В Ереване закончился I Открытый международный фестиваль современной драматургии "Реабилитация настоящего", прошедший при содействии Фонда гуманитарного сотрудничества стран СНГ и собравший в нашей столице более трех десятков именитейших драматургов, режиссеров, продюсеров со всего бывшего Союза. Об итогах фестиваля рассказывает его президент, глава Национальной театрально-творческой ассоциации Ара ХЗМАЛЯН.
— Можно узнать, с какими конкретно результатами вам удалась "Реабилитация настоящего"?
— Первую премию получил Мариус Ивашкявичус за пьесу "МАЛыШ", вторую — Николай Рутковский, третью — Карине Ходикян. Ну и были еще две пьесы, которые сочли невозможным не отметить, — работы Тахира Мамадризоева и еще одну Николая Рутковского. Они удостоились специальных дипломов жюри. Естественно, где деньги, там много разговоров. Было определенное напряжение и здесь — членам жюри вообще казалось, что все пройдет более остро. Чтобы избежать неприятностей, мы раздали анкеты официальным участникам фестиваля — недраматургам, которые также должны были отметить три лучшие пьесы. Мнения жюри и этих "независимых экспертов" полностью совпали. Вообще изначально было решено, что член жюри не имеет права голосовать за участника из своей страны. Как только это решение было принято, все встало на свои места. Все прошло предельно спокойно и корректно. Просто мы многое поняли по ходу этого фестиваля — все-таки первый опыт. Скажем, на фестиваль были представлены пьесы уже известные, идущие, завоевавшие награды и те, которые были завершены месяц назад. Теперь мы представляем критерии отбора более четко — объем, сроки написания и так далее. Думаю, тогда вообще не будет никаких сложностей.
— В прошлом году вы проводили подобный фестиваль местного значения. Как удалось так быстро охватить весь бывший Союз?
— Первые чтения локального уровня мы организовали с подачи Рубена Бабаяна и Нарине Григорян. Их целью было привлечь внимание к современной армянской драматургии. Ни для кого не секрет, что она никого не интересует, что ситуация катастрофическая, но пока не будет сформирована потребность в этой самой драматургии, сама по себе она не возникнет. Поэтому мы решили провести чтения — сначала в Ереване, потом в Гюмри и Ванадзоре. А в прошлом году на четвертом форуме творческой и научной интеллигенции стран СНГ я предложил соответствующую программу, которую активно поддержала сначала наш министр культуры Асмик Погосян, а с ее подачи и Фонд гуманитарного сотрудничества стран СНГ. Люди театра худо-бедно общаются друг с другом — фестивали, гастроли, мастер-классы. А между драматургами нет никакого контакта. Лучший вариант что-то почесть, интернет, но возможность непосредственного общения, обсуждения совместных проектов — это совсем другое. В конце концов, если пьесы, представленные на фестивале, впоследствии не увидят сцены — и было бы замечательно, если бы это были именно совместные проекты, — значит, мы не достигли своей цели. А пока фестиваль состоялся.
И очень хорошо, что приехали многие известные, авторитетные люди. Всех заинтересовал этот проект. Олег Лоевский, Дайнис Гринвальд говорили, что организовать такой фестиваль где-нибудь в ином месте на данном этапе невозможно. Мы — страна более стабильная, уравновешенная, здесь легко говорить о проблемах, которые волнуют всех. Так что все в один голос заявляли, что фестиваль надо продолжать и обязательно в Армении, прочили ему большое будущее и большие перспективы. Ну и мы в свою очередь поняли, каким путем надо идти. Скажем, если на будущий год нам удастся показать пару постановок по пьесам, представленным в нынешнем году, — это будет конкретный результат.
— За эти дни пришлось услышать, мол, "фестиваль драматургии — это нонсенс". Так что значит фестиваль драматургии?
— А что вообще значит фестиваль? Наверное, показ созданной продукции, возможность установления новых связей. Это же не просто форум для профессионального разговора. Фестиваль — самая большая возможность сотрудничества, обретения новых партнеров плюс насыщенная культурная программа — от посещения исторических памятников до просмотра спектаклей.
— Ты наверняка ознакомился со всеми пьесами, вошедшими в сборник "Реабилитация настоящего", а значит, участвовавшими в фестивале. Какие темы волнуют современную постсоветскую драматургию более остальных?
— Проблема национального самосознания. Когда читаешь эти пьесы или театроведческие статьи, проглядывается некая удивительная общность. Все говорят об одном и том же — всех волнует тема национального самосознания, тема народа как единицы, тема эмиграции. Просто кто-то говорит об этом патетично, а кто-то с иронией.
— А обычно современную драматургию обвиняют в тяге к чернухе…
— Была одна такая пьеса — "Первый день" Саши Денисовой, где было много ненормативной лексики. Кому-то это показалось очень живым и органичным, кого-то покоробило. Я вот в своей вступительной статье к сборнику написал, что театр не может быть только чистилищем человеческих дум и переживаний. Театр живет в социуме и вне него существовать не может, а значит, не может быть местом исключительно очищающим. С другой стороны, когда сцена наполняется чернухой, начинает разрушаться художественная структура. Если ставить целью шоковую реакцию зрителя, а именно этой цели добивается "новая драма", это может быть и чернуха. Но давайте признаемся, что это не искусство.
— Армению на фестивале представляла Карине Ходикян, можно сказать, живой классик. По этому поводу тоже были разговоры: "если фестиваль призван открывать новые имена"…
— Мы дали объявления за несколько месяцев до начала фестиваля и получили одиннадцать пьес "новых имен". Картина нарисовалась совершенно плачевная. Ни багажа, ни культуры. Нельзя писать безграмотно. Когда ты берешь читать пьесу и видишь десятки грамматических ошибок, ты уже в нее не веришь. Не может драматург взрасти на грядке. Не бывает драматурга без базы, без культуры, без серьезного знания литературы. Ведь драматургия — это мировоззрение. Мы выбрали Карине Ходикян — речь, в конце концов, шла о престиже страны.
— В чем все-таки, по-твоему, главная проблема национальной драматургии, вернее, ее отсутствия?
— В национальном характере. Что такое наша драматургия? В основном — манифесты, пафосные декларации избитых истин. А что такое драматургия вообще? Это когда автор пытается прийти к какой-то истине посредством своих героев, у каждого из которых своя правда. Пока армянский драматург не научится сомневаться в собственной правде и не увлечется процессом изучения, познания человека, анализа отношений — драматургии не будет. А она преследует нас на каждом шагу: каждый покинутый очаг, запертая дверь — это уже пьеса. За рубежом это понимают — мы этого не замечаем. "Реабилитация настоящего" для нас, я думаю, — это увидеть настоящее, прежде чем браться его реабилитировать. К тому же у нас существует проблема драматургического языка. Здесь есть два фактора — субъективный и объективный. Субъективный заключается в том, что использование бытового языка зависит от внутренней культуры человека. Если культурный человек на сцене ругается, его внутренняя культура в определенном смысле это оправдывает. А если внутренняя "культура" полностью соответствует звучащему мату, как это происходит в наших юмористических телепередачах… Эти парни именно из этой реальности, они никак над ней не возвышаются — оттого это так омерзительно. Когда человек по своему социальному статусу, воспитанию, мышлению стоит вне этого, он оправдывает "низовой" материал. А объективная причина — корни нашего языка, который формировался как язык молитвы, науки, перевода священных книг. Поэтому он несет с собой нечто возвышенное, оторванное от действительности, что мы сегодня преодолеваем с большим трудом. Есть проблема стыковки литературного языка и языка улицы. И осуществить эту стыковку может только человек. Конкретно — актер на сцене. Но будем откровенны: сколько у нас сегодня актеров, которые несут на себе не груз великих амбиций, а серьезный культурный пласт? Главная проблема армянского театра — в отсутствии культуры. Даже обсуждения — мы еще не научились критиковать, не оскорбляя друг друга.
— Ты заговорил о языке. А как насчет переводов? Часто даже в очень грамотном с точки зрения языка переводе пьесу бывает не узнать.
— Добиться квалифицированных переводов — это постоянный процесс. Если его нет, не может быть и прогресса. Должно быть какое-то регулярное движение. На будущий фестивальный год мы планируем вынести в отдельную тему проблему драматургического перевода. Речь ведь не просто о языке, а о драматургическом языке, который должен быть лаконичным, точным, наконец, разговорным, а не разукрашено-утяжеленным. Язык создает действительность. Как добиться того, чтобы в процессе перевода эта действительность не подвергалась трансформациям? Перевод так или иначе многое меняет, но должен оставаться верным духу оригинала — это очень важно. А организация регулярного процесса драматургического перевода дает прекрасную возможность поднатореть в этом.
— От каждого фестиваля бывают хорошие впечатления и плохие. Давай начнем с плохих.
— Есть одно, которое меня поразило. Приехало такое количество ярких, интересных, наконец, нужных людей — не только драматурги, но и режиссеры, продюсеры, каждый из которых многое в своей стране решает. Неужели нашу театральную среду это абсолютно не интересует? Я не видел на этих встречах ни одного режиссера, кроме Ара Ернджакяна. Мне казалось, что уж молодые-то режиссеры должны проявить крайний интерес. Были очень яркие обсуждения — и в Кукольном театре, и в клубе "Камелот", где мы собирались. Мы старались использовать присутствие этих людей максимально: Павел Руднев и Олег Лоевский встречались со студентами Славянского университета, Неда Неждана провела мастер-класс в Театральном институте, Ковальская — семинар в Кукольном театре. Не знаю, что еще можно было организовать! Но "обратная связь"… люди, которые, казалось бы, должны быть крайне заинтересованы во всем этом с прагматической позиции — найти пьесу, постановщика, продюсера, — проявили фантастическую инертность!
— Теперь давай о хорошем.
— Это конкретные договоренности. Нужно только получить какое-то финансовое содействие для их реализации. Григор Хачатрян выразил желание поставить пьесу Николая Рутковского, Ваан Бадалян — Мариуса Ивашкявичуса. Валерий Анисенко высказал пожелание приехать в Ереван и осуществить постановку в Камерном театре. А самое главное — налаживание связей, обмен информацией, который будет работать весь год. Хотелось бы, чтобы этот фестиваль преследовал очень конкретные рабочие цели. Чтобы он стал павильоном, в котором собираются заинтересованные люди. Я имею в виду наших режиссеров, актеров, руководителей театров. И чтобы они были заинтересованы этим фестивалем — конкретные разговоры, конкретные связи. Это наша главная цель.
