На днях в Национальном
театре оперы и балета им. Спендиарова состоялся концерт, посвященный 100-й
годовщине Геноцида армян, в котором известный молодой пианист и композитор
Алексей Курбатов впервые в Ереване исполнил Концерт N2 оп. 27 для фортепиано с
оркестром, написанный им по мотивам произведений Давида Мнацаканяна. Более
сорока лет Давид Мнацаканян находился на дипломатической службе, в разное время
работая в Берлине, Вене, Бонне. Служил в Индии в качестве консула-советника
Генерального консульства РФ в Мумбаи, в ранге старшего советника Посольства РФ
в Нью-Дели, затем был заместителем директора Первого департамента стран СНГ, а
позже – с 2005 по 2011 годы — генеральным консулом России в Гетеборге (Швеция).
Имеет ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника РФ 2-го класса. К сожалению,
сам композитор не смог присутствовать на музыкальном вечере в Ереване, но мы
связались с ним и попросили рассказать о себе и творческом пути.
— С детства я и два моих старших брата были окружены
музыкой, за что мы безгранично благодарны матери Мелине Вагановне Мирукян. Она
была известной певицей, заслуженной артисткой республики, солисткой
Государственной академической капеллы Армении. Преподавала в музыкальном
училище и в Ереванской консерватории. В известной степени любовь к музыке
привил и наш отец Вазген Саакович.
— И, разумеется,
не случайно вы стали воспитанником Ереванской музыкальной школы им.
Чайковского, а спустя годы начали работать в качестве скрипача в Симфоническом
оркестре радио и телевидения Армении. Как вы туда попали?
— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.
Единственное, что я хорошо помню, — устроиться в оркестр мне помог тогдашний
руководитель Гостелерадио, впоследствии министр иностранных дел Армении Джон
Киракосян, за что я ему признателен по сей день. Видимо, так было суждено.
— В те годы
оркестром руководил Оган Дурян. Говорят, у него был крутой нрав…
— Оган Дурян был легендарной личностью. В его программе
значились многие шедевры симфонической музыки. Да, он был строг. У него плохо
работать было просто невозможно. Тогда же он параллельно дирижировал и
Лейпцигским Гевандхаус-оркестром, говорил бегло на немецком. Я тогда тоже
изучал немецкий, и мы нередко объяснялись с ним на этом языке, что, наверное,
нас сближало.
— А что послужило
поводом для такой резкой переориентации в вашей профессии?
— Порой сложно объяснить, почему мы принимаем то или иное
решение. Возможно, сказались горячность молодого рассудка и пылкость характера,
унаследованные от отца. Наверное, этому способствовала и музыка, особенно
Девятая симфония Бетховена, драматургия которой воплощает идею «от мрака к
свету», когда хор исполняет «Оду к радости» на слова Фридриха
Шиллера. Она звала на простор – в этот огромный многоликий мир.
— В результате вы
выбрали стезю дипломата, поступили и закончили МГИМО…
— Да, но все эти годы музыка жила во мне. Я нередко
выступал в самодеятельных концертах и заслужил дружеское прозвище — Маэстро.
Без музыки жизнь для меня теряет смысл, именно в ней я всегда находил и
продолжаю находить духовную поддержку.
— А как случилось,
что вы стали писать музыку? Свое первое сочинение вы назвали «Мой
путь» по аналогии с песней, исполняемой Фрэнком Синатрой?..
— У каждого человека свой путь. «Мой путь» —
это путь к самому себе, возвращение к музыке, к тому, с чего я начинал, дорога
к дому на мою историческую родину. Эта мелодия часто звучала на посольских
приемах по просьбе присутствующих. Кстати, в прошлом году «Мой путь»
на совместном концерте с Дмитрием Маликовым в Московском международном доме
музыки впервые для российской публики исполнил легендарный шведский пианист и
композитор Роберт Веллс, с которым я познакомился в 2008 году в Гетеборге. С
тех пор нас связывает тесная дружба. Для меня это было настоящим сюрпризом. Он
тонко прочувствовал мое настроение и то, что я хотел выразить в этом
произведении. Его популярность почти приближается к популярности короля Швеции.
Он автор музыки, прозвучавшей на Олимпийских играх в Пекине. На его концертах
выступали звезды мирового масштаба: Селин Дион, Брайан Адамс, Deep Purple, ABBA
и другие. Буквально на днях в Москве он дал интервью Первому армянскому
русскоязычному телеканалу, в котором высказал готовность приехать в Армению и
дать в Ереване концерт в рамках мероприятий, приуроченных к 100-й годовщине
Геноцида армян. Уверен, что это было бы событием в культурной жизни Армении.
В один из рождественских праздников ко мне в Гетеборг
приехала дочь. Мы долго не виделись. Ее приезд так обрадовал меня, что я в один
присест написал мелодию, назвав ее «Рождественской фантазией». В ней
тепло родного сердца, радость встречи, живительная энергия жизни. Она
прозвучала в немецкой церкви Гетеборга и была тепло принята публикой. А
фигурист Адриан Шультхайс, чемпион Швеции, выбрал оба моих произведения для
своей произвольной программы на чемпионате мира в Гетеборге в 2008 году. На Олимпийских
же играх в Ванкувере в 2010 году вся хореография его короткой и произвольной
программы была построена на основе моих произведений. Оркестровку выполнил
шведский дирижер Кристофер Валландер. Вслед за «Рождественской
фантазией» появились Spring («Весна») и «Ульрика»,
написанная в Карловых Варах. Такое название мелодия получила в честь
возлюбленной Вольфганга Гете, часто приезжавшего на этот курорт. А в 2012 году
я познакомился с выдающимся пианистом Александром Гиндиным. Он же порекомендовал
обратиться к известному композитору Алексею Курбатову, который включил мои
мелодии в материал своего фортепианного концерта и использовал их в качестве
скрепляющих интонаций. Так появился Концерт N2 для фортепиано с оркестром
Алексея Курбатова на темы Давида Мнацаканяна.
— Дипломатия и
музыка… Как эти две сферы взаимодействуют в вашем случае?
— Наверное, так же, как дипломатия и литература у
Грибоедова. Дипломатия и музыка не мешают друг другу. До поры до времени.
Нельзя погрузиться с головой и в то и в другое. Я сделал выбор в пользу музыки.
— В одном из
интервью вы говорили, что мечтаете организовать концерт в Ереване. Это стало
реальностью. Как проходил процесс подготовки? Были ли какие-то трудности,
проблемы?
— Кто-то хорошо сказал: мечты сначала кажутся несбыточными,
затем — неправдоподобными, а потом — неизбежными. У меня как раз такой случай.
Трудности были в основном организационного характера.
Хотел бы высказать безграничную благодарность министру
культуры Армении Асмик Погосян, всему коллективу Филармонического оркестра
Армении, послу РФ в Армении Ивану Волынкину, а также генеральному директору
ЮКЖД Виктору Ребцу за неформальный подход и поддержку в подготовке и проведении
концерта в Ереване.
— Как часто вы
бываете в своем родном городе, какие мысли наводит на вас Ереван, Армения?
Каким, на ваш взгляд, стал Ереван за последние годы?
— К сожалению, не часто. Род деятельности за рубежом не
позволял этого. Теперь надеюсь бывать чаще. А какие мысли наводит Ереван?.. Что
я армянин, что очень долго не бывал в родном городе, наверное, он очень
похорошел.
— С детства я и два моих старших брата были окружены
музыкой, за что мы безгранично благодарны матери Мелине Вагановне Мирукян. Она
была известной певицей, заслуженной артисткой республики, солисткой
Государственной академической капеллы Армении. Преподавала в музыкальном
училище и в Ереванской консерватории. В известной степени любовь к музыке
привил и наш отец Вазген Саакович.
— И, разумеется,
не случайно вы стали воспитанником Ереванской музыкальной школы им.
Чайковского, а спустя годы начали работать в качестве скрипача в Симфоническом
оркестре радио и телевидения Армении. Как вы туда попали?
— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.
Единственное, что я хорошо помню, — устроиться в оркестр мне помог тогдашний
руководитель Гостелерадио, впоследствии министр иностранных дел Армении Джон
Киракосян, за что я ему признателен по сей день. Видимо, так было суждено.
— В те годы
оркестром руководил Оган Дурян. Говорят, у него был крутой нрав…
— Оган Дурян был легендарной личностью. В его программе
значились многие шедевры симфонической музыки. Да, он был строг. У него плохо
работать было просто невозможно. Тогда же он параллельно дирижировал и
Лейпцигским Гевандхаус-оркестром, говорил бегло на немецком. Я тогда тоже
изучал немецкий, и мы нередко объяснялись с ним на этом языке, что, наверное,
нас сближало.
— А что послужило
поводом для такой резкой переориентации в вашей профессии?
— Порой сложно объяснить, почему мы принимаем то или иное
решение. Возможно, сказались горячность молодого рассудка и пылкость характера,
унаследованные от отца. Наверное, этому способствовала и музыка, особенно
Девятая симфония Бетховена, драматургия которой воплощает идею «от мрака к
свету», когда хор исполняет «Оду к радости» на слова Фридриха
Шиллера. Она звала на простор – в этот огромный многоликий мир.
— В результате вы
выбрали стезю дипломата, поступили и закончили МГИМО…
— Да, но все эти годы музыка жила во мне. Я нередко
выступал в самодеятельных концертах и заслужил дружеское прозвище — Маэстро.
Без музыки жизнь для меня теряет смысл, именно в ней я всегда находил и
продолжаю находить духовную поддержку.
— А как случилось,
что вы стали писать музыку? Свое первое сочинение вы назвали «Мой
путь» по аналогии с песней, исполняемой Фрэнком Синатрой?..
— У каждого человека свой путь. «Мой путь» —
это путь к самому себе, возвращение к музыке, к тому, с чего я начинал, дорога
к дому на мою историческую родину. Эта мелодия часто звучала на посольских
приемах по просьбе присутствующих. Кстати, в прошлом году «Мой путь»
на совместном концерте с Дмитрием Маликовым в Московском международном доме
музыки впервые для российской публики исполнил легендарный шведский пианист и
композитор Роберт Веллс, с которым я познакомился в 2008 году в Гетеборге. С
тех пор нас связывает тесная дружба. Для меня это было настоящим сюрпризом. Он
тонко прочувствовал мое настроение и то, что я хотел выразить в этом
произведении. Его популярность почти приближается к популярности короля Швеции.
Он автор музыки, прозвучавшей на Олимпийских играх в Пекине. На его концертах
выступали звезды мирового масштаба: Селин Дион, Брайан Адамс, Deep Purple, ABBA
и другие. Буквально на днях в Москве он дал интервью Первому армянскому
русскоязычному телеканалу, в котором высказал готовность приехать в Армению и
дать в Ереване концерт в рамках мероприятий, приуроченных к 100-й годовщине
Геноцида армян. Уверен, что это было бы событием в культурной жизни Армении.
В один из рождественских праздников ко мне в Гетеборг
приехала дочь. Мы долго не виделись. Ее приезд так обрадовал меня, что я в один
присест написал мелодию, назвав ее «Рождественской фантазией». В ней
тепло родного сердца, радость встречи, живительная энергия жизни. Она
прозвучала в немецкой церкви Гетеборга и была тепло принята публикой. А
фигурист Адриан Шультхайс, чемпион Швеции, выбрал оба моих произведения для
своей произвольной программы на чемпионате мира в Гетеборге в 2008 году. На Олимпийских
же играх в Ванкувере в 2010 году вся хореография его короткой и произвольной
программы была построена на основе моих произведений. Оркестровку выполнил
шведский дирижер Кристофер Валландер. Вслед за «Рождественской
фантазией» появились Spring («Весна») и «Ульрика»,
написанная в Карловых Варах. Такое название мелодия получила в честь
возлюбленной Вольфганга Гете, часто приезжавшего на этот курорт. А в 2012 году
я познакомился с выдающимся пианистом Александром Гиндиным. Он же порекомендовал
обратиться к известному композитору Алексею Курбатову, который включил мои
мелодии в материал своего фортепианного концерта и использовал их в качестве
скрепляющих интонаций. Так появился Концерт N2 для фортепиано с оркестром
Алексея Курбатова на темы Давида Мнацаканяна.
— Дипломатия и
музыка… Как эти две сферы взаимодействуют в вашем случае?
— Наверное, так же, как дипломатия и литература у
Грибоедова. Дипломатия и музыка не мешают друг другу. До поры до времени.
Нельзя погрузиться с головой и в то и в другое. Я сделал выбор в пользу музыки.
— В одном из
интервью вы говорили, что мечтаете организовать концерт в Ереване. Это стало
реальностью. Как проходил процесс подготовки? Были ли какие-то трудности,
проблемы?
— Кто-то хорошо сказал: мечты сначала кажутся несбыточными,
затем — неправдоподобными, а потом — неизбежными. У меня как раз такой случай.
Трудности были в основном организационного характера.
Хотел бы высказать безграничную благодарность министру
культуры Армении Асмик Погосян, всему коллективу Филармонического оркестра
Армении, послу РФ в Армении Ивану Волынкину, а также генеральному директору
ЮКЖД Виктору Ребцу за неформальный подход и поддержку в подготовке и проведении
концерта в Ереване.
— Как часто вы
бываете в своем родном городе, какие мысли наводит на вас Ереван, Армения?
Каким, на ваш взгляд, стал Ереван за последние годы?
— К сожалению, не часто. Род деятельности за рубежом не
позволял этого. Теперь надеюсь бывать чаще. А какие мысли наводит Ереван?.. Что
я армянин, что очень долго не бывал в родном городе, наверное, он очень
похорошел.
