Совет по борьбе с коррупцией
сформирован, и, по всей видимости, первое заседание нового органа состоится в конце
июня. Об этом в интервью с судебным обозревателем «ГА» проинформировал
заместитель министра юстиции Сурен КРМОЯН.
Еще в прошлом году
правительство утвердило концепцию по борьбе с коррупцией в области
общественного управления. Проще говоря, в государственной сфере. А потом началась
работа в этом направлении, и, как считает наш собеседник, год прошел очень
активно — консультации с международными и неправительственными организациями,
утверждение состава Совета по борьбе с коррупцией, разработка непосредственной
программы действий, в том числе мониторинг соответствия программы действий
международным рекомендациям, и многое другое. Согласно решению правительства,
орган, который будет отвечать за разработку политики в коррумпированных
системах, возглавит премьер-министр РА.
— Мы полагали, что в Совет войдут представители
неправительственных организаций и партий, представленных в парламенте и не
являющихся провластными, — рассказывает Сурен Крмоян. — В работу Совета имели
возможность включиться 2 неправительственные организации и 5 непровластных
партий (понятно, что речь идет о партиях оппозиционных). Но, к нашему
удивлению, положительный ответ был получен только от «Процветающей
Армении», все остальные от сотрудничества отказались, объясняя свой отказ
отсутствием доверия. Почему-то заранее, еще до создания органа, потенциальные
партнеры выразили недоверие.
— Чем, на ваш
взгляд, объясняется такое поведение? Ведь, казалось бы, и партии, и
общественники, не раз заявлявшие о необходимости взаимодействия для достижения
результата, должны были бы ухватиться за предоставленную возможность,
включиться в работу…
— Оппозиционные партии должны критиковать власть. А
критиковать, очевидно, легче, находясь на дистанции, в данном случае вне
Совета. Считаем, что если партии действительно представляют интересы своих
избирателей, то было бы гораздо правильнее присоединиться к работе Совета — им
предоставляются соответствующие полномочия и возможность проводить свою
политику изнутри. Ну а критиковать со стороны намного удобнее. И
ответственности, заметьте, никакой. Партии можно понять. Хотите в будущем
прийти к власти — надо уже сегодня активно критиковать действующую власть. Но
позиция общественных организаций мне не ясна. Они вроде бы хотели
взаимодействовать с Советом, но механизм представления их не устроил.
— Кто вошел в
состав Совета по борьбе с коррупцией?
— В Совете четверо представителей исполнительной власти —
премьер-министр, министры юстиции и финансов, а также министр, руководитель
аппарата правительства. Включено также два руководителя государственных
ведомств, имеющих суверенитет — генпрокурор и руководитель комиссии НС РА по
этике высокопоставленных должностных лиц. Кроме того, в Совете представлены
главы органов самоуправления (общинных объединений), и как уже отмечалось, 5
мест для партий и 2 для общественников, которые на конкурс не явились. Хочу
подчеркнуть, что в прежнем Совете общественные организации, как и партии, не
представлены изначально. А сейчас из 15 членов нового органа всего четверо из
исполнительной власти. Как бы то ни было, раз уж наши общественники не пожелали
работать вместе, Совет будет функционировать без них, с единственным
представителем «Процветающей Армении» г-ном Мелкумяном. Добавлю, что
у правительства есть однозначная политическая воля для решения проблемы. Мы
постараемся эффективно обсуждать вопросы в Совете, приглашать всех
заинтересованных субъектов, и мне кажется, со временем партии и общественники
изменят свое решение и подключатся к работе. Мы открыты для дискуссий.
— А как насчет
коррупции в частном секторе? Ведь нередко недовольство в этой связи возникает
по поводу операторов сотовой связи, электросетей, водоснабжения, аэропорта,
банков и т.д.?
— Мы работаем и над этим, продумываем стратегию. Ведь
если речь идет о большой корпорации, люди, не задумываясь о том, что коррупция
не государственная, а частная, обвиняют власть. Думаю, этот вопрос будет
рассмотрен на первом же заседании Совета. Будут обсуждены и отраслевые
программы. Основных отраслевых программ у нас 4: образование, здравоохранение,
услуги, предоставляемые некоторыми подразделениями полиции, и системы
налогообложения.
— Почему в число
основных программ не включена судебная система? Вот уж где коррупция
традиционно актуальна.
— Да, судебная система не вошла в число наших
приоритетов, хотя находится в зоне нашего внимания. Дело в том, что в 2011 году
президент утвердил программу по реформированию судебно-правовой системы на
2012-16 гг., и там есть противокоррупционные аспекты.
— Что, на ваш
взгляд, самое важное для успешной борьбы с коррупцией?
— Есть очень много факторов, но самое главное — это
привлечение общественности, поддержка граждан. Если у общества не будет веры в
эту программу, осуществить ее будет очень непросто. Несмотря на все наши
старания. С целью обрести такую поддержку реализуются различные программы. Одна
из них — против лояльности к коррупционным явлениям. Да, да, наше общество
отнюдь не настроено на борьбу с коррупцией, предпочитает решать вопросы
по-другому. При помощи взяток, например. Даже в тех сферах, где проведены
реформы. Это, конечно же, сильно мешает нашей борьбе. Необходимо сформировать
непримиримое отношение людей к коррупционным явлениям. Без доверия и участия
общества нам не обойтись, никакие реформы не спасут. К коррупционным явлениям
нельзя привыкать. Бороться с этим злом надо со всей ответственностью.
— Мы полагали, что в Совет войдут представители
неправительственных организаций и партий, представленных в парламенте и не
являющихся провластными, — рассказывает Сурен Крмоян. — В работу Совета имели
возможность включиться 2 неправительственные организации и 5 непровластных
партий (понятно, что речь идет о партиях оппозиционных). Но, к нашему
удивлению, положительный ответ был получен только от «Процветающей
Армении», все остальные от сотрудничества отказались, объясняя свой отказ
отсутствием доверия. Почему-то заранее, еще до создания органа, потенциальные
партнеры выразили недоверие.
— Чем, на ваш
взгляд, объясняется такое поведение? Ведь, казалось бы, и партии, и
общественники, не раз заявлявшие о необходимости взаимодействия для достижения
результата, должны были бы ухватиться за предоставленную возможность,
включиться в работу…
— Оппозиционные партии должны критиковать власть. А
критиковать, очевидно, легче, находясь на дистанции, в данном случае вне
Совета. Считаем, что если партии действительно представляют интересы своих
избирателей, то было бы гораздо правильнее присоединиться к работе Совета — им
предоставляются соответствующие полномочия и возможность проводить свою
политику изнутри. Ну а критиковать со стороны намного удобнее. И
ответственности, заметьте, никакой. Партии можно понять. Хотите в будущем
прийти к власти — надо уже сегодня активно критиковать действующую власть. Но
позиция общественных организаций мне не ясна. Они вроде бы хотели
взаимодействовать с Советом, но механизм представления их не устроил.
— Кто вошел в
состав Совета по борьбе с коррупцией?
— В Совете четверо представителей исполнительной власти —
премьер-министр, министры юстиции и финансов, а также министр, руководитель
аппарата правительства. Включено также два руководителя государственных
ведомств, имеющих суверенитет — генпрокурор и руководитель комиссии НС РА по
этике высокопоставленных должностных лиц. Кроме того, в Совете представлены
главы органов самоуправления (общинных объединений), и как уже отмечалось, 5
мест для партий и 2 для общественников, которые на конкурс не явились. Хочу
подчеркнуть, что в прежнем Совете общественные организации, как и партии, не
представлены изначально. А сейчас из 15 членов нового органа всего четверо из
исполнительной власти. Как бы то ни было, раз уж наши общественники не пожелали
работать вместе, Совет будет функционировать без них, с единственным
представителем «Процветающей Армении» г-ном Мелкумяном. Добавлю, что
у правительства есть однозначная политическая воля для решения проблемы. Мы
постараемся эффективно обсуждать вопросы в Совете, приглашать всех
заинтересованных субъектов, и мне кажется, со временем партии и общественники
изменят свое решение и подключатся к работе. Мы открыты для дискуссий.
— А как насчет
коррупции в частном секторе? Ведь нередко недовольство в этой связи возникает
по поводу операторов сотовой связи, электросетей, водоснабжения, аэропорта,
банков и т.д.?
— Мы работаем и над этим, продумываем стратегию. Ведь
если речь идет о большой корпорации, люди, не задумываясь о том, что коррупция
не государственная, а частная, обвиняют власть. Думаю, этот вопрос будет
рассмотрен на первом же заседании Совета. Будут обсуждены и отраслевые
программы. Основных отраслевых программ у нас 4: образование, здравоохранение,
услуги, предоставляемые некоторыми подразделениями полиции, и системы
налогообложения.
— Почему в число
основных программ не включена судебная система? Вот уж где коррупция
традиционно актуальна.
— Да, судебная система не вошла в число наших
приоритетов, хотя находится в зоне нашего внимания. Дело в том, что в 2011 году
президент утвердил программу по реформированию судебно-правовой системы на
2012-16 гг., и там есть противокоррупционные аспекты.
— Что, на ваш
взгляд, самое важное для успешной борьбы с коррупцией?
— Есть очень много факторов, но самое главное — это
привлечение общественности, поддержка граждан. Если у общества не будет веры в
эту программу, осуществить ее будет очень непросто. Несмотря на все наши
старания. С целью обрести такую поддержку реализуются различные программы. Одна
из них — против лояльности к коррупционным явлениям. Да, да, наше общество
отнюдь не настроено на борьбу с коррупцией, предпочитает решать вопросы
по-другому. При помощи взяток, например. Даже в тех сферах, где проведены
реформы. Это, конечно же, сильно мешает нашей борьбе. Необходимо сформировать
непримиримое отношение людей к коррупционным явлениям. Без доверия и участия
общества нам не обойтись, никакие реформы не спасут. К коррупционным явлениям
нельзя привыкать. Бороться с этим злом надо со всей ответственностью.
