ГОВОРИТ В ИНТЕРВЬЮ "ГА" ДИРЕКТОР ИНСТИТУТА ОРГАНИЧЕСКОЙ ХИМИИ НАН РА, ДОКТОР ХИМИЧЕСКИХ НАУК ГАГИК АСРАТЯН
— Г-н Асратян, как вы оцениваете роль науки в развитии нашего государства?
— Если раньше перспективы экономического развития страны определялись наличием природных ресурсов, в первую очередь энергоносителей, то во второй половине ХХ в. ситуация стала принципиально меняться. Самым дорогостоящим стал интеллектуальный продукт, а экономическое развитие страны, уровень ее безопасности, в том числе и военной, качество общества, политическое влияние стали полностью зависеть от уровня развития науки и наличия интеллектуальной собственности.
В советские годы Армения имела серьезную академическую науку и множество отраслевых институтов. К сожалению, после распада СССР республика потеряла часть своих научных ресурсов. Некоторые направления оказались неконкурентоспособными, но в основном потери были связаны с объективными причинами, в первую очередь с недостаточным финансированием. Скудные бюджетные средства, выделяемые на сферу науки, практически полностью уходили в фонд зарплаты. На решение собственно научных задач денег не хватало. Кроме того, возник дефицит информации, в Армению перестали поступать научные журналы, прервались научные связи, не было возможности ездить на конференции, а изоляция губительна для науки.
Сегодня положение изменилось к лучшему. Бюджет науки увеличился, активизируются научные связи, растет число публикаций в престижных зарубежных журналах. Однако некоторые проблемы безотлагательно надо решать, чтобы наука стала определяющим фактором развития нашего государства. Основной интеллектуальный потенциал сосредоточен в академии, но сегодня она превращается в "вещь в себе". Дело в том, что государство уже давно перестало быть реальным заказчиком научных исследований. В то же время сама наука — сфера консервативная и люди, которые там работают, не могут сами по себе быстро перестраиваться и оперативно реагировать на актуальные потребности. Армения располагает достаточными научными ресурсами, чтобы получать конкурентоспособный интеллектуальный продукт и, основываясь на нем, строить инновационную экономику. Собственно говоря, это — наиболее эффективный путь развития Армении и обеспечения национальной безопасности по всем направлениям. Но для того, чтобы выполнить эти задачи, государство должно рассматривать сферу науки как основной и практически единственный фактор развития. Чем скорее государство станет реальным заказчиком научных исследований, тем короче путь к решению наших экономических и социальных проблем.
— Как перейти к инновационным преобразованиям?
— Чтобы инновации стали реальностью, научные разработки должны сопровождаться фазой внедрения, т.е. инжинирингом, а также лоббингом государства, которое должно определить приоритеты, выделить то, что близко к коммерциализации, и способствовать этому процессу. Это станет реальной возможностью поддержать наиболее перспективных, сохранить ценные кадры и за счет прибыли предприятий достойно оплачивать труд этих людей. Пусть государство получает свои доходы от реализованной продукции и отчислений в бюджет. Но никто не будет вкладывать средства под фантастические обещания, какими бы прибыльными они ни выглядели. Государство от них устало. Нужно подтверждать перспективность своих разработок, переводить их преимущества на язык, понятный предпринимателям.
— Кажется, у вас есть опыт коммерциализации…
— Мы реально прошли этот путь. Наш институт существует с 1975 г. Он входил в состав Министерства химической промышленности СССР. Тогда существовал главк — Союзреактив, который курировал всю подотрасль производства химических реактивов. Это соединения квалифицированного использования. В основном эти препараты производятся в малых количествах. Они используются для научных исследований, получения новых материалов и стоят достаточно дорого. В советские годы в этот главк входило 13 заводов, сосредоточенных в 3 республиках — России, Украине и Армении. Когда создавался наш завод химических реактивов, были учтены все условия — традиции развития органической химии в Армении, наличие 4 академических институтов химических профилей с отлаженной системой подготовки кадров и ряд других факторов. При заводе был организован филиал Всесоюзного НИИ химических реактивов и особо чистых веществ. Чтобы разработки быстро доходили до производства, непосредственно при заводе действовал научно-исследовательский институт.
В наши задачи входило увеличение ассортимента химических реактивов, производимых в СССР, которые использовались для научных исследований, в том числе в программах по биотехнологии, ВПК, электроники, медицины. Я работал в сфере материалов для ракетного топлива. Этот филиал действовал очень успешно. Мы прекрасно справлялись с поставленными задачами, быстро расширялся ассортимент продукции, повышалось ее качество, так как была поставлена система аналитического контроля. Процессы, разработанные в нашем НИИ, внедрялись в Украине, России и за рубежом. Наш филиал осуществлял научно-техническое сопровождение производств, работающих в этой сфере.
Производство химических препаратов являлось быстро растущей отраслью. Денег было так много, что мы буквально не знали, куда их девать. Была возможность покупать все необходимые средства производства, и даже сегодня мы используем многое из того, что было приобретено в советские годы. Потом распался СССР, большинство предприятий этого профиля остановилось. Из 15 заводов на постсоветском пространстве действуют не более трех. Но мы сумели найти силы и средства для того, чтобы сохранить предприятие и его лучших сотрудников, стали закрытым акционерным обществом и продолжаем работать в области химических реактивов, соединений и новых материалов. Главное, что наша продукция пользуется большим спросом за рубежом. Мы работаем по заказам. В период кризиса число заказчиков несколько снизилось, но в целом нормальная работа продолжается. За всю историю нашего предприятия мы разработали технологические маршруты и произвели более 1000 наименований препаратов высокого качества. Поэтому спрос на нашу продукцию стабилен. В числе наших заказчиков огромная фирма СИГМА ОЛДРИДЖ, в которой работают 350000 человек, включая филиалы в Англии, Франции, США. Другие наши крупные заказчики — Акрос, Ланкастер, Альфа-Аесар, фирмы Японии, Германии, Бельгии, Канады, Аргентины, США, Бразилии, практически всей Западной Европы.
— У вас много конкурентов?
— Я не очень интересовался этим вопросом, так как в той сфере, где мы работаем, возможности колоссальные. В мире число выпускаемых видов этой продукции растет на несколько тысяч в год. Потребности огромные, число наших заказчиков не только не сокращается, более того, поскольку наша продукция высокого качества, мы получаем все новые предложения, являемся не только поставщиками, но и консультантами некоторых крупных фирм. Случается, что заказчик знакомит нас со своей задачей, а мы подбираем конструкции тех соединений, которые нужны для ее решения. Это могут быть соединения нового поколения — электроник-материалы, аккумуляторы энергии, полупроводники и т.д. Что касается конкурентов, то, пожалуй, самым мощным из них является Китай, но он не любит возиться с малыми количествами и в некоторых случаях дискредитировал себя качеством.
— У вас есть заказчики в Армении?
— Практически нет, так как средства на научные исследования очень ограничены.
— Ваша продукция дорогостоящая?
— Некоторые виды нашей продукции реализуются по цене $40 за 1 грамм, другие продаются по цене $200-250 за 1 кг. Наша продукция наукоемкая, поэтому дорогая.
— Как вам удается налаживать коммерческие контакты?
— У нас хорошая репутация, нам доверяют, но во всех случаях сначала заказывают небольшую пробную партию, порядка 100 граммов, потом, убедившись, что качество хорошее, увеличивают заказ. Сегодня я получил из Киева два серьезных заказа на бетаины по 300 и 250 кг.
— Как вы оцениваете перспективы органической химии в Армении?
— Возможности колоссальные. В этом направлении у нас есть очень серьезные традиции, сохранились квалифицированные кадры. Существуют целые династии химиков-органиков. И к тому же рынок огромный. Но надо его изучать и, исходя из потребностей, делать разработки и выпускать продукцию, имеющую спрос. В свое время у нас возникла идея создать завод быстрого реагирования на конъюнктуру рынка. Мы выполнили эту задачу на уровне пилотного проекта и работаем на основе этой идеологии. Скорее, это даже не завод, а площадка, где все взаимозаменяемо и быстро трансформируется под новые задачи. Армения имеет реальные возможности в плане создания гибких производств, продукция которых может использоваться для получения новых материалов.
— А почему никак не удается привести в стабильное состояние "Наирит"?
— Причин много. Не исключено, что такое огромное предприятие, проектная мощность которого в советские годы составляла 75 000 тонн в год, слишком велико для Армении. Ведь не случайно подобные заводы других стран были двадцатипятитысячниками. У нас есть некоторые программы по "Наириту" с учетом потребностей рынка и стоимости продукции. Предприятие обязательно нужно сохранить. Это возможность получать базовые продукты, агенты функционализации химических соединений и т.д. Даже отходы "Наирита" можно превратить в деньги. А то, что происходит сегодня, это, по сути дела, сжигание ассигнаций. Была идея создания холдинга, но реализовать ее пока что не удалось в силу определенных ограничений законодательства. Однако если мы сможем увязать возможности науки и производства, обеспечить профессиональный маркетинг и прочие условия коммерциализации разработок, Армения может стать страной дорогостоящей химии. А это, на наш взгляд, реальный путь построения инновационной экономики.
