"В этом мире ничего не рождается без боли"
Дед Шаум
11 мая, за день до выборов, Театр имени Г. Сундукяна наполнился благоуханием ладана, великолепием плясок и песнопений нашего бессмертного Рода. Это означало, что сцена и зал захвачены ансамблем традиционной песни и танца Гагика ГИНОСЯНА, который состоит из молодых добровольцев-подвижников. Совсем недавно, 6 февраля, в этом же театре они славно почтили память великого Айрика Мурадяна — одного из апостолов национального возрождения. На этот раз Гагик Гиносян и его питомцы взялись за осуществление, кажется, невозможного — создание на наших глазах (спектакль родился в максимально сжатый срок — 2 недели) театра нового типа — драматически-этнографического.
ТРАДИЦИОННЫЙ ТЕАТР ИМЕЕТ СВОИ КАНОНЫ, ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ — СВОИ. Существуют ли на свете подобные синкретические театры, нам неизвестно. В прошлом столетии известнейший мастер сцены Питер Брук ездил по всему миру с намерением создать нечто подобное, но, к сожалению, мы не знаем, чем завершились его поиски. На этот раз Гагик Гиносян пригласил для постановки своей пьесы режиссера Гоарине Нжде-Трдатян, мастера со своим своеобразным взглядом на происходящее во Вселенной, со своей уникальной эстетикой.
О чем же поведали нам Гиносян со своей труппой и Гоарине Нжде-Трдатян? Все о том же — об утрате нами Земли обетованной. . .
Пользуясь своим излюбленным методом использования на сцене минимальных средств — лаконичных и аскетичных, — режиссер добивается невероятной сосредоточенности внимания зрителей, драгоценного, молчаливого вслушивания в каждое слово, сопереживания и снисходительности к промахам молодых актеров и готовности радостно и солидарно рукоплескать.
НА СЦЕНЕ ЦАРИЛО ПУСТОЕ ПРОСТРАНСТВО. На авансцене — то ли сундук, то ли тахта, на которой восседают, как на коне или слоне, живописный, бородатый и модерновый дед Шаум (Гурген Антонян) и его внук (Сурен Товмасян). В течение всего их диалога мы видим, как пытаются услышать друг друга два человека, затерянные в нашем некоммуникабельном мире. Дед Шаум, потеряв всякий шанс быть услышанным собственным сыном и невесткой, обращается к своему внуку, призывая его взять на себя священное бремя сохранения нашего богоданного Рода. В конце этого диалога дед Шаум умирает — его сердце наконец разорвалось от ностальгии. Ностальгия, как известно, слово греческого происхождения: "ностео" — возвращаться и "алгос" — боль. В старинном толковом словаре это слово толкуется как "тоска по родине; душевная болезнь, от которой очень многие умирают, находясь долгое время вдали от своего Отечества или обычного местопребывания". Наш народ особенно подвержен этой ужасной болезни.
Но дед Шаум умирает не просто — он умирает геройски, успев передать внуку свой завет быть верным Отчизне, быть мужчиной и человеком, не бояться смерти и презирать врага, который своим вандализмом заслужил осуждение многих народов. Их беседа длиной в жизнь, которая на сцене длится всего 2 часа, часто прерывается ностальгическими дивными песнопениями и танцами, от звуков и движений которых лица зрителей преисполняются давно неизведанной радостью, а глаза наполняются очищающими и благотворными слезами.
Сцена Театра имени Г. Сундукяна и все вокруг преисполнилось благоуханием, духом ладана земли Эрзерумской. Слава Гиносяну и его славным сподвижникам!. . Мой друг, известный журналист, тихо промолвил: "Гагик делает замечательное дело — люди, приходящие к нему, становятся мягче, добрее, человечнее!"
ПУСТЬ ЗРИТЕЛИ РАССУДЯТ, что важнее в будущем этнографическом театре — драматическое действие или фольклорные шедевры, навсегда застывшие в благодарной памяти потомков подобно музейным реликвиям. Неужели нельзя притронуться, изменить что-либо в этих святынях? Авторы заявили своей сценической постановкой, что этнографические песни и танцы вполне можно модернизировать, если отнестись к ним трепетно, бережно и благоговейно, не разрушая чистоту и четкость жестов, благородство и кротость движений наших целомудренных предков. И потом, ведь никто не знает, как на самом деле, в подлинной жизни происходили эти таинственные проявления души и тела Рода нашего. Ведь этнограф — описатель народов — оставил нам всего лишь статистику. Гагик Гиносян преисполнил эту статистику динамикой — жизнью. Нжде-Трдатян предстояло перенести эту динамику в виртуальный мир драматического театра. Насколько это им удалось, судить армянскому зрителю — ревностному и ревнивому.
Написал фразу и задумался: ведь меня, как и всех присутствовавших в тот вечер в зале, на протяжении всего спектакля и особенно по его завершении не оставляла одна горькая мысль: неужели и этот спектакль постигнет привычная судьба творчества Гагика Гиносяна и его коллектива? Неужели оно — истинно народное, национальное искусство, столь необходимое в наши смутные времена армянам на Родине и в Спюрке, по всем нам известным финансовым и организационным причинам вновь останется доступным лишь узкому кругу ценителей, пусть восторженных?
Menu
