Один из самых знаменитых музыкантов мира, виртуоз древнего армянского музыкального инструмента дудука Дживан Гаспарян прилетел в Москву, чтобы дать единственный концерт в Кремле с Государственным камерным оркестром России под управлением Константина Орбеляна. "НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ" встретились с г-ном Гаспаряном и поговорили с ним о жизни и о музыке. Великий маэстро оказался интереснейшим собеседником.
— Дживан, когда вы начинали играть, шла Великая Отечественная война. Как же вы пришли к музыке? До того ли было?
<9>- У нас было немое кино, старые армянские фильмы показывали, а перед первым рядом сидели музыканты и играли. Первый раз, когда я их услышал, понял, что тоже играть хочу. Я самоучка и сам каждый день занимался. Хотел быть хорошим музыкантом. Тогда, конечно, я не знал, что стану Дживаном Гаспаряном. Откуда мог знать? Я был маленький.
— Что изменилось в вашей жизни с перестройкой, с распадом Союза, отделением Армении от России?
<9>- Какая перестройка? Я просто перестройку не понимаю. Это слово до меня не дошло до сих пор. Просто поменяли законы, государство стало капиталистическим. Тогда было хорошее — и сейчас есть хорошее. И плохое тогда тоже было. Но для меня сейчас лучше. Я свободный человек — куда хочу, еду, с кем хочу, встречаюсь. С каким музыкантом хочу, играю. Тогда все по-другому было: выездная комиссия, цехком, местком, партком не разрешали ехать. Когда все-таки ехали, ни с кем не разрешали ходить, ни с кем не имели права говорить. В общем, строго все, как говорят — сухой закон.
— Дживан, вы человек мира — много ездите, не сидите на месте, гастролируете. А где ваш дом, где вы сейчас живете?
<9>- Я живу наполовину в Ереване, наполовину в Америке, в Лос-Анджелесе. Потому что дети, семья у меня там. А в Ереване я хочу открыть школу, бесплатно учить детей из неполных семей. Место уже есть, осталось построить. Я буду обязательно это делать.
— Сами? За свой счет?
<9>- Да. Но если кто поможет, государство, просто люди, это будет очень хорошо. Не могу же все сам — и построить, и работать. Я себе денег не хочу, только хочу учить детей играть на дудуке.
— Ваша музыка звучит в известном фильме "Последнее искушение Христа". Как это произошло?
<9>- Это Питер Гэбриэл взял и даже меня не спрашивал. Ему понравилась запись, он сделал аранжировку, а я лишь потом узнал, что это наша музыка. Но так случилось только с этим фильмом, с остальными фильмами все законно, все нормально. Потом мы с Питером стали очень близкими друзьями, много работали вместе, много мелодий у нас, много записей.
— А с музыкой к фильму "Гладиатор" как вышло?
<9>- Благодаря Хансу Циммеру, очень известному композитору в Голливуде. Он решил, что я обязательно должен играть в этом фильме, и долго искал меня, не мог найти. Потом позвонил Питеру Гэбриэлу. Тот ответил, что у меня концерт в Лос-Анджелесе, и его менеджер пришел ко мне. Я пошел к Хансу в студию, положив дудук в карман. А он даже не знал, что такое дудук, какой он — большой или маленький. Прихожу, а Ханс мне говорит: "Я все про тебя знаю, знаю даже, что ты перед концертом принимаешь немножко коньяку". Мы пошли в другую комнату, а там армянский коньяк и закуски армянские. Мы по стаканчику выпили, хорошо познакомились и пошли работать. Я говорю ему: "Что мне надо играть?" Он мне тут же раза три наиграл свою музыку, после чего я говорю: "Ну что, можно записывать". Ханс смотрит и не понимает: "А где твой инструмент?" Я достаю из кармана дудук, он удивился, но мы сразу пошли в студию и все записали.
— И эта запись вошла в фильм?
<9>- Да, но еще он мне сказал: "А теперь сымпровизируй". Я сыграл, ему очень понравилось. Он сразу позвал всех, кто был в студии, и в фильме мою импровизацию оставили. А потом одна девушка пришла, красивая такая, высокого роста, с красивыми глазами, блондинка. Оказалось, что она певица и должна в фильме петь. У нас должен быть дуэт на 45 минут. Посадили нас по разным кабинам в студии, и мы начали. Как будто разговариваем: я играю, а она так очень красиво отвечает мне. А когда вышли, она села и начала плакать. Я спрашиваю: "Что случилось? Зачем она плачет?" Она встала, поцеловала меня и говорит: "Моя бабушка армянка, она рассказывала мне о нашей жизни, историю нашу. И, говорит, когда мы вдвоем, ты играл, а я пела, мне казалось, что это наша армянская песня". А Ханс смеется: "Вот, Дживан, "Гладиатор" стал армянским фильмом!" И эти 45 минут изменили весь лад "Гладиатора". Мы сделали очень красивую мелодию, и она получила "Золотой глобус".
— В какой стране, по-вашему, самая благодарная публика?
<9>- Мне нравится, как слушают японцы. Недавно в Токио играл три концерта, и на третий сильный дождь пошел. А этот летний театр был на три тысячи мест — сцена закрыта, а зал открытый. Мне казалось, что концерта не будет. Осталось двадцать минут до начала, и мне менеджер говорит: "Господин Гаспарян, одевайтесь, уже мало времени осталось до концерта, все билеты проданы". Я отвечаю: "Что, концерт будет? Ведь такой дождь!" В общем, выхожу на сцену, смотрю в зал — он полный, все сидят с зонтиками. Слушай, два часа сидели под зонтиками, я не представляю! В Армении такого не может быть, ушли бы все.
— Дживан, а как делают дудук?
<9>- У меня разные дудуки есть, я их сам строю. Токарный станок вытачивает, потом я обрабатываю. Все своими руками, это очень долгая работа. Для дудука дикое абрикосовое дерево нужно. Если садовый абрикос брать, нехорошо получается, неправильно звучит. Я много разного дерева пробовал — и эбонит, и другое, но ничто так не звучит, как дикий абрикос. Есть дудуки, которые в магазине продают. Но там это всего лишь сувениры.
СПРАВКА "НИ":
Menu
