Вторая половина апреля ознаменовалась проявлением недовольства в среде следователей полиции. В первую очередь Главного следственного управления. Толчком к подобным настроениям, если не сказать к своеобразному бунту, стал имевший место 13 апреля арест старшего следователя Главного следственного управления полиции, майора Вагана Ханзадяна. Он арестован в рамках расследования Особой следственной службой уголовного дела против экс-начальника Главного управления уголовного розыска полиции, генерал-майора Ованеса Тамамяна.
В.ХАНЗАДЯН ОБВИНЯЕТСЯ В ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ СЛУЖЕБНЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ. В частности, в том, что с нарушениями вел расследование по уголовному делу о покушении на троих граждан. Преступление произошло в Гаваре в ноябре 2009 года. Об этом деле "ГА" писал неоднократно. В результате преступники не были выявлены, а уголовное дело приостановили.
22 апреля Апелляционный суд оставил в силе решение первой судебной инстанции об аресте как мере пресечения для Ханзадяна. В тот день перед зданием суда вердикта ожидали более 100 следователей, возмущенных происходящим. Арест своего коллеги они считают безосновательным, а "дирижером" всего этого называют генпрокурора А.Овсепяна. Следователи чувствуют себя оскорбленными и позицией начальника Полиции А.Саркисяна, заявляющего о том, что в их рядах нет никакого бунта и вообще "в Багдаде все спокойно". По утверждению недовольных, если так будет продолжаться, они сдадут свои служебные удостоверения и покинут систему полиции.
Похоже, вылившееся недовольство созрело не за один день. Ведь проблемы, с которыми этим людям, всегда считавшимся белой костью судебной власти, приходится сталкиваться в своей работе, гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Дело в том, что сегодняшний следователь является фигурой зависимой. Он лишен самостоятельности, да и прав у него, кажется, меньше, чем обязанностей. Начнем с того, что по закону "Об оперативно-розыскной деятельности", как и действующему УПК, следователь не имеет права на ознакомление с материалами оперативников. Последние предоставляют им результаты своей деятельности, но каким образом они были получены, следователю неизвестно — законодательные акты запрещают истребовать и изучать дела оперативных работников. Если же следователь начинает проявлять недоверие и уж очень глубоко копать, то может вызвать неприкрытое недовольство.
ПРАКТИКА ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ ТАКЖЕ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО У НАС РАЗВИВАЕТСЯ ВЕСЬМА ОПАСНЫЙ БИЗНЕС — мнимого раскрытия уголовных дел. Это когда настоящий преступник уклоняется от ответственности, а его вину добровольно берет на себя кто-то другой. Причины бывают разными, но чаще всего взять ответственность за чужое преступление соглашаются за деньги. А следственный орган может получить рекомендацию не проявлять активности. Иными словами, закрыть глаза на то, что уголовное дело на самом деле не раскрыто, и истинный преступник остался безнаказанным. Кстати, проблема эта касается всей судебно-правовой системы — ведь в дальнейшем сфальсифицированное следствие подтверждается несправедливым приговором суда. Однако не стоит обвинять в ситуации только следователей. Они у нас стали лишь винтиками правосудия, над головой которых стоит надзирающий орган — прокуратура. И следователи стараются угодить "вышестоящим", порой превращаясь в простых писарей. Но, как ни старайся, в случае чего можешь и крайним оказаться…
Сегодня уже очевидно растущее недовольство и нежелание следователей работать в таких условиях. И это является дамокловым мечом над прокуратурой и судами. Об этом стоит задуматься. В последнее время много говорится о реформе в полиции. В частности, о техническом оснащении, переподготовке кадров, повышении их профессионального уровня. Это, конечно, важные вопросы, но без изменений в работе органов следствия, без пересмотра законодательства, повышения зарплаты и наделения следователей большей независимостью реформа не даст быстрых результатов. А иначе может так случиться, что в следователи у нас никто идти не захочет…