— Я вернусь за тобой, отец, обязательно вернусь. . . Они крепко обнялись в последний раз и расстались. Еще долго представительный седовласый старик стоял в опустевшем аэропорту, глядя сквозь стекло на взлетную полосу, которой предстояло стать трамплином к новой жизни для его единственного сына, улетавшего в далекий Лос-Анджелес.
Он сделал все, что просил сын: продал квартиру и машину, чтобы тот мог уехать, попытать счастья за океаном. Какой любящий родитель поступил бы по-другому?! Не беда, что сам он на старости лет остался без крыши над головой. За арендованную квартирку заплачено на полгода вперед, а к тому времени сын устроится и все у них будет хорошо. . .
— С ТЕХ ПОР Я ЕГО НЕ ВИДЕЛ, — сказал бомж Арто, задумчиво трепля холку моей овчарки. — Десять лет прошло. Через несколько месяцев после отъезда сын прислал письмо и $100 в конверте. Писал, что все у него хорошо, есть работа, планы на будущее. Больше вестей не было, только года через четыре я случайно узнал от общих знакомых, что он занялся каким-то прибыльным бизнесом — торговлей лекарствами, вроде бы женился на американке и у них родилась дочь. Теперь уж мосты сожжены, неоткуда узнавать новости о сыне — после того как я стал бомжом, общих знакомых просто не осталось, они исчезли из моей жизни. Какое-то время я держался на плаву — сам платил за квартиру, давая частные уроки истории абитуриентам. Но потом стал слишком стар — кто, скажи, захочет нанимать 80-летнего репетитора? Хозяйка квартиры, очень милая женщина, целых два месяца не брала арендную плату, но она ведь не мать Тереза, в конце концов, ей тоже жить надо. Я оказался сначала на улице, потом на помойке — у нас старый, одинокий человек, лишенный крыши над головой и живущий на пенсию, больше нигде оказаться не может. Это реальность, понимаешь, друг мой? — старик с улыбкой адресовал вопрос моей собаке. Омка в ответ помахал хвостом — мол, понимаю, чего ж тут не понять. . .
Наша первая встреча с Арто была похожа на кадр из триллера. В предрассветном утреннем тумане из мусоропровода, чуть не испугав меня до смерти, неожиданно вышел персонаж, похожий на "снежного человека" — длинные, седые, взлохмаченные волосы, запутавшиеся в бороде обрезки рваной меховой накидки и какие-то чудовищные разноцветные обноски, мало похожие на одежду. Мирно гулявшая собака, сорвавшись с поводка, бросилась на него с бешеным лаем, перебудив всю округу. Старик даже не дрогнул — он бесстрашно протянул руку к огромному псу и обратился к нему на чистейшем литературном армянском. Так мы познакомились. "Снежный человек" оказался блестящим собеседником — непосредственным, тонким, эрудированным, с прекрасным чувством юмора. Как нелепо, что встретились мы не где-нибудь на кафедре истории в университете или светском приеме, а на помойке. Помойке переходного периода королевства кривых зеркал. . .
— НЕ ПОНИМАЮ, КАК ЛЮДИ МОГУТ ВЫБРАСЫВАТЬ КНИГИ, — сказал как-то Арто, выныривая из мусоропровода с очередной добычей — огромной стопкой потертых томов в рваном целлофановом пакете. — Погляди, ведь это Достоевский, Толстой, Ширванзаде! Что же люди теперь читают, если швыряют на помойку классику?! Когда-то мне пришлось расстаться с книгами, которые я собирал много лет. Что делать бездомному с библиотекой, верно? Отнес в букинистический и поставил точку. Но, поверишь, это расставание далось ничуть не легче, чем предательство сына. Вообще хорошо, что книги нашел — будет что перечитать. Я теперь налегке живу, у меня ничего нет, только документы ношу с собой, а то вдруг умру, не смогут опознать. И вот еще фотографию.
На любительском снимке — сам Арто, импозантный, красивый, в сером костюме, обнимает молодую женщину, а между ними — улыбающийся подросток в маскарадном костюме, удивительно похожий на отца. Только глаза другие — светлые и холодные, несмотря на улыбку.
— Жена умерла от саркомы, когда сыну было 13 лет. Болезнь за два-три месяца изменила ее до неузнаваемости. Не хочу вспоминать ее такой — для меня она всегда останется красавицей, как на фотографии. А это мой сын — симпатичный, правда? Девушки так и вешались ему на шею, разбаловали страшно. Я тоже его баловал — ведь он пережил такую трагедию, да к тому же в переходном возрасте. Я потому и не женился снова — как знать, смог бы он принять другую женщину, смогла бы другая заменить ему мать? Он ведь уже не маленький был, когда ее потерял. Для меня было важно, чтобы он не чувствовал себя ущербным, обделенным, я всегда был рядом с ним — папа и мама в одном лице. Но что-то, наверное, сделал не так. . .
Я знаю, почему тень скользнула по лицу старика, но он не говорит об этом — о том, как больно сознавать, что из податливой глины детской души, которую хотелось достойно взрастить, слепился мелкий, холодный эгоист, позабывший о том, что у него есть родина, а на родине его ждет любящий отец — одинокий и бесприютный "снежный человек", подаривший ему "американскую мечту", вожделенное заокеанское счастье. Нет, нет, говорит Арто, не суди так строго — во многом виновата сама эмиграция, которая опустошает души. Она не только разлучает родителей с детьми, но зачастую кардинально меняет психологию тех, кто навсегда покидает отчизну.
— Я ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ ЭТО ПОНЯЛ: человек попадает в другие условия и в нем происходят внутренние трансформации, меняется менталитет. Он начинает, как губка, впитывать в себя психологию людей, среди которых ему надо прижиться. Это у армян принято заботиться о родителях, поддерживать с ними тесную связь, а американцы — они ведь другие. Посмотри, мы живем не в Америке, но как многое изменилось в психологии наших людей в последние 10-15 лет под влиянием произошедших в жизни перемен, переоценки ценностей, новых жестких условий быта. Люди постепенно привыкли к тому, что есть нищие, бомжи, бездомные дети, попрошайки — ты могла бы подумать, что армяне, такие чадолюбивые, могут спокойно смотреть на маленьких попрошаек на улицах? Сопротивляться, сохранить свой нравственный стержень в условиях таких глобальных общественных перемен могут только очень сильные личности, остальные приспосабливаются. Мой сын не оказался сильной личностью — что ж тут поделать?
Как-то старик признался, что на самом деле его зовут Мартиросом, а Арто — сокращенная версия, придуманная знакомыми бомжами, для которых выговорить длинное имя — смертная мука. Впрочем, "Арто" ему больше нравится, и иногда он даже думает о том, что, возможно, данное при рождении имя сыграло немалую роль в его странной судьбе. Ведь "мартирос" означает "мученик" — вот он и мучается, как бы доказывая мистическую связь, существующую между именем человека и его судьбой. То-то эзотерики бы обрадовались, узрев наглядный пример своим мудреным теориям.
— Я НЕ БОЮСЬ СМЕРТИ, — задумчиво сказал Арто, когда, сидя на завалинке у дома, мы пили обжигающий чай из моего походного термоса. — Каждый новый день для меня — испытание, которое учит жизни и воспитывает мужество. Кто-то из великих писал, что мужество воспитывается изо дня в день в упорном сопротивлении трудностям. Наверное, я уже воспитался, хотя и то правда, что нет предела совершенству. И может быть, еще придет тот день, когда сын пришлет весточку — я иногда справляюсь, нет ли письма на адрес моей бывшей квартирной хозяйки. Он может написать ей или приехать, как ты считаешь?
Прозрачные старческие глаза светло глядели на меня — с неистребимым мужеством, верой и надеждой. Это была наша последняя встреча. Что стало с Арто — не знаю, больше я его не видела. . .
Menu
