Смотрю очередную передачу на телеканале "Культура". Вдруг меня пронзают неожиданные слова: "О мой незабвенный учитель Григорий Нерсесович Бояджиев!" Их произносит известный театровед и шекспировед Алексей Бартошевич, автор многосерийной телепередачи о Шекспире.
Бартошевич — внук Качалова по материнской линии, так что жизнь его с самого детства связана с МХТ. Театровед учится у театроведа, так что Бояджиеву как раз выпало иметь Бартошевича в учениках. Что учитель, что ученик — загляденье. А самого Бояджиева учил Алексей Карпович Дживелегов — красавец, аристократ, умница, интеллигентнейший человек, которого боготворила вся Москва. Цепочка, скажу я вам: два выдающихся армянина и внук Качалова. Именно к Алеше Дживелегову относятся слова Мариэтты Шагинян, что никого обаятельней московских армян она не знает.
Бартошевич со вкусом рассказывает (и не просто со вкусом, но и с юмором, огоньком и любовью): "Как-то Дживелегов в одну из своих поездок в Италию купил там мраморный бюст Данте и привез его в Москву. Бюст этот стоял у него в кабинете, и Алексей Карпович часто щегольски надевал на голову великого итальянца свою шляпу. В конце жизни он подарил этот бюст Бояджиеву — как самому любимому и достойному из своих учеников. И что же вы думаете? — продолжал Бартошевич: — Зная о приближающемся конце, Бояджиев подарил этот бюст мне, чем ввел меня в окончательный конфуз. Он продолжил замечательную эстафету и наказал мне поступить так же. Я, конечно, это непременно исполню в свой час, вот только бы найти достойного претендента. Думаю, он появится. О мой незабвенный учитель Григорий Нерсесович Бояджиев!"
На этом эпизоде воспоминания Бартошевича могли бы и закончиться (эпизод-то очень выразительный) , но, видимо, учитель был столь любимым и действительно незабвенным, что Алексей Бартошевич после некоторой паузы с воодушевлением продолжал: "В конце 50-х годов теперь уже прошлого, ХХ века в Москве проходили гастроли знаменитого английского актера Пола Скофилда с его не менее знаменитым "Гамлетом". Пол Скофилд приезжал в Москву вместе с режиссером Питером Бруком. Был снят документальный фильм об этих гастролях. Просматривая недавно кадры этого фильма, я вдруг увидел своего любимого учителя, сидящего в первом ряду, в двух шагах от Пола Скофилда. Так судьба подарила мне через много лет после смерти учителя еще одну встречу с ним. И какую встречу!"
У телевидения возможности, как известно, огромные, и вслед за этими словами Бартошевича были показаны кадры с Бояджиевым, сидящим в первом ряду партера, и самим Полом Скофилдом, произносившим монолог "Быть или не быть?". Боже мой, если бы пленка знала, что она запечатлела!
Такой английской речи, в таких устах, с такой интонацией я никогда не слышала и больше уже не услышу. На пустынной, почти аскетичной сцене стоял молодой, божественно красивый человек в темном одеянии и проникновенно, магически членораздельно произносил, доносил до нас великие слова великой пьесы. Акцентировка, модуляция, богатство звукового рисунка, целая шкала тональностей, тембровые вариации, одухотворенность — словом, здесь было все самое трудное в театре. Ни пафоса, ни надрыва, ни театральности, ни бьющей в глаза фальши — нет, только глубоко скорбная речь о трагизме жизни и о том, что удерживает всех нас от желания наложить на себя руки перед лицом невыносимых проблем бытия.
О нищий, бескрасочный, скудный английский язык нынешней молодежи СНГ, бросившейся изучать этот язык с дальней мыслью слинять за рубеж. Бедная Британия! Что сделали с твоим бесценным достоянием — великим языком Шекспира, замусорив его ныне на всех континентах. "Каша во рту вместо английского языка", — как сказал тот же Шекспир. Пол Скофилд очистил эту драгоценность, и она засверкала так, что сам Бард был бы в восхищении. В век массовой информации, то есть в век языковой и смысловой невнятицы, в век электронного шума и пустобрехства. И ведь жалки не только СМИ, жалки сегодня и театр, и кинематограф, и литература. А тогда, в середине ХХ века, в одной только Англии было сразу три великих шекспировских актера, три великих Гамлета — Джон Гилгуд, Лоуренс Оливье и Пол Скофилд!. . Точно так же, когда я пытаюсь представить себе век королевы Елизаветы, меня потрясает следующий факт: что же это была за великая просвещенная эпоха, если в ней можно было найти семнадцать потенциальных претендентов на имя Шекспира! Для сравнения: нашли бы мы сегодня во всем мире хоть одного человека, которого могли бы "заподозрить" в том, что, возможно, именно он написал "Гамлета" и "Короля Лира"?. . То-то.
Menu
