Реализация инновационной политики, о чем сегодня говорится так много, неразрывно связана с развитием прикладных направлений науки. Однако не только в Армении, но и на всем постсоветском пространстве инновационные преобразования застыли на стадии благих намерений. От слов к делу, похоже, никто не спешит перейти. Доля всех вместе взятых стран СНГ (включая Россию) в мировой реализации высокотехнологичных продуктов составляет всего лишь 2, 5%! Цифра сама по себе красноречива. Комментарии совершенно излишни. Но проблема не только в организационной инертности, не только в том, что государственные круги так и не предприняли реальных шагов к созданию инфраструктуры, в которой инновационная политика наконец заработает.
Проблема еще и в том, что даже, казалось бы, образованная часть общества задачи и содержание инновационной политики представляет себе достаточно смутно. В лучшем случае под инновационными преобразованиями понимается внедрение в отдельно взятые производства тех или иных передовых разработок.
Однако инновационный процесс носит системный характер, он начинается с освоения новых знаний, на основе которых создается высокотехнологичный продукт. Создание такого продукта условие необходимое, но не достаточное. То что не продано — еще не товар. А задача инновационной политики — создание условий, при которых разработка, производство и реализация товаров и услуг, основанных на передовых технологиях, станут возможными. Для этого необходима соответствующая инфраструктура и венчурный капитал, без которого невозможно создание неизбежно рисковой инновационной промышленности.
Не будем рассматривать все аспекты и составляющие инновационной политики. Остановимся лишь на одном — если даже не определяющем, то чрезвычайно важном — разработке инновационных товаров. В советские годы этот этап промышленного развития осуществлялся в научно-производственных объединениях (НПО) , включающих в себя научные и производственные подразделения.
К примеру, в 80-е годы, когда вопрос инновационных преобразований еще не рассматривался, "Армэлектрозавод" стал гигантом советской электротехнической промышленности именно благодаря ВНИИКЭ, где производились разработки высоковостребованной электротехнической продукции. "Армэлектрозавод", где работало 13000 человек, выпускал более 40% всех производимых в СССР средств передвижной энергетики. И ни одна разработка на бумаге не оставалась. Все осваивалось "Армэлектрозаводом", превращалось в товар и, что особенно важно — еще на этапе проектирования было известно, кто будет этот товар производить, а кто покупать. То есть то, что сегодня принято называть коммерциализацией, существовало и в советское время. Без преувеличения можно сказать, что ВНИИКЭ и "Армэлектрозавод" были в те годы звеньями советской инновационной системы. Потребность в товарах автономного электроснабжения и теперь велика, и не только на постсоветском пространстве, но реально нам не с чем выйти на рынок. Поставленные в нынешние условия отраслевая наука и производства Армении не могут предложить конкурентоспособный товар.
В обществе и в правительственных кругах сложилось твердое убеждение, что наша прикладная наука безнадежно отстала и уже не в состоянии включиться в инновационный процесс. Это мнение в значительной степени обоснованно. Идет процесс сворачивания научных подразделений бывших НПО. Входящие в их состав вялые производства ограничиваются выпуском самой примитивной продукции, чтобы хоть как-то выжить. В этих условиях говорить о высокотехнологичных товарах просто нелепо. И все же стоит задуматься — как мы дошли до жизни такой, почему Армения, которая была одной из самых передовых индустриально развитых республик СССР, все более скатывается к уровню примитивного аграрного производства, которое является определяющим фактором экономики РА.
Ответ на эти вопросы нетрудно найти. В новых условиях производства перешли в частные руки, а наука, которую формально курирует государство, фактически оказалась бесхозной.
Отраслевые НИИ, которые в прошлом имели реальный научный потенциал, в условиях жесткого режима безденежья были в значительной степени разворованы, сколько-нибудь перспективные сотрудники нашли себе применение в других сферах. Мизерные зарплаты, отсутствие условий технического творчества и профессионального роста не могут привлекать молодых. В прошлом успешно действующие НИИ стали своего рода домами престарелых для научно-технической интеллигенции. Союз науки и производства был необдуманно и грубо расторгнут. Носители инженерной мысли Армении, а вместе с ними и отраслевые НИИ доживают свой век.
Но дело, конечно, не в том, чтобы любой ценой сохранить едва живые НИИ и наивно связывать с ними надежды на инновационное будущее. Эти организации уже утратили реальный потенциал и не смогут участвовать в инновационном процессе. Что касается имеющейся в этих институтах интеллектуальной собственности, тех или иных разработок, то, за крайне редким исключением, эти разработки вряд ли могут иметь коммерческий потенциал. Инженерные знания, технологии сегодня обновляются очень быстро, ужесточаются условия конкуренции, найти предпринимателей, готовых производить необеспеченный рынком продукт, вряд ли удастся, да и не стоит этого делать.
Но необходимость перехода к инновационной политике — не дань моде, а жесткое условие времени, которое не имеет альтернативы особенно для нашей страны. И отнюдь не случайно, что даже государства, располагающие значительными запасами энергоресурсов, уделяют первостепенное внимание стратегически важным инновационным программам. Это единственная возможность выжить в жестких реалиях современного мира.
Европа имеет рассчитанную на три года программу стоимостью 400 млн евро по созданию информационно-ресурсных центров инновационной деятельности, одна из задач которых подготовка кадров для реализации инновационной политики. В то же время в Армении, которая вроде бы тоже стремится стать на путь инновационных преобразований, нет ни одного менеджера в сфере науки. Звено, призванное связать науку и производство, просто отсутствует. И если у нас все же появится конкурентоспособный интеллектуальный продукт, то судьба его, как и самого разработчика, незавидна. Отсутствуют механизмы как реализации так и коммерциализации разработок. Непрофессиональные попытки создания венчурного капитала тоже не увенчались успехом. О какой же инновационной политике мы говорим, если все усилия этого направления — всего лишь бутафорская деятельность министерских чиновников, имеющих весьма отдаленное представление о поставленных перед ними задачах и путях реализации инновационной политики?
Прежде всего надо готовить кадры, которые смогут эффективно включиться в инновационный процесс. Государственный инженерный университет Армении должен сыграть здесь не последнюю роль. Работая с аспирантами ГИУА, я знаю, что у нас есть очень много одаренных, перспективных молодых людей, которые при наличии определенных условий способны вывести на передовые позиции инженерную науку Армении, принять активное участие в создании наукоемкой промышленности. Но для этого нужно менять качество учебного процесса, иметь преподавателей, способных передать студентам и аспирантом новые знания. К сожалению, неуклонно стареющий профессорско-преподавательский состав ГИУА в большинстве своем не готов к выполнению этих задач. Нужно создать соответствующие финансовые условия для привлечения молодых к процессу преподавания, отправлять их на переподготовку в зарубежные научные центры. Все это требует значительных средств, которых ГИУА не имеет. Помощь в решении этих проблем могли бы оказать гранты на подготовку современных специалистов. Нужно максимально использовать возможности международных фондов, ставить эти вопросы перед правительством, создать в конце концов хотя бы один ресурсный центр в Армении.
И еще один очень серьезный вопрос — предположим, нам удалось подготовить корпус современных специалистов, но где и каким образом использовать этот ресурс? Понятно, что в наши дышащие на ладан НИИ они не пойдут. Возродить эти организации вряд ли удастся. Прежде всего необходимо реально определиться с приоритетными направлениями. Выбрать то, что мы действительно в состоянии развивать, производить, продавать в условиях конкуренции и лишь после того, как появятся четкие ориентиры, создавать временные научные коллективы под решение конкретных задач. Это единственный путь к созданию наукоемкой промышленности.
Menu
