В калейдоскопе международных театральных фестивалей минувших осенних месяцев фестиваль Сарояновский, посвященный 100-летию великого писателя, был несколько вытеснен на обочину сюжета. Столько импортных спектаклей — "Спешите видеть, только одно представление!"… Именитые театры отыграли свои "одни представления" и разъехались, мы составили о них свои представления и разошлись — по своим театрам, в родную театральную жизнь. И тут оказалось, что Сарояновский фестиваль — вроде бы мероприятие для галочки, в которое вбухивались государственные деньги — обернулся событием весьма достойным, пополнившим репертуары наших театров не одним "продуктом не ниже планки".
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕАТР "АМАЗГАИН" под руководством Соса Саркисяна под сурдинку фестиваля вписал в свой репертуар спектакль "Остров спасения" в постановке заcлуженного деятеля искусств РА Николая Цатуряна.
Сароян не только писателем, но и человеком был всемирным. Драма жизни со всем ее добром и злом, печалью и радостью ощущалась и осмысливалась им как драма всех и каждого. Сароян никогда не сочинял и уж тем более не сочинительствовал — он рассказывал. Рассказывал о своем, а верность жизненной правде и естественность интонаций — будь то юмор или лиризм, патетика или ирония — сообщали заразительность его слову.
Работая над спектаклем "Остров невезения", в основу которого легли три рассказа Мастера, Николай Цатурян остался верен Сарояну и сохранил верность себе. Не было для писателя Сарояна ничего важнее, святее человеческой жизни. Нет для режиссера Цатуряна ничего важнее живого человека на сцене, который пропускает через себя чужую боль и радость.
…Там, где-то далеко, так далеко, что небоскребы уменьшаются до размера детского конструктора, живут своей бурной жизнью Нью-Йорк, Голливуд и Сан-Франциско (художник спектакля — Давид Минасян). А здесь, в крохотном городке, заброшенные в него, как старые вещи, выброшенные на берег океанской волной живут люди. Со своим характером, судьбой и историей. Порой — историей своего народа.
Оказывается, о человеке, как и о месте, можно сказать — Богом забытый уголок, Богом забытые жители "Острова спасения": забавный мальчишка Клей, мечтающий заработать денег, чтобы вернуть отца, ушедшего из семьи, которую не мог содержать, потерянный, растерявшийся перед жизнью отец Клея, гротескно-комичный судья городишка в два с половиной человека, очаровательная учительница, приехавшая сюда в поисках работы из шумного Сан-Франциско, парикмахер Бадал, стригущий и бреющий местных жителей практически бесплатно — потому что на острове Невезения он умудрился сохранить душу.
Бадал — Давид Акопян — не просто мотор спектакля, движущий сюжет, но его камертон, его негромкая, но пронзительная нота. Его умение интонационно обмануть ожидание зала, его мягкий юмор, оборачивающийся безграничной добротой, подкатывает, как волна, и на мгновение сжимает сердце.
А потом в городок, в парикмахерскую Бадала случайно, проездом, заглядывает знаменитый актер, любимец публики Карен Джанибекян, по пьесе — знаменитый писатель из Сан-Франциско, армянин по происхождению.
"Бадал, ты что, тоже армянин?" — "Нет, я ассириец. Только языка своего уже не знаю, у нас в семье по-ассирийски говорил только отец"… А потом ассириец вытащит из глубины нагрудного кармана пожелтевший лист бумаги и, заглядывая в него, затянет какую-то грустную песню. И армянин подхватит свою, "Ай, дле яман…" Так и будут сидеть эти двое плечом к плечу и петь каждый о своем. И это придуманное режиссером сценическое действо, длящееся не более минуты, где дышат почва и судьба, скажет зрителю так много…
Когда-то, когда театр был еще храмом, Вардуи Вардересян сыграла мальчишку Джонни в знаменитом аджемяновском спектакле "В горах мое сердце". Потом были десятки больших ролей, общенациональное признание, звание народной артистки. Но Джонни навсегда вписался в биографию актрисы золотыми буквами. Так вот, если бы театр и сегодня оставался храмом, возможно, Клей в исполнении Татевик Казарян вызвал бы не меньше резонанса и выдал бы не меньше дивидендов на будущее. Этот брызжущий энергией рыжий мальчишка со смешными жестами, которого жизнь заставила повзрослеть до срока, тем не менее не разучился верить в мечту. И заражать своей верой. И очаровательной учительнице мисс Маккетчен в исполнении Аллы Саакян, о которой можно сказать "ничего не делай, только ходи", так и не удастся убедить Клея, что в перламутровой раковине, что он достал со дна океана, нет жемчужины, жемчужины-мечты. Не о деньгах, что можно за нее выручить, а об отчем доме, где есть тепло, покой и любовь.
И тот самый знаменитый писатель-армянин купит у мальчика его раковину, так и не раскрыв ее, потому что Сароян и его герои, герои спектакля, умеют жить по законам воображения и по законам светлой детской игры, игры не понарошку, а всерьез. Потому что нельзя убивать мечту.
Финал к "Острову спасения" режиссер придумал очень сарояновский — очень цатуряновский финал. Ненавязчивыми усилиями Бадала отец Клея все-таки вернется. И они пойдут на рыбалку, прихватив с собой неугомонного парикмахера, — для снятия напряжения. И отец, и сын усядутся рядышком спиной к зрителям, и мужчина осторожно обнимет мальчишку, а Бадал незаметно закинет руку сына на плечо отца и тихо уйдет. Т-с-с-с! Тихо! Осторожно. Бережно, очень бережно. Ведь здесь человек — большой и маленький. И его сердце, его чувства.