Еще до 1 марта атмосферу тотальной лжи, трепетно и терпеливо формируемую Левоном Тер-Петросяном и его командой, мало кто считал столь опасной. Да, слухи многих раздражали, кого-то они просто выводили из себя, а кто-то оставался равнодушным к очередному вранью. Но все-таки казалось, что мы имеем дело с инструментом сугубо избирательных технологий, которые уже после выборов потеряют актуальность. Увы, как выяснилось, фактор лжи был недооценен. Она стала мощнейшим и главным оружием в руках тер-петросяновской компании. Оружием, нервно-паралитическое воздействие которого, пожалуй, впервые стало так реально угрожать безопасности страны. События 1-2 марта и последующие процессы четко показали, что на сей раз мы имеем дело с массовым поражением сознания, повлекшим за собой тяжелейшие последствия как для государства, так и для общества.
Именно поражение общественного сознания, потеря способности логически мыслить и рассуждать по большому счету и создали благоприятную почву для тех ужасных и позорных событий и действий, свидетелями которых мы стали. Обосновать сказанное, избежав примеров, пожалуй, было бы неверно. Так что остановлюсь на нескольких из них.
Уже рано утром 1 марта по городу прокатились слухи о том, что ночью во время столкновений между правоохранительными органами и протестантами на Театральной площади погиб двухлетний ребенок. Услышав такое, здравомыслящий человек прежде всего задался бы вопросом: что делал в 6 часов утра на площади ребенок, причем двухлетний? Даже в страшном сне вряд ли может присниться мать, которая в феврале-марте способна притащить младенца ночевать в палатку участников акции. И уж вовсе двухлетний ребенок не мог оказаться в числе случайных прохожих в 6 часов утра, потому как в это время дети спят. Впрочем, те, кто придумал, подхватил и стал распространять эту ложь, себя особо не обременяли попытками логически обосновать свою фантазию, четко осознавая, что их аудитория уже перестала трезво рассуждать, слепо доверяя любым, даже самым абсурдным рассказам о ночных событиях.
Позже спекуляции на предмет якобы гибели двухлетнего ребенка обросли деталями, наличие которых тоже никак не вязалось с предыдущей "информацией". Так, уже во время митинга у здания мэрии демонстранты получили возможность лицезреть ботинок "погибшего малыша". Между тем очевидцы утверждают, что размер ботинка свидетельствовал о более сознательном возрасте "жертвы". Так, спустя некоторое время версия о гибели ребенка претерпела некоторые коррективы. Теперь стали говорить, что ему было 12 лет. . .
Днем 1 марта на электронном сайте радиокомпании "Свобода" появились свидетельства очевидцев, одно из которых, мягко говоря, выглядело сомнительным. Так, мужчина рассказывал о том, что в ночь на 1 марта был избит представителями правоохранительных органов (речь шла о событиях на Театральной площади). "Свидетель" утверждал, что его отец отправился в магазин и долго не возвращался. Забеспокоившись, он вышел поискать отца и наткнулся на полицейские дубинки. Конечно, теоретически сей рассказ мог бы впечатлить. Но, заметьте, временной фактор остался совершенно неучтенным. Ведь происходили события на Театральной площади примерно в 6 часов утра. Это означает, что отец потерпевшего, по его же гипотезе, должен был отправиться в магазин где-то в пять. Конечно, такое в принципе возможно. Но, согласитесь, несколько сомнительно.
С утра 3 марта наиболее востребованными слухами стали те, которые касались численности погибших накануне людей. Приводились разные цифры от 58 до 152. Но все — "точные". Заметьте, не 50, а 58. Не 150, а 152. Тут опять же возникает вполне логичный вопрос: откуда могут быть такие точные данные? Причем при условии, что, согласно этим же версиям, тела десятков погибших якобы скрывают представители правоохранительных органов. Тогда кто же подсчитал "истинное" количество жертв?
Подобных примеров можно привести много. Но в этом нет необходимости. К тому же скорее всего общественность скоро получит возможность ознакомиться с ними. На днях генеральный прокурор сообщил, что суд по последним событиям будет проходить в открытом режиме. А то, что в ходе процесса проблема целенаправленного распространения слухов и лжи станет одной из ключевых, сомнений уже не вызывает. Генпрокурор заявил, что у следствия достаточно оснований считать, что имела место психологическая диверсия, опирающаяся на распространение дезинформации.
Впрочем, в тонкостях этого вопроса, видимо, лучше разбираться следствию и экспертам-психологам. А вот над тем, почему стало возможным массовое отключение здравомыслия у людей, почему стало возможным пристрастить их ко всякого рода слухам и вранью, пожалуй, задуматься нужно нам всем. Но прежде всего властям. Во-первых, потому, что впервые вопрос информационной уязвимости национальной безопасности встал так остро. Силу информации и особенно дезинформации мы еще столь непосредственно не ощущали. И теперь власти уже вынуждены считаться с ней, осознав, что столкнулись с очередным вызовом, стремящимся нанести колоссальный удар как по общественному сознанию, так и по государству в целом. И коль скоро признается факт информационно-психологической диверсии, то особо актуализируется вопрос защиты государства от подобных действий. К тому же, если учесть, что и сегодня дезинформационная атака продолжается, медлить в деле самообороны просто нельзя.
Во-вторых, чтобы найти механизмы борьбы с дезой, прежде всего необходимо разглядеть корни проблемы. Это в принципе не так уж и сложно. Особенно если признать, что возникла она (проблема) не сегодня. Она является результатом полнейшего отсутствия государственной информационной политики, следствием чего стало глубокое недоверие общества как к самим государственным институтам, так и к той информации, которую они распространяют. Именно в результате этого процесса в обществе значительно вырос спрос на альтернативную информацию. Собственно, этот спрос и удовлетворяют сегодня различные слухи, ложь и дезинформация. И надо признать, вполне успешно. Остается надеяться, что успех сей будет недолгим.
Menu
