Исполнилось 130 лет со дня рождения Александра Таманяна
Считается, что среди всех искусств, несущих в себе информационное и эмоциональное начало, наименее эмоциональна архитектура — самое функциональное из искусств. Конечно, эстетическая ее сторона воздействует на наши чувства, мы испытываем восторг перед высокохудожественными произведениями архитектуры, но само их предназначение, подчиненность определенной функции делают их более обыденными, направляют нашу восприимчивость в другую сторону. Особенно это относится к современной архитектуре, под коей мы имеем в виду и архитектуру всего XX века: она более сдержанна, даже суха — ее функциональность как бы главенствует над эстетикой, унифицированы и средства ее выразительности. Потому особенно ценна роль тех архитекторов, которые в этих жестких условиях не только сумели создать логично и функционально решенную архитектуру, но и подойти к решению своих задач с позиций Художника: создать город, решенный с размахом первооткрывателя и созвучный самым передовым идеям времени, при этом сохраняя любовь и внимание ко всем его деталям. И создать архитектурные формы, глубоко продуманная пластика которых приближается к скульптурным — в традициях национальной архитектуры страны.
Таков был архитектор, чья деятельность имела особое, определяющее значение для архитектуры Армении XX века, Александр Таманян.
Этот год знаменателен для Армении юбилейной датой, занимающей особое место в ряду подобных событий: исполнилось 130 лет со дня рождения Александра Таманяна, чей вклад в становление и формирование современной архитектуры Армении непереоценим. Он был из тех личностей, которые своей яркой индивидуальностью и высоким профессионализмом играют определяющую роль в истории культуры своей страны.
Таманян — представитель двух культур: русской и армянской. На русской культуре он был воспитан, находился в ее, так сказать, гуще в течение довольно большого отрезка своей сознательной жизни, а армянская культура была у него в крови, и в период его деятельности в Армении она полностью проявилась, придав его творческой направленности совершенно новый оттенок.
Родившись в 1878 году в Екатеринодаре (Краснодар) , Таманян получил там начальное образование, в 1896 году окончил Кубанское Александровское реальное училище, а в 1897 году уже переехал в Петербург для продолжения своего образования. В 1898-ом он поступил на архитектурное отделение Высшего художественного училища при Петербургской императорской академии художеств. Не случайно, что среди стоящих во главе создающейся в Армении в 20-30-х годах XX века новой школы армянской архитектуры было большое количество молодых архитекторов, получивших образование в Петербурге: А. Таманян, Н. Буниатян, Г. Тер-Микелов, Г. Саркисян, В. Мирзоев, Г. Числиев и другие. Блестящий город с его площадями, дворцами, парками, реками и каналами и неповторимая духовная атмосфера Петербурга XIX-XX веков, в которой воспитывались и учившиеся там армянские архитекторы, не могли не наложить отпечатка на их творчество. Отпечатка, который, соединившись с многовековыми традициями средневековой армянской архитектуры, проявился в создании ими произведений, ставших ныне классикой современной армянской архитектуры. Всех этих архитекторов отличало горячее стремление привнести полученное образование и новое мышление в сочетании с возрожденными национальными художественными традициями в строительство обновляющейся Родины.
Жизнь и творчество А. Таманяна теснейшим образом связаны с архитектурной школой Петербурга. Окончив в 1904 году Петербургскую академию художеств под руководством известного архитектора, профессора А. Померанцева, Таманян почти два десятилетия плодотворно работал в Петербурге, заслужив известность как один из ярчайших представителей неоклассицизма. Будучи избранным академиком архитектуры Петербургской академии художеств в 1914-ом году, он в том же году удостаивается золотой медали на архитектурном конкурсе в Москве, а в 1917-м году становится председателем совета Академии художеств на правах ее вице-президента.
С первых же шагов своей профессиональной деятельности А. Таманян проявил себя не только как ярчайшая индивидуальность, мыслящая в духе нового времени, но и как художник, верный наследию классической архитектуры и народного творчества. Еще в студенческие годы вместе с друзьями — В. Щуко, Н. и Е. Лансере, Н. Соколовым, Г. Гинцем, Е. Шретером — он организовал архитектурный кружок, изучал, делал зарисовки и обмеры зданий Петербурга. Впоследствии, уже в Армении, он так же внимательно изучал, осваивал наследие своего народа, в чем важную роль сыграл классик архитектурной науки Армении Торос Тораманян, трудившийся бок о бок с ним в Комитете по охране исторических памятников, который Таманян возглавил почти сразу по приезде в Армению.
В Петербурге и его окрестностях Таманян построил целый ряд сооружений (как, например, "Кафе де Франс" в соавторстве с В. Щуко, особняк Кочубея в Царском селе и другие сооружения) , в которых новые, продиктованные требованиями времени функции и формы органически сочетаются с принципами и средствами художественной выразительности классической архитектуры. В 1904-06 годах Таманян осуществил еще одно важное начинание — реконструкцию построенной Ю. Фельтеном в XVIII веке армянской церкви Св. Екатерины на Невском проспекте в Петербурге. Хотя по стилю это сооружение никак не связано с армянской классической архитектурой (известно, что это купольное здание, построенное Фельтеном вне связи с конфессиональной принадлежностью церкви, получило некоторый национальный колорит именно при его перестройке Таманяном) , но, возможно, работа над ним приблизила Таманяна к его истокам. Церковь сыграла важную роль и в личной жизни Таманяна: именно в ней в 1908-м году он обвенчался с дочерью промышленника-англичанина Камиллой Эдварс — внучкой известного русского архитектора Н. Бенуа, племянницей братьев Бенуа и кузиной братьев Лансере.
По проектам Таманяна построены здания не только в Петербурге, но и в Москве (например, дом князя Щербатова на Новинском бульваре — новый тип большого доходного дома в традициях московской усадебной архитектуры, за который на конкурсе "За красивые фасады" Таманяну в 1914 году Городской управой Москвы была присуждена первая премия и золотая медаль; перестройка усадьбы Охотниковых; проектирование и застройка больничного комплекса и поселка для обслуживающего персонала близ станции Кратово Московско-Казанской железной дороги, в процессе осуществления которых завязалась дружба Таманяна и будущего главного архитектора Еревана, с которым они потом будут трудиться бок о бок много лет, Н. Буниатяна) , Ярославле и других российских городах. Комплекс ярославской сельскохозяйственной выставки принес Таманяну широкое признание. Здесь уже выражен главный художественный принцип архитектора: построенные в стиле русской деревянной архитектуры павильоны выставки ни в коем случае не являются повторением форм национальной архитектуры — они проработаны соответственно времени и цели, пропущены сквозь призму художественных представлений автора, через его внутренний мир. Тот же бережный подход к национальной архитектуре заметен со стороны архитектора в эскизном проекте музея в Ани — столице средневековой Армении, исполненном А. Таманяном в 1908-м году по заказу Н. Марра — руководителя раскопок в Ани. Проект не был осуществлен, однако он имеет особое место в творчестве Таманяна, ибо является его первой встречей с многовековой культурой его предков.
Еще в период жизни в Петербурге Таманяна интересовало архитектурное наследие его народа. По свидетельству его сестры М. Таманян-Шаусен, однажды, рассматривая альбом с планами и фотографиями армянских архитектурных памятников, он сказал своему другу — известному архитектору Е. Шретеру: "Вот увидишь, я буду жить в Армении и строить там".
Говорят, в истории не бывает ничего случайного. Так и А. Таманян, в первый раз приехавший в Армению в 1919 году по приглашению руководства Первой Армянской Республики, в 1921г. уехал отсюда в Иран (где занялся застройкой одной из главных улиц Тавриза) , а в 1923-м — уже по приглашению Совнаркома молодой советской республики — вернулся на свою историческую родину окончательно в числе целой группы деятелей культуры — армян (среди них М. Сарьян, А. Спендиаров и другие) , связав свою творческую судьбу с Арменией. Это был период, когда страна с многовековыми строительными традициями и памятниками архитектуры, вошедшими в самые блестящие страницы мировой истории архитектуры, была в тяжелой ситуации и в архитектурном отношении. Взлеты и падения армянской архитектуры в течение веков всегда определялись исторической и политической ситуацией: нашествия, войны, оккупация страны иноземными захватчиками, набеги и грабежи, естественно, не способствовали развитию архитектуры, а в даже относительно мирные периоды немедленно начиналось строительство, воздвигались храмы и гражданские сооружения, возникали новые архитектурные типы и совершенствовались старые.
К 1923 году ситуация была не из лучших: разоренная, бедная страна, огромный перерыв в полноценной архитектурной деятельности. Лишь после 1827 года — года присоединения Восточной Армении к России — благодаря некоторой стабилизации жизни и ознакомлению с русской градостроительной школой в городах Армении наметился поворот к улучшению архитектурной ситуации в области градостроительства. Однако единого генерального плана не было даже в столице — Ереване. Почти сразу после приезда, в 1924 году, Таманян возглавил работы над созданием генерального плана Еревана, подойдя к решению этой задачи комплексно, одновременно проектируя важнейшие объекты города исходя из достижений современной архитектуры и национальных традиций, тем самым определив пути развития архитектуры Армении на многие десятилетия. Избрав судьбу, связавшую его с исторической родиной, Таманян стал основоположником современной национальной архитектуры Армении и вписал новую страницу в блестящую историю армянской архитектуры.
На неоклассическую направленность творчества А. Таманяна наложились национальное мышление и использование средств художественной выразительности армянской средневековой архитектуры, и тем самым были заложены основы национального своеобразия современной армянской архитектуры, в которых ясно прослеживался архитектурный диалог между историческим наследием и новыми объемно-пространственными отношениями.
Генплан Еревана, созданный Таманяном в 1924 году и им же самим переработанный в 1929-м и 32-м годах, определил особый стиль города и наметил перспективы его развития на долгий период. Структура старого, существующего города была полностью изменена Таманяном, и, можно сказать, он, подобно Петру Великому, "заложил" совершенно новый город.
Работая над генпланом, Таманян учел все достижения мировой градостроительной науки своего времени: это и идея города-сада английского социолога Э. Говарда, и концепция малого города французского архитектора Т. Гарнье, и идеи децентрализации большого города Э. Сааринена. Однако все эти концепции были творчески переработаны Таманяном, который использовал только способствующие его главной идее их положения, а именно: создание большого города, разделенного на зоны по функциональному принципу (условно можно назвать их "административной", "вузовской", "культурной", "промышленной", "музейной", и т. д.) и насыщенного сетью зеленых насаждений. По таманяновскому плану каждая зона города имела свою самостоятельную архитектурно-планировочную структуру со своим композиционным центром, будучи при этом связанной с другими зонами и с центром магистралями, обеспечивающими между ними наикратчайшую связь. Таким образом, Таманян добился единства городского организма при самостоятельности отдельных его фрагментов. Используя наилучшие стороны проекта "города-сада", Таманян полностью видоизменил его, отказавшись от ограничивающей городскую территорию роли кольцевого бульвара, отдав ему только связующую роль. Зонирование города с сохранением прямоугольной сетки улиц его старой части вкупе со связующими магистралями облегчало и решение транспортных вопросов, освобождая центр города от концентрации транспорта и обеспечивая связь между районами.
Решая все эти важнейшие задачи с позиций градостроителя, Таманян оставался художником, использовавшим природные возможности расположения города для создания живописной городской среды. Некоторые фрагменты города, скажем, бульвар в центре Главного проспекта, который перекидывался с одного берега реки Раздан на другой, или задуманный Таманяном на Кондской гряде Государственный музей Армении, восемью павильонами опоясывающий холм и широкими лестницами спускающийся к Главному проспекту; открывающиеся в конце улиц перспективы, в частности, каждый раз вновь ошеломляющие даже жителей Еревана виды на библейскую гору Арарат; сеть живописных бульваров, парков и садов, фонтанов, бассейнов, окружающий котлован города искусственные лес и озеро придавали городу неповторимый колорит.
А. Таманяну принадлежат разработки генпланов и других городов Армении: Ленинакана (Гюмри) , Эчмиадзина, Раздана, Степанакерта и Нор-Баязета (Гавар) , как и ряда поселков. Не все из них были осуществлены.
По большому счету Таманян является градостроителем даже в отдельных сооружениях, где продумана каждая деталь. Пространственность его мышления сказывается в расположении объемов исходя из градостроительной ситуации. Каждое его здание является центром определенной застройки, градостроительным акцентом, где, кажется, учтены все возможные варианты дальнейшего развития. Расставив акценты по городу, он обратился к каждому из них в отдельности.
Таманян глубоко проникся основными принципами армянской национальной архитектуры — ее монументальной мощью и сдержанностью, строгой красотой, достигаемой правильно выбранными пропорциями, и органической связью частей и деталей друг с другом и с целым, а также удивительно гармоничной связью с окружающей средой — столь же строгой и прекрасной природой.
Особое значение для Таманяна приобретает изучение всех составляющих мастерства средневековых зодчих и их возрождение, претворение в жизнь. Это и строительный материал, традиционный для Армении, — и камень, и строительная техника, и смелые конструктивные решения, и средства архитектурной выразительности. Благодаря Таманяну навыки средневековых мастеров и древний строительный материал — камень — вновь стали использоваться в строительстве современной Армении, получив соответствующее духу времени эстетическое оформление. Обратившись к национальному как к форме духовного бытия народа, Таманян сумел сохранить самое главное в архитектуре — ее своеобразие и национальный образ, которые отражают мироощущение и художественное мышление данного народа и не зависят от веяний времени.
Многое построено Таманяном в Армении, но, конечно, основная его деятельность была сосредоточена в ее столице — Ереване. Ныне невозможно представить себе Ереван без таманяновских зданий: Театра оперы и балета, по замыслу Таманяна являющегося центром культурной зоны города, Дома правительства на спроектированной им же площади им. Ленина (ныне пл. Республики) — центре административной зоны, Национальной библиотеки, зооветеринарного и политехнического институтов, обсерватории университета, находящихся в учебной зоне, и многих других сооружений. Во всех этих зданиях помимо глубокой продуманности блестящих по своеобразию плановых и объемно-пространственных решений ощущается ярко выраженный градостроительный подход зодчего: все они, организуя пространство вокруг себя, являются градообразующими единицами.
В творчестве Таманяна особое место занимают Дом правительства и здание Театра оперы и балета, ставшие как бы символами города. В функциональном отношении логично и оправданно решенный Дом правительства отличается богатством декоративного убранства. Примечательно, что объединенные единой композицией фасады здания решены каждый по-своему, соответственно расположению: наиболее сдержанно решен выходящий на улицу фасад, а фасады со стороны проспектов украшены более высокими и разнообразными рельефами. Наиболее богато решен полукруглый фасад, охватывающий часть овала площади Республики, в убранстве которого воплощен принцип средневековой армянской архитектуры многообразия в единстве. Здесь шире и монументальнее решена аркада, в верхнем ярусе увенчанная колоннадой. К сожалению, так и не был осуществлен объединяющий все крылья здания круглый вестибюль во дворе, чей цилиндрический объем по замыслу Таманяна должен был возвышаться над сооружением. Дом правительства — яркий пример нового осмысления принципов и средств художественной выразительности национальной архитектуры. Он перевел эстетику древнего зодчества на язык современной архитектуры, и сделал это блестяще.
Торжественная представительность фасадов Дома правительства не делает их холодно-официальными: точная масштабность, продуманные пропорции, тектоничность, чистота линий и любовная прорисовка всех деталей вкупе с прямо-таки "дышащим" розовым цветом камнем придают этому монументальному зданию удивительную теплоту и одухотворенность.
То же самое можно сказать о другом крупномасштабном произведении Таманяна — Театре оперы и балета. Увлеченность театром еще в 1916-1918гг. привела Таманяна к оформлению спектаклей, чем он и занялся, сотрудничая с такими выдающимися театральными деятелями, как режиссеры Ю. Юрьев, А. Алексеев-Яковлев, художники М. Добужинский и О. Аллегри. По-видимому, в этот период и созрела у него идея создания крупномасштабного театрального здания, которую он осуществил, спроектировав Театр оперы и балета в Ереване.
По замыслу Таманяна это должен был быть театр совершенно нового типа — массовый народный театр, состоящий из двух соединенных между собой сценической "коробкой" объемов, в которых были размещены залы — зимний и летний. Этот замысел был осуществлен весьма своеобразным, нетрадиционным для обычных театральных зданий образом: два полукруглых в плане, напоминающих классические греко-римские амфитеатры зала, соединяясь, составляли овал, в центре которого был общий объем сцены, в пространственной композиции возвышающийся над остальными частями здания. В случае многолюдных зрелищ залы могли объединяться. Летний зал не был ограничен внешними стенами и должен был раскрываться в примыкающий к театру сквер. По-новому была решена и сцена одного из залов: открываясь в зал тремя проемами — большим главным и двумя малыми боковыми, она давала возможность переносить действие и на боковые сцены, фактически создавая возможность своеобразных спецэффектов, весьма новаторских для того времени. В проекте были широко использованы также скульптура и декоративные росписи, ибо, как считал Таманян, ". . . весьма благоприятным обстоятельством является то, что монументальные сооружения дают возможность включать в архитектуру скульптуру и декоративную живопись. Синтез трех искусств (архитектуры, скульптуры и живописи) приведет к расцвету зодчества".
Своеобразие и новаторство в решении Театра оперы и балета было оценено на высшем уровне: его проект был удостоен "Гран-при" и Большой золотой медали на Всемирной выставке в Париже в 1936-м году.
К сожалению, и этот замысел великого архитектора не был полностью осуществлен из-за смерти автора, но благодаря сыну Таманяна Геворку Таманяну строительство театра в несколько видоизмененном варианте было закончено, и театр стал функционировать в 1939-м году. Его мощный единый объем, ставший неотъемлемой частью панорамы Еревана на все времена, играет важную градообразующую роль, а при близком подходе к нему так же, как Дом правительства, удивляет деталями и тонко прорисованными рельефами.
Как видно из вышесказанного, далеко не все из задуманного Таманяном было реализовано, почти ничего из созданного он не увидел при жизни в законченном виде, но его идеи не потеряли своей актуальности и притягательности и поныне, а созданный им Генплан Еревана благодаря своему поистине пророческому решению стал основой для всех последующих разработок бурно растущего и развивающегося города. Показательно, что и в наши дни архитекторы Армении продолжают работать над претворением в жизнь идей Таманяна, в частности, был осуществлен задуманный им Северный проспект — артерия, связывающая главные площади города, хотя с великим сожалением приходится констатировать: предстают искаженными идеи зодчего в наше время.
Первые искажения начались еще в советский период, и главным из них было сооружение на главной площади города огромного многоступенчатого объема здания Картинной галереи. Эта градостроительная ошибка стала продолжением допущенной прежде — неосуществлением высокой цилиндрической башни вестибюля Дома правительства, которая помимо своих непосредственных функций в пределах этого здания была призвана служить вертикальной доминантой площади, которую Северный проспект должен был соединить с другой доминантой — мощным трехъярусным объемом Театра оперы и балета. И самое основное — вся эта своеобразная композиционная "анфилада" должна была раскрываться на изумительную естественную перспективу — гору Арарат, которой в городе была выделена особая роль. Ныне перспектива на Арарат закрыта (и продолжает закрываться почти повсеместно) , а ось проспекта смещена — доминантами стали разрушающее таманяновскую идею площади в корне здание Картинной галереи и — отчасти сбоку — выпадающее из общего масштаба многоэтажное здание на углу проспекта и ул. Туманяна.
Как совершенно справедливо отмечает в своей статье архитектор К. Бальян ("Город, смотрящий на Арарат") , в Генплане Еревана Таманяном кроме чисто архитектурных были заложены и идеи независимости, национального единства и целостности Армении, которые должна была олицетворять величественная библейская гора, издревле ставшая символом Армении, армянства и чаяний народа. И это было выражено вполне логичным и четким архитектурным языком. Продолжая бездумно закрывать перспективы, уничтожая всяческую связь архитектуры с ландшафтом и ведя "дикую" градостроительную политику, мы перечеркиваем и попираем идеи того, кто давно уже стал символом армянской архитектуры ХХ века.
Значение блестящей и трагической фигуры Александра Таманяна, ушедшего из жизни со множеством незавершенных замыслов, несвершившихся надежд и неосуществленных проектов, по истечении времени не умаляется, а возрастает. Он оставил свой неизгладимый след в вечной и великой человеческой деятельности, имя которой — архитектура.
Многое из сделанного им еще предстоит переосмыслить, ко многому вернуться, многое довершить, но главное — в беге стремительной повседневной жизни и диктуемых ею реалий попробовать остановиться, понять, проникнуться его идеями и не искажать дальше доставшееся нам бесценное наследие.
Menu
