Нет доверия судебной власти, прокуратуре, правоохранительным органам. Люди считают их репрессивными и коррумпированными. От мнения простых людей не многим отличаются мнения следователей, адвокатов, прокуроров и судей: в приватных беседах они не выказывают уважения ни к своей работе, ни к органам, в которых служат закону. Они считают невозможной "в наших условиях" честную, объективную юриспруденцию. Главное — не заказную. Более того, они предполагают, что теряют профессионализм, поскольку его применение проблематично, аргументы и апелляция к закону бессильны перед силой заказа…
Ситуация придумана не нами. Она констатируется в статистических опросах и выражается в массовом недоверии к правоохранительным органам, прокуратуре и суду.
В конце минувшего года "ГА" напечатал десяток материалов из Палаты адвокатов, каждый из которых — обвинение армянской юриспруденции в несостоятельности, поскольку, если система мирится хотя бы с одним преступником в своих рядах (в суде, прокуратуре, правоохранительных органах), значит, она порочна. Мы опубликовали солидный десяток… Отклика нет! Все названные преступниками фигуранты наших материалов благополучно "отправляют правосудие" на своих местах, продолжая плодить беззаконие.
В одном приведенном нами сюжете следователь произвел опознание подозреваемого в наручниках… Не указать на него мог только слепой. В другом сюжете после дорожно-транспортного происшествия без экспертиз и выяснения обстоятельств следователь упекает водителя за решетку… Наши судьи с необыкновенной легкостью удовлетворяют ходатайства об аресте и держат людей под стражей месяцами, не производя следственных действий, отклоняют апелляционные жалобы, не вникая в суть, иногда имея под рукой заранее заготовленный текст отказа…
Нередко, спустя месяцы, арестованных выпускают за недоказанностью вины. Но никто не несет ответственности, а высшие чины системы обижаются, когда все это определяется как репрессивное правосудие. На что обижаются? Обижаться нужно на себя. Не сумел доказать вину — прими свою несостоятельность достойно, не выкручивай руки Фемиде, не вкручивай ей в мозги обвинение в преступлении, которое ты домыслил, но не доказал.
Свежий пример – "дело" семерки, привлеченной по факту событий 1-2 марта 2008 года. Всем ясно: заговор с целью захвата власти без привлечения главаря, т.е. Л.Т.-П., состояться не мог. Но привлекли тех, кого смогли — продемонстрировав свои скудные возможности по несостоятельным статьям УК.
… По меньшей мере дважды за последнее десятилетие АОД и его лидеры были в шаге от суда. В первый раз — в 1998 году, когда члены политсовета при президенте Кочаряне дали суровую оценку деятельности Л.Т.-П. и его окружения. Во второй раз — год назад, когда АОД провоцировал и в конце концов спровоцировал события 1-2 марта. Десять суток нагнетания обстановки на Театральной площади, пренебрежение к Конституционному суду, отказ Л.Т.-П. от прямого управления своими сторонниками, когда события стали развиваться по опасному сценарию и его присутствие могло остановить ситуацию на пороге необратимых действий…
Но Л.Т.-П. подследственным не стал. Уже второй год следствие и суд топчутся на месте, вынашивая "объективное, полное и всестороннее" расследование. Хотя без Л.Т.-П. это принципиально невозможно.
Если по политическим причинам его трогать нельзя, какое место в таком следствии можно отвести прочим? Как так получилось, что множество людей — юристов и неюристов — твердило, что обвинение семерки по части 3 статьи 225 и статье 300 (в старой редакции) предъявить невозможно, однако Особая следственная группа, отражая натиск несогласных, из месяца в месяц "обосновывала" справедливость обвинения по этим статьям и отправила тома своей работы в суд. Особого доверия Особая следственная группа после того, как вмешался Совет Европы и статьи нашего УК были изменены, а тома остались неизменны, вызывать не может… Оставив часть 1 статьи 225, дело раздробили на 5 отдельных дел, не подумав о том, что обвинительные заключения остались прежними. Что из обвинений приходится на каждого из пятерки в отдельности, а что нет – не знает никто. Это очень смешно, поскольку речь о юриспруденции, это очень драматично, поскольку речь о судебной практике. Получается, что работали на разрушение авторитета закона и власти, манипулируя тем и другим, укрепляя мнения о заказном правосудии…
На февральской коллегии Генпрокуратуры прозвучала критика в адрес полиции, с которой не согласился ее начальник Алик Саркисян. Позже был озвучен доклад омбудсмена Армена Арутюняна, изобиловавший замечаниями в адрес Генпрокуратуры, которая в свою очередь не согласилась с обвинениями в том, что людей принуждают давать признательные показания или показания против третьих лиц, а когда "надо" — заставляют молчать. "Непрофессионализм правоохранительных органов является бременем для всех и в первую очередь для властей, которые, можно сказать, стали его заложниками", — считает Армен Арутюнян. Прокуратура не согласна с этими определениями и выступила со специальным заявлением. Но что это меняет, если к действиям прокуратуры доверия нет — в первую очередь благодаря ей самой?
Избирательное правосудие стало буднями нашей судебной системы… Эта констатация не имеет ничего общего с тем, что одна из сторон всегда покидает суд расстроенной. У нас не так. Покидая суд, вне зависимости от результата, стороны уверены, что сработало все что угодно, но не закон. В этом контексте надо было послушать убедительную "обвинительную" речь бывшего Военного прокурора Гагика Джангиряна, произнесенную в свою защиту на суде, осудившем его на три года лишения свободы, хотя неоднократно менялась суть обвинения, да и судебный процесс невнятно обосновал его вину перед законом. Странно, но в зал суда не пришли те, кто прошел через руки Джангиряна и его подручных, получая жестокие наказания за несовершенные преступления. Ведь не случайно иллюстрацией термина "фабрикация" в английском словаре Websters служит уголовное дело, расследованное в свое время Джангиряном, когда он был всесильным Военным прокурором…
С тех пор ничего не изменилось: школа нашего правосудия забыла, что любые действия правоохранительных органов, прокуратуры и суда обязаны быть обоснованны и законны с момента первых симптомов в причастности человека к преступлению до звонка к свободе. А потому мы свидетели судебных процессов с жалкими аргументами, но воинствующими участниками, любой ценой добивающимися желаемого результата, как правило, совпадающего с позицией "безошибочного" обвинения.
Судьям подняли зарплату в надежде, что они будут отправлять беспристрастное правосудие, огромные средства пошли на ремонт и строительство зданий судов, но разве дрогнуло общественное мнение относительно справедливости судебных приговоров и решений, разве повысилось доверие к правосудию?
Констатируем: армянская юриспруденция последовательно деградировала и серьезных институтов подготовки специалистов не создала. Судьи клепают приговоры и решения, сея в обществе недоверие к правосудию, неверие в закон, в конечном итоге — в государство. Этот "впечатляющий" итог требует осмысления и решений на самом высоком уровне, поскольку за этой чертой начинаются действия уже не против системы, а против государства.