говорит в интервью "ГА" кандидат экономических наук Юрий ГАВРИЛЕНКО
— Г-н Гавриленко, мировой финансово-экономический кризис вроде бы позади. Однако наше общество явно не ощущает перемен к лучшему, более того, оно крайне обеспокоено будущим. Как изменить ситуацию?
— Наше общество действительно дезориентировано и пребывает в растерянности. Дело не только в том, что лучше не стало. Нынешнее состояние обусловлено тем, что общество так и не осознало причины кризиса и не определилось в задачах на будущее. А состояние неопределенности всегда вызывает беспокойство. Не разработано стратегических планов, мы не знаем, что строим, что у нас впереди. Даже в предшествующие кризису относительно благополучные годы, когда отмечался двузначный рост, наша экономика не была более защищенной. В течение одного года этот рост прекратился. Конечно, сегодня ситуация могла быть несколько лучше, если бы не сельскохозяйственный кризис, связанный с неурожаем нынешнего года. Однако это не снизило бы актуальности вопроса нашего будущего. Кризисы будут повторяться. Но поскольку мы имеем весьма смутное представление о будущем, остается неясным, насколько мы окажемся защищенными в условиях неизбежных кризисов. К сожалению, модель будущего нашего государства остается одной из табуированных тем. Создается впечатление, что ни общество, ни правительство не имеют четких представлений и планов по этому вопросу. Конечно, мы не первые и не последние, кто проходит этот этап, однако всегда принято объяснять происходящее и определяться в выборе будущего. Для этого существует широкий спектр инструментов. В западных странах при анализе состояния общества обычно применяется терминология известного английского историка и социолога Арнольда Тойнби, который выдвинул теорию сменяющих друг друга локальных цивилизаций, каждая из которых проходит аналогичные стадии роста, надлома и разложения.
— Вы считаете, что этот подход должен быть использован и у нас?
— Разумеется, это не единственная методология, которая может быть использована для анализа ситуации, но, на мой взгляд, она наиболее оптимальна. Первое, что необходимо сделать, это снять табу с темы будущего и начать широкое общественное обсуждение по этому вопросу. Это особенно важно для молодых, тех, кто только вступает в жизнь и нуждается в четком понимании перспектив. Сегодня, как я уже сказал, они совершенно туманны, и это вызывает особое беспокойство. В обществе витают какие-то неопределенные идеи интеграции в Европу, в СНГ, но это – всего лишь лозунги, не подкрепленные какими-либо реальными шагами или четкими программами. Общество не видит этих процессов. Поэтому практически все современные вызовы чреваты для нас крайне негативными последствиями. Мы не может дать на них адекватных ответов.
— Может быть, это связано с тем, что наше независимое государство еще не имеет подобного опыта?
— Как раз положительный опыт такого рода у нас уже есть. Одним из серьезнейших вызовов были события конца 80-х – начала 90-х гг., когда после изгнания армянского населения из Азербайджана начался военный конфликт, который увенчался нашей полной победой. То есть этот вызов не оказался непосильным для Армении, был полностью воспринят всем нашим обществом и получил достойный ответ. Тут я хотел бы использовать терминологию Арнольда Тойнби, который считал движущей силой истории творческую элиту, увлекающую за собой инертное большинство. Люди, которые определили победу в этой войне, и являлись той творческой элитой, которая увлекла за собой общество и определила его реакции и модель поведения в экстремальных условиях. В дальнейшем часть этой элиты не была принята обществом, часть заняла ключевые позиции, однако очень скоро эта элита утратила свое творческое начало и приобрела консервативные качества. При этом были и откаты назад, и движения вперед. В какой-то момент была попытка начать борьбу с коррупцией, и это могло сформировать новые настроения в обществе, однако эта попытка не удалась, что во многом обусловило нынешнюю дезориентацию и неопределенное состояние.
— А как бы вы определили нынешний этап?
— На мой взгляд, уже более 10 лет идет процесс консервации ситуации, сдерживающего управления. И этот инициированный властью процесс по сути дела поддерживается обществом. Это видно из принятых приоритетов и образцов поведения. Да, общество вроде бы недовольно коррупцией, кадровой политикой, социальной несправедливостью, но воспринимает эти явления как нечто привычное и естественное, не настроено что-либо менять. Но кажущаяся стабильность чревата опасностями. Сегодня собственность преобладает над трудом. Собственность, несомненно, важна. Но она всего лишь результат труда. В условиях сдерживающего управления и консервации общество как бы выпадает из времени и не может давать адекватных ответов на вызовы. Оно их просто не слышит, не может воспринимать, делать соответствующие выводы и предпринимать необходимые шаги – каких бы это сфер ни касалось – технологического обновления, системы образования и т.д. А такая ситуация ведет к отставанию и уязвимости. В этих условиях мы находим и классические примеры ухода и возвращения политических фигур. Хотя и гротескным примером стал уход и возвращение Левона Тер-Петросяна. Чтобы мы были готовы к разного рода вызовам, которые неизбежно будут, нужно изменить ситуацию в обществе. Должно появиться творческое меньшинство, которое сможет адекватно реагировать на угрозы и изменения ситуации, вовлекать в новые процессы остальную часть общества.
— Но где взять этих людей? Как формируется это творческое меньшинство?
— Во-первых, в нашем обществе есть какое-то число этих людей. А кроме того, их надо готовить, воспитывать. Однако в общем-то ни в каком обществе мы не видим готовых примеров формирования творческого меньшинства. Этот процесс происходит скорее спонтанно. Но чтобы произошли подобные изменения, общество должно полностью осознавать текущую ситуацию и знать, чего оно ожидает, к чему стремится в будущем. Беда нашего общества в том, что оно не осознает нынешней ситуации и не имеет четких представлений о будущем. И это уже проблема не только власти, а всего нашего общества, которое не осознает необходимости перемен, не знает, что конкретно следует делать, потому что нет поставленной цели. Возможно, если ситуация еще более ухудшится, возникнет это творческое меньшинство, которое будет поддержано всем обществом в процессе необходимых преобразований.
— Но наше нынешнее общество настолько аморфно и пассивно, что очень трудно предположить какие бы то ни было творческие движения. Может быть, мы вообще утратили этот ресурс?
— Этот ресурс несомненно есть, по крайней мере если говорить о всей нации. Ведь не следует забывать и о диаспоре, которая имеет огромный потенциал. И что еще очень важно: если, несмотря на все испытания, армянский народ сумел сохранить свой язык, культуру, самосознание, самобытность, традиции, это значит, есть достаточный набор факторов, формирующих творческое начало и то самое творческое меньшинство, о котором говорил Арнольд Тойнби. В этом смысле мы имеем огромное преимущество по сравнению с соседними народами. Кстати, в процесс формирования творческого меньшинства могут вовлекаться и иностранцы. Это очень принято и в США, и в европейских странах.
— Но ведь мы уже знаем, к чему приводит вмешательство иностранцев. Они стремятся нивелировать национальное самосознание, внедряют так называемые общечеловеческие ценности, когда за внешне благовидными формами и устремлениями кроются по сути разрушительные идеи. И это касается не только сознания общества, но и сфер образования, производства и т.д. Нам навязывают бесперспективный Болонский процесс. Мы все помним, как Армении рекомендовали ограничиться производством томатной пасты, в то время как у нас есть возможность иметь эффективную систему образования, современную экономику, наукоемкое производство.
— Если у общества нет четкого понимания настоящего и определенных планов на будущее, оно не может отличить откровенно вредные влияния от позитивных. Такое общество особенно уязвимо. Разумеется, у разных слоев населения, личностей, партий могут быть свои представления по этим вопросам. Но пока не будет широкого обсуждения, невозможно выявить хотя бы наиболее общие тенденции. Необходима широкая дискуссия по этим вопросам. Она может быть развернута и на страницах "Голоса Армении". Нужно отказаться от всякого рода табуированных тем. Если мы о чем-то не говорим, проблемы не исчезают.
— Кроме вопроса модели будущего, какие другие темы вы считаете табуированными?
— Возьмем хотя бы вопрос Геноцида. Я думаю, через какое-то время он получит признание. Для всех нас это станет важной моральной победой. Но как это отразится на будущем нашей страны? Ведь сегодня – это один из факторов объединения нации, особенно в диаспоре. Но когда этот вопрос будет снят, что станет новым фактором, поддерживающим национальное самосознание? Мы об этом не думаем и к этому не готовы.
Или вопрос освобожденных территорий. Все-таки их надо заселять, вовлекать в экономические процессы или нет? Эта тема обсуждается неэффективно. В 90-е годы еще говорилось о новом обществе, экономике, необходимости создания прослойки предпринимателей. Надо понять, что мы получили, извлечь соответствующие уроки. Мы создали прослойку собственников, а не предпринимателей. Эти люди хотят купить, продать и спокойно жить. Этот результат имеет массу объективных причин. Но ведь надо понять, почему мы хотели одного, а получили другое. Но и этот вопрос не обсуждается. Никто не говорит о том, что действовала порочная система приватизации, потому что собственность распределялась не по опыту работы, а по блату и деньгам. Появились олигархи, которые стали частью управляющего меньшинства, и общество стало отождествлять собственность с властью. Я не предлагаю отобрать собственность. Но это не тот критерий, по которому предоставляется власть. Власть должна быть в состоянии давать адекватные ответы на вызовы. Но пока не будет проанализирован опыт ошибок, они будут повторяться бесконечно. Общество должно иметь четкую картину настоящего и определенные планы на будущее. Это необходимые условия безопасности и развития.
