Тбилисец Виген Вартанов — личность уникальная. Его попытки быть как все, сделать карьеру всегда заканчивались полнейшим разочарованием. Он не хотел, чтобы что-то важное было разрушено в его внутреннем "душевном хозяйстве".
Я знала об этом человеке давно, говорили, что он непревзойденный мастер коллажей и что сам Сергей Параджанов стал делать свои знаменитые композиции, увлекшись коллажами Вигена. А еще говорили, что они очень дружили. Виген на эти темы не распространялся, примазаться к чужой славе, как делали люди, даже едва знакомые с маэстро, не желал. Но этой весной я была у него дома, видела письма, которые Параджанов присылал ему из тюрьмы.
Профессиональный художник-фотограф, 40 лет проработавший на киностудии "Грузия-фильм" (делал снимки для рекламы фильмов — не остановленные кадры от съемки, а сами снимки), Виген Вартанов только один день посвятил, как сейчас бы сказали, фотосессии Параджанова. Много лет они пролежали в негативах, которые автор никому не показывал, даже Параджанову. А тот, зная взрывной характер Вигена, и не настаивал. Лишь спустя десятилетия, к 80-летию маэстро, которого уже не было в живых, Виген впервые прикоснулся к ним, отпечатал, назвав эту серию фотоснимков "Элегией памяти Параджанова". Однако так и не вынес на широкое обозрение, считая работу незавершенной. Я одна из немногих, кто видел их, почему удостоилась этой чести, не знаю, но бесконечно благодарна автору за доверие.
"Вообще-то снять может любой человек, И обезьяна может, — говорит Виген. — Отобрать — вот что труднее всего. Показать так, чтобы поверили". Этим фотографиям веришь. Параджанов здесь в движении: вот он выходит на балкон, стоит, заходит, вот его рука, украшенная перстнями, вот любимая фреска, а вот спина маэстро, исчезающего за кадром, уходящего в вечность. Сейчас Виген работает с письмами Сергея Параджанова, подбирая к каждому фото фразы из писем маэстро, они как титры под кадром будут впечатаны в снимки. Приведу лишь две: "Мне уже 53 года, и это оказалось очень мало и очень много. Изоляция моя приравнивается мной к бессмертию" и "Очень хочу вас всех видеть, но главное, что когда-то видел вас и любил".
Коллажам Вартанова сегодня лет под 40, может, и 50. Это удивительной красоты городки в ящичках, склеенные в единую композицию из множества мелких деталей. Часто с подсветкой. "Меня привлекает математическое начало, прежде чем работать руками, ты должен все просчитать в голове. Но, конечно, главное в этих композициях то, чем ты их начиняешь". Вкус, художественное чутье никогда не подводили Вигена, цветная стекляшка, простое птичье перо придавали его работам неповторимый аромат, другого слова не подобрать. Внук и сын беженцев из Карса, он создал много коллажей — на тему Геноцида. Есть коллаж Карса — города, который он никогда не видел, но знает по рассказам отца, и коллаж, внутри которого выцветшие со временем фотографии, создан был в память деда, представителя офицерского собрания Карса. Герой еще одного коллажа — "голубь на крыльях печали". У Вигена все очень личное, очень глубокое. А начинались коллажи с создания кукольного театра. Легко представить детей, зачарованно следивших за разворачивающимся действом на подмостках этого небольшого ящичка. Я не могла оторвать глаз…
Вартанов – деталист, так он работает, так мыслит, ведет беседу, разматывая любое случайное наблюдение или образ до каких-то предельных и запредельных подробностей. Он мистик – снимает дверную ручку и делает потом фотографию. В последние годы им проделан титанический труд – он отснял все подъезды старого города, лестничные клетки, железные решетки, перила, чудом сохранившиеся росписи, витражи, фрагменты самих зданий. Наснимал столько, что на всю оставшуюся жизнь работы над этим архивом хватит. Сейчас вместе с супругой Гаяне он их сортирует, систематизирует, создает папки старых тбилисских улиц – Сундукяна, Плеханова, Асатиани, Энгельса, Атоняна, Табидзе, Клары Цеткин,.. папки домов Бозарджянца, Дегецяна, Калантарова, Адамовых, Либермана, братьев Сейлановых… Но это не просто документальная фотография, это высокохудожественные работы. Игра света и тени превращает одни снимки в размытую акварель, другие — в графику, есть выполненные в стиле модерн, а есть и совершенно блистательные сюры. По словам Вигена, целью его было сохранить хотя бы в фотографиях безвозвратно уходящее богатство.
Родился Виген Вартанов в небольшой двухкомнатной квартире в доме на улице, бывшей когда-то Михайловской, Плеханова, а ныне Давида Агмашенебели. Там и прожил все свои 70 лет. Переживает, что в связи с реконструкцией проспекта дом могут снести. Тут же, на Плеханова, была его школа, а рядом с домом кинотеатр "Колхида". Помешанный на кино, как он сам говорит, частенько пропускал уроки, много раз смотрел одни и те же фильмы. Как-то механик кинотеатра, давно заприметивший мальчика, предложил подняться в аппаратную. В ней стояли три "слона", два, перематывая, передавали пленку друг другу, третий был запасным. Работа была трудоемкой, помощника у механика не было, и Виген с радостью стал помогать ему. Окончив школу, а к тому времени он уже неплохо фотографировал, поехал поступать во ВГИК, мечтая стать кинооператором, самому снимать фильмы. Не получилось, не было ни связей, ни денег; на место претендовало более десятка абитуриентов, на экзаменах срезались и хорошо подготовленные парни. Виген же особо прилежным учеником никогда не был. Трезво оценив свои шансы, он вернулся в Тбилиси и пошел проситься на работу в киностудию "Грузия-фильм". Первые девять лет проработал внештатником, и только потом был зачислен в штат. В те годы он уже был известен как мастер художественной фотографии и даже работал художником над рядом документальных фильмов.
Квартира Вигена – своеобразный музей старины, предметов жизни и быта тифлисцев начала XX века. Он лелеет свою коллекцию шкатулок, подсвечников, табличек с названием улиц, медицинских и иных кабинетов, чиновничьих бантов (оказывается, они менялись в соответствии с рангами), шляп разных форм и фасонов, карманных и стенных часов, дверных звонков… Есть в этой экспозиции и женское стремя с вмятиной для зеркальца, в которое дама смотрелась, взбираясь на лошадь, кивера драгунов и уланов, именные коробки табачной фабрики, пасхальные яйца…
А рядом оранжево-черная Георгиевская лента и красная, по краям позолоченная лента Анны (вспоминается фильм "Анна на шее"), противовесы для люстры, корзины – сундуки с секретом, оклад от дверной ручки армянской церкви, вензель с инициалами императрицы от бокала, в котором подавалось вино во время коронации Николая II, кружка, из которой участникам Ходынки давали воду… Последняя была подарена ему тестем и тещей: бежав от турок, они тогда добрались до Москвы… Старые предметы, некогда бывшие частью жизни людей, помогают Вигену Вартанову прочувствовать не только ушедшую эпоху, но и установить контакт с тем временем. Мастер на все руки, он сам ремонтирует, штопает, приводит в порядок свои экспонаты, число которых зашкаливает за тысячу, может, и не одну.
Дом Вигена Вартанова, в который надо взбираться по старой деревянной лестнице, сегодня объект паломничества для людей, сколь-нибудь причастных к искусству.
