В городе, из которого уезжали не только люди, но и ушли свет и тепло, не было возможности слушать музыку. Но вместо песен Артиста появилась история об Артисте. Она передавалась из уст в уста, обрастала деталями, "свидетельствами очевидцев", покрывалась героикой.
История о том, как бывший писатель и пламенный революционер, превратившись сначала в грозного министра-силовика, а затем и в градоначальника, пригласил Артиста на должность главного архитектора города. И как, не выдержав и месяца, Артист громко и прилюдно назвал хозяина новой жизни подонком и мироедом. А "хозяин" сначала собирался пристрелить Артиста на месте, но потом поостыл и даже проявил широту души — дал 24 часа на то, чтобы Артист исчез и никогда не появлялся на его горизонте. И Артист уехал. . . Потом исчез с общего горизонта в неизвестном направлении "хозяин". А Артист — вернулся. . .
"Кто видел шахматы, где играют только "черными"? Выброшенные со сцены жизни, молча уходят "белые". . . " Случаются в нашей жизни события, выходящие за рамки более или менее удачного культурного мероприятия, обретающие какой-то особый дополнительный смысл, воспринимающийся как золотое марево надежды — не все "белые" еще ушли.
Как-то порядочное время назад разговаривали с готовящим новый спектакль Мишей Погосяном, и он обронил фразу: "Все-таки что-то стало меняться — столько новых проектов, молодые делают по-настоящему интересные вещи, Артур Мещян вернулся. . . ". В серьезности этого аргумента можно было убедиться в прошлое воскресенье, когда после Ванадзора и Гюмри музыкант играл после долгого люфта первый концерт в Ереване.
Несмотря на нехилые по нашим меркам цены на билеты — от 8 до 15 тысяч драмов, — Большой зал филармонии им. Хачатуряна с трудом вместил всех желающих причаститься к музыке и слову.
Есть такое направление в музыке — рок, ориентированный на взрослых. Точнее, восприимчивых интеллектуально и духовно. Артур Мещян вышел на сцену, и зал буквально взорвался аплодисментами. . . Когда в заключение концерта, уже "на бис" собираясь спеть знаменитую "Где ты был, Господи", артист заметил, что написал ее ровно 40 лет назад, в 17 лет, "когда был высокий и голубоглазый", восторженная поклонница крикнула из зала: "Вы и сейчас очень красивый!". С этим не поспоришь. Прожитые годы посеребрили его голову, а сидение за планшетом ссутулило плечи архитектора, которого когда-то пригласили играть благородно-породистую красоту Микаэла Налбандяна в фильме о поэте-демократе, но они не стерли нервной пластики тонких пальцев иконописной отрешенности лица.
Новых песен Артур Мещян не пел — в программу концерта вошли произведения из рок-оперы "Монолог безумного скрипача" и диска "Катарсис", написанные в 90-95 годах и ставшие "культовыми". Они таковыми и остались — едва ли не каждую песню зал узнавал с первых аккордов, встречал восторженным гулом и аплодисментами. Эти песни знали наизусть, заслушивая до дыр магнитофонные пленки и диски, и все-таки здесь, в Большом филармоническом зале, воспринимали, как в первый раз.
Концертная версия всегда намного эмоциональнее студийной — в ней много импровизаций, инструментальных проигрышей, тем более что музыканты, игравшие с Артуром Мещяном, были абсолютно достойны своего гуру. И мощный, наполненный энергетикой рок, несколько уступающий в студийных записях голосу певца, его замечательным текстам, вступил в свои права на равных. Все песни исполнялись без перерыва. С ревущими риффами басиста и нервом ударных под восторженные аплодисменты зала. И стало очевидно, что это блестящие полифонические инструментальные композиции на классических роковых саундах или рок-н-ролльной основе с виртуозными гитарными переборами Ваана Арцруни и самого Артура Мещяна, с легкостью переходящего от гитары к клавишным. Или берущего в руки скрипку. Ту самую — безумного скрипача. Потому что не бывает жизни без скрипок, без тонких струн души, аранжированной только грохотом барабанов и громом труб.
А голос артиста пел о Божьих храмах древней земли, которые осквернили менялы, о безумных страстях революционной толпы, о пире крыс во время чумы посреди мертвой зимы, о городе, который были вынуждены покинуть те, кто его любил и кого любил город, о городе, из которого ушла совесть, о неспособности ползать на брюхе, о том, что художник даже на коленях победоноснее, чем все, о том, что высший свет когда-нибудь заставит нас вернуться домой. Он пел о мучении в поисках гармонии — чтобы вечное и сиюминутное воссоединить. Пел о той жизни, которой были лишены люди его поколения. Были лишены откровенного искусства. Искусства внутренней обостренности. Песен, которые становятся поводом для очень откровенного разговора. И разговор — этот зал, в котором, не в пример иным концертам несимфонической музыки, на равных с молодежью собрались те, кому до и после сорока, слушал, замерев.
Это абсолютно поколенческое восприятие — людей, которые пережили все то, о чем поет Мещян, и остались живы. Очень ностальгическое — потому что сегодня на обломках своих иллюзий они решают проблемы бытия — любви и смерти.
Дело даже не в возрасте. Нельзя сказать: те, кто до 35, — в шоколаде, а те, кто после, медленно вымирают. Это не так. Просто мы оказались на гребне перелома. Мы не настроены на деловую этику дня сегодняшнего. Мы живем своими внутренними эмоциональными сюжетами. Мы их выдумываем. Считаем, что у нас не получается это, поэтому не получается карьера, нет любви. Мы понимаем, что наша жизнь сегодня должна быть другой, но остаемся в старой. Мы все время ищем гармонию между нашими эмоциями и потребностью в сегодняшнем прагматизме.
Мы все равно живем эмоциями. Мы их ищем и находим в несуществующих, как правило, драмах. А на самом деле все предельно проще. Люди, которые сегодня делают жизнь, не ищут соединений. Прежнего, эмоционального в нас больше, чем в них. А жизнь делают совсем другие люди. И они эмоции давно оставили в той — "старой" жизни.
Надежда только на то, что людей с энергетикой поисков и заблуждений не отменит ни одна эпоха. Что песни о нас в отсутствие любви, совести и смерти, затаив дыхание, слушают совсем еще молодые люди. Что что-то в нашей жизни все-таки действительно меняется. И Артур Мещян все-таки вернулся.
Menu
