Обе мои бабушки дожили до глубокой старости. Но жизнь в последние годы была им не в радость. Не потому, что были больны или немощны – Бог здоровьем не обделил, – а потому, что, вопреки законам природы, их дети ушли в мир иной очень рано. Война унесла. Унесла, не дав познать ни радостей семейной жизни, ни счастья рождения малышей. А бабушки продолжали жить…
ОДНА ИЗ НИХ, ПЕРЕДЕЛАВ ПОВСЕДНЕВНЫЕ ДОМАШНИЕ ДЕЛА, садилась на лавочку во дворе своего авлабарского дома и, устремив взор на калитку, ждала, что вот-вот та отворится и в неё войдёт её сын Сергей. Ждала, хотя и понимала, что последние залпы войны отгремели 30 лет назад.
Другая моя бабушка тоже ждала. Своего третьего сына. Не ведала, что её оставшиеся в живых дети — мои папа и тётя — в 44-м припрятали от родителей третью за год похоронку. Друг за другом сложили головы три лихих красавца — Шаген, Бабкен и Шмавон, окончившие школу в глухой армянской деревушке, а потом без проблем поступившие в престижные по тем временам математические вузы Москвы и Еревана.
"Учи математику", — в письмах к оставшемуся дома брату, моему отцу, писали не вернувшиеся с войны светила будущей науки. Бабушка пережила их смерть. Только вот смеющейся её никто больше не видел. Оживала, только когда возилась с внуками, которые носили имена её погибших сыновей. С этими именами на устах она и угасла.
Для обеих моих бабушек, с трудом поднявших сыновей в голодные и холодные годы, чтобы потом бросить их в жернова войны, день 9 Мая если и был праздником, то только по определению. Цветов к могиле Неизвестному солдату они давно уже не носят: отошли в мир иной. За них это делаем мы: их дети, внуки, правнуки. Делаем по месту жительства — в Ереване, Риге, Москве и даже в Торонто, где нет памятника Неизвестному солдату. Есть только память. Вечный огонь, охапки свежих цветов, нескончаемые вереницы людей… 9 Мая — день, когда сотни тысяч людей по всему миру хотят поклониться памяти молодых ребят и воспитавших их матерей.
