На перекрестке культур и цивилизаций
Итак, Ереванский международный кинофестиваль "Золотой абрикос" поспел уже в шестой раз. Поспел, несмотря на международный экономический кризис и кризис мирового кинематографа. Пока мы смотрим фильмы, фильмы "смотрят" нас. Автор создает кино – кино Автора создает нас. Именно на такое кино, по утверждению его учинителей, и ориентирован вновь "Золотой абрикос". О грядущем кинособытии рассказывает художественный руководитель фестиваля, ведущий киновед Армении Сусанна АРУТЮНЯН.
— Ходили разговоры, что в нынешнем году с финансами так плохо, что "Абрикос" чуть ли не под угрозой срыва…
— Проблемы были: под большим вопросом стояло, сможет ли и в этом году "VivaCell" спонсировать фестиваль в прежнем объеме. Слава богу, благодаря персонально Ральфу Йирикяну мы смогли вздохнуть спокойно. Это главный спонсор, а вот большинство спонсоров меньшего масштаба мы потеряли. Конечно, финансирование Министерства культуры сохранилось – оно было заложено в бюджете, естественно, без индексации, но "Золотой абрикос" получил деньги в том же объеме. Поэтому по сравнению с 5-м фестивалем мы решили немного ограничить круг гостей: в прошлом году их было более 200, в этом – человек 100-120 и около 130 фильмов, в том числе армянских. Это тот формат, который допустили наши возможности, наши финансы и наши площадки.
— В предыдущие годы у фестиваля нарисовывались девизы, декларирующие его основные тенденции и направления. Есть новые слоганы?
— То, что называется "мотто" — "На перекрестке культур и цивилизаций" — он сформировался у нас ко второму фестивалю, окончательно ознаменовавшему переход от сугубо армянской тусовки к международному фестивалю, и сохраняется. Просто каждый фестиваль имеет какую-то особую программу, свою фишку. Конечно, в прошлом году в этом контексте у нас был просто фейерверк. В этот раз очень интересные в профессиональном плане имена. Это ретроспектива Ежи Скалимовского – имя, которое, может быть, не так знакомо широкому зрителю, но он начинал с Вайдой и Поланским, так же эмигрировал в Штаты. А интерес к нему объясняется тем, что, хотя он считается классиком, в 2008 году, после долгого молчания, снял новый фильм, который сразу "пошел", — очень интересный. В этой связи хочу сказать, что польское кино – одна из фишек нынешнего года. Ведь работа фестиваля – это не только показывать новое кино, но и устанавливать контакты с профессиональными организациями. У нас каждый год открывается какая-то новая дверь, мы установили очень хорошие контакты с польской фильмотекой, нас поддержало Посольство Польши, именно поэтому в этом году мы имеем очень серьезное представительство польского кино во главе с Ежи Скалимовским. Будут еще дни — немецкий и французский.
Французская фишка – это Алан Терзян — царствующая персона французского кино, рулевой Канн и Сезара, приезжающий со своими режиссерами, секретарями, женой, детьми и родственниками. Мы представляем два его новых фильма: первый — "Ближний круг" с Жаном Рено, об армянской мафии Марселя. Терзян впервые приезжает в Армению, и для нас очень важно, что поводом к этому стал "Золотой абрикос". Мы третий год пытались его пригласить — это в каком-то смысле признание "Золотого абрикоса". Терзян – человек такого уровня, который приезжает, понимая, что фестиваль имеет определенный рейтинг, а "Абрикос" после своего 5-летия доказал, что он — состоявшееся явление не только в локальных рамках армянской культурной жизни, но и на международном уровне. Французских фильмов достаточно много и в конкурсе, и в информационной программе. Что касается немецкой программы, она очень стабильна — мы сохраняем наши традиционные контакты с Центром Гете и немецким посольством, всегда стараемся брать фильмы лучшие и новейшие. В нынешней программе картина Хеймера "Абсурдистан", которая, кстати, сделана ко-продуктивно с Азербайджаном. Режиссер сам будет представлять свой фильм. И еще одна, на мой взгляд, очень интересная картина, премьера которой с большой помпой прошла в феврале в Берлине, – "Германия -09". Это 13 коротких фильмов, объединенные в один: представление немецких режиссеров о Германии. С прошлого года мы пытаемся продвинуть и концептуально осуществить идею фильма об Армении, сделанного по такому же принципу армянскими режиссерами, и в прошлом году она как-то конкретно оформилась… Хотя пока все это остается на бумаге, но примеры той же Германии, Франции могут сыграть свою роль.
— Председатель жюри фестиваля в этом году японец Охей Огури. Вон куда вас занесло…
— Это совершенно новое пространство, которое мы открываем. В силу расстояния и дороговизны очень трудно приглашать оттуда режиссеров. Каждый год мы стараемся иметь фильмы – я не скажу "экзотические", в равной мере Армения является экзотикой для них — уже устоявшиеся, со своими традициями тайваньской, южнокорейской, японской кинематографий. У нас уже была ретроспекция Ху Шао Шена. В этом году наш гость — один из режиссеров этого же поколения и этого же ранга, который вошел в "реестр национального достояния" и которого Япония вывозит на экспорт — Охей Огури. Он заявил о себе очень громко два десятка лет назад, дебют его сразу удостоился Каннской "Пальмовой ветви". Он снял всего пять фильмов, и в этом смысле стоит в ряду тех режиссеров, как и Пелешян, которые могут позволить себе делать только то, что они хотят. Мы показываем все пять его фильмов и очень счастливы, что он согласился приехать и быть председателем жюри нашего фестиваля.
— Среди одиннадцати картин конкурсной программы игрового кино фильмы не только из Турции, Ирана, Средней Азии, но и Индонезии, Афганистана. Это какой-то целенаправленный курс на упоительную экзотику?
— Могу сказать, что случайного выбора у нас не бывает. "Экзотические" фильмы мы открываем для себя на Роттердамском фестивале: наш партнер, у которого очень четкая тенденция осваивать новые территории, привлекать имена. Они очень последовательно осуществляют следующую концепцию: с одной стороны, Индонезия, Малайзия, Филиппины, с другой – Аргентина, Бразилия. И эти два их фокуса, так сказать, по разные стороны земного шара – всегда интересны. Как человек, который последние десять лет очень интенсивно общается с европейским кино и самыми новыми фильмами, большинство которых сюда не доходит, могу сказать: новые идеи, новое ощущение кино, оно все-таки скорее всего присутствует в этих "экзотических" странах. Поэтому мы говорим сегодня о феномене новых кинематографий, которые открыли для себя европейские фонды. В своей стране они не имеют никаких шансов, но свежий ветер идет оттуда – в плане стилистики и киноязыка. Забегая немного вперед, скажу, что в следующем году мы постараемся сделать аргентинскую программу, либо шире – латиноамериканскую. В этом смысле хочу обратить внимание на фильм в программе "Режиссеры без границ" Боливия – Япония, который называется "Пачамамба". Для меня как специалиста это действительно то свежее и новое, которого так не хватает в уставшем европейском кино, ищущем, но не находящем какие-то новые темы.
— А приезд на "Золотой абрикос" Сергея Соловьева и Татьяны Друбич с новой "Анной Карениной" — это шаг в сторону зрительского кино?
— Мне кажется, что сегодня их вряд ли можно назвать представителями массового кино, во всяком случае — кино коммерческого. Я оборачиваюсь назад и вспоминаю, как Соловьев начинал в середине 70-х — интеллектуальное, авторское кино, свежее, без советских штампов. И в этом смысле он уже тогда считался в какой-то мере элитарным автором, который входит в определенные отношения с классикой и в то же время вводит элементы новой контркультуры. Так что вряд ли его можно назвать представителем масскульта. Другое дело, что он и Друбич как личности очень известны, и мы обрадовались возможности, с одной стороны, перекинуть мост в 70-е годы нашей тогда общей культуры, с другой стороны, подчеркнуть тот слой русского кино, который сегодня не работает на чернуху и кассу. Думаю, что зритель помнит, любит и ждет Соловьева.
— А в "Армянской панораме" появились какие-нибудь ленты, которые можно назвать качественно прорывными?
— Мы стараемся предоставить платформу и пространство для армянских режиссеров. К сожалению, по большому счету приходится констатировать, что "Армянская панорама" — я говорю об игровом кино – еще не дотягивает до международного уровня. У нас все время бывают какие-то проблемы и даже конфликты с армянскими режиссерами – почему в "панораму", почему не в главный конкурс? Мы сталкиваемся даже с противодействием местных режиссеров, которые, исходя из своих соображений, может быть, амбиций, ставят вопрос так: либо в основную программу, либо в информационную, в армянский конкурс фильма не даем! У меня был такой инцидент с Тиграном Кеосаяном, фильм которого 2-3 года назад мы предлагали в конкурс армянский. Сначала он согласился, а потом ненапрямую начал ставить вопрос, мол, я должен иметь гарантии, что фильм получит "гран-абрикос". Такие же "вопросы" возникают с нашими режиссерами. А картина Кеосаяна пошла в информационный блок, потому что никаких "гарантий" мы дать не можем. Не мы, организаторы, раздаем медали, а международное жюри — поди, договорись с его членами. Хотя мы стараемся создавать в нашей программе такие ниши, которые позволили бы представить как можно больше армянских фильмов.
— Существует мнение: зачем нам фестиваль с такой сметой, на который народ не ходит? И что же делать с народом?
— Последовательная политика, которую мы проводили все эти годы, принесла плоды. То, что в прошлом году билеты в дни фестиваля стоили 300 драмов, – это очень существенно повлияло на общую картину, мы зафиксировали пик зрительского интереса. Думаю, что эта тенденция, как и 300 драмов за билеты, сохранится. Мы все время пытаемся сказать о том, что те фильмы, которые привозит "Золотой абрикос", нигде – ни по телевизору, ни на дисках – вы не увидите. Например, на Московском фестивале было много названий, которые мы категорически не хотели брать в силу разных причин, хотя о некоторых нас откровенно просили. Не только триллеры и фэнтези, но еще такое мелодраматическое варево, рассчитанное на незамужних леди определенного возраста. Мы стараемся отбирать фильмы, в которых есть ощущение кино, его магия, которое делает это искусство уникальным.