уровень, чтобы день ото дня количество зрителей увеличивалось.
