Недавно в издательстве "Стампа" вышла книга, посвященная видному деятелю музыкальной культуры Армении, скрипачу и педагогу, основателю и первому заведующему кафедрой камерного ансамбля Ереванской консерватории Карену КОСТАНЯНУ. Составитель-редактор книги, а также автор объемного очерка "Творческий путь музыканта" — профессор ЕГК Армен Будагян. В книге широко использован документальный материал, опубликованы воспоминания коллег и благодарных учеников.
Вниманию читателей "ГА" с небольшими сокращениями представляем воспоминания о К.Костаняне патриарха нашей музыки — композитора Эдварда МИРЗОЯНА.
…Мы дружили с Кареном Костаняном с молодости. Нередко встречались в доме Сарьянов. Карен был симпатичным, общительным, нравился девушкам.
Как-то, это было в 1954 году, встретились мы в коридоре консерватории во время перемены. Поболтали о том о сем, но я чувствовал, что он хочет о чем-то попросить. "Эдик-джан, — обратился он ко мне наконец. — Хочу выступить с сольным концертом. Напиши что-нибудь для меня, чтобы это было первое исполнение".
Я задумался, потом вспомнил, что у меня есть один готовый музыкальный оборот, очень удобный для скрипки. Там еще обыгрывалась открытая струна. "Знаешь, Карен, — говорю, — я напишу несколько тактов, ты их посмотри, выучи, потом посмотрим вместе, если понравится, будем работать дальше".
Дни наших занятий в консерватории совпадали — и у меня, и у Карена уроки были по вторникам и пятницам. Ну вот, встречаемся мы в следующий вторник, я, как и обещал, принес ему готовый материал. Через несколько дней спрашиваю его мнение. Он мнется, говорит, что был занят, не было времени… Проходит еще неделя. На этот раз Карен ссылается на недомогание. Еще через неделю называет другую причину. Так проходит месяц. Встречаемся с ним, уже больше не обращаюсь к нему с расспросами, полагая, что музыка не понравилась и он не решается прямо сказать об этом. Словом, к этому вопросу ни он, ни я больше не возвращались…
Проходит время, и как-то раз я встречаю Яшу Вартаняна и между прочим говорю: "Знаешь, Яша, тут такое дело. Карен попросил меня написать одну вещь. Слово свое я сдержал, прошло уже больше месяца, а он ничего конкретного мне не ответил". Обычно неразговорчивый и флегматичный, Яша неожиданно воодушевился, ожил: "Где она,- кричит, — давай ее мне". Я передал Яше эти несколько тактов. Он посмотрел, сыграл. "Великолепно, — одобрил он. — Пиши дальше".
Его воодушевление передалось мне, и за несколько недель я закончил эту пьесу Perpetuum mobile. Пьеса получила большое признание. В дальнейшем ее исполняли Жан Тер-Меркерян и другие известные музыканты. Она имела успех и за рубежом. Исполняется до сих пор, уже полвека…
Любопытно, что после того случая мы с Кареном ни разу не пытались выяснить, почему же он так и не сыграл эту вещь. Это осталось для меня загадкой. Но при удобном случае я всегда выражаю благодарность Карену, ведь именно с его подачи и появилась Perpetuum mobile.
Помню, как благодаря Карену в нашей консерваторской жизни произошло одно важное событие. Как-то мы встретились с Кареном в консерватории. "Эдик-джан, — обратился ко мне Карен. — У меня к тебе большая просьба. Меня представляют на звание профессора, нужен отзыв". Я сказал, что с радостью напишу, но тут же вспомнил. "Слушай, — говорю, — скоро все будут профессорами, а наш ректор, Лазарь Сарьян, этого звания не имеет". "Так он об этом и слышать не хочет, — отвечает Карен. — Сколько раз мы выдвигали его кандидатуру, а он снимал этот вопрос с повестки Ученого совета". "Ладно, — говорю, — раз так, что-нибудь придумаем".
Иду к проректору консерватории Михаилу Вагановичу Хачатряну. Захожу в кабинет и грозно заявляю: "Почему, мол, не выдвигаете своего ректора на звание профессора? Завтра заседание Ученого совета, так вы этот вопрос внесите в повестку дня". "Да Лазарь Мартиросович опять снимет этот вопрос с повестки", — возражает Михаил Ваганович. "Ничего, — говорю, — вы внесите в повестку, остальное — моя проблема". На том и договорились.
На следующий день идет заседание Ученого совета. Ведет его, как обычно, ректор. Не успевает он приступить к рассмотрению первого вопроса повестки, вдруг звонок по вертушке. Сарьян снимает трубку и говорит, что его вызывают в ЦК. Как только он уходит, Ученый совет быстренько заслушивает вопрос о присвоении Лазарю Сарьяну звания профессора. Вот так без участия Сарьяна мы сделали его профессором…
…Карен, как и я, был заядлым любителем футбола, слыл среди болельщиков знатоком и авторитетом. Наша любовь к футболу началась в Московской консерватории. Мы с ним часто отправлялись на стадион, покупали, как положено, семечки и смотрели матч с участием "Динамо", а потом и любимого "Арарата". К нам присоединялись Арно Бабаджанян, Адам Худоян, Александр Арутюнян, Лазарь Сарьян и другие наши друзья. В такие минуты мы забывали и о своем возрасте, и о своем положении, орали, как мальчишки, и с упоением болели за любимую команду.
Он был замечательный, великолепный скрипач. Я говорю это объективно, не потому что он был моим другом. Ведь он прошел школу профессора Мостраса, был студентом Авета Габриеляна. Не каждому посчастливилось учиться у таких великих музыкантов. Великолепная школа была видна по манере и артистизму исполнения, постановке рук… Карен Костанян был также прекрасным педагогом. Пользовался любовью своих учеников. Спросите любого из бывших студентов — они в нем души не чаяли, любили и уважали его искренне. Он был для них непререкаемым авторитетом. И сам безумно любил свое дело, был предан ему.
Меня огорчает одно обстоятельство. Будучи прекрасным музыкантом, Карен Костанян не оставил почти ни одной записи своего исполнения. Ну, может, есть несколько записей в ансамбле с пианисткой Марджан Мхитарян, с которой он нередко выступал в концертах. И все. Чем это объяснить? Его скромностью, нежеланием выпячивать себя, свое искусство? Не знаю, что и думать. И никогда не соглашусь с такой постановкой вопроса. Ведь это веха в нашем музыкальном искусстве. То же самое могу сказать в отношении великой певицы Айкануш Даниелян, которая свой отказ делать записи мотивировала нежеланием "продавать" свой голос. Это элементарная недальновидность. Как можно сегодня не иметь записи, фонотеку такой уникальной певицы? У нас есть записи Шара Таляна, Татевик Сазандарян, даже Комитаса, которых сегодня нет физически, но зато сохранились их голоса. Так почему не должно быть записей Айкануш Даниелян, того же Карена Костаняна… Нет, я не понимаю и не принимаю подобную "скромность"…