«СЕГОДНЯ ТЕАТРУ «ГОЙ» ИСПОЛНИЛОСЬ 36 ЛЕТ. МЫ ПОЗДРАВЛЯЕМ ВСЕХ, кто родился в этот день и кто рождается сейчас, в эту самую минуту… Должен сказать, что мы завершаем нашу сидячую акцию протеста, которой мы дали некоторым товарищам время и возможность осознать то, что они сделали. Это была пассивная стадия нашей борьбы за «Гой» — нашей борьбы за бытие. Дальше мы переходим в фазу активную», — анонсировал режиссер Самсон Степанян.
До перехода к сидячей забастовке председатель совета управления «Гоя» Саркис Арзуманян выступил с обращением к МОНКС-у, в котором сказано: «Театр «Гой» находится в точке неопределенности и борьбы, в точке, в которой заглушают голос артиста и ставят под угрозу свободу творчества. Призываю вас немедленно и безотлагательно найти решение сложившейся ситуации.
Требую до окончания судебного процесса обеспечить полноценную деятельность театра «Гой», открыв двери театра и обеспечив естественный ход творческой работы.
Вам предоставляется возможность показать, что вам важно то место, которое занимает культура в нашем социуме. Своими действиями вы сможете предотвратить потерю институции, являющейся частью культурного наследия, и восстановить веру в справедливость.
Призываю обеспечить право театра «Гой» на работу и продолжение творческого процесса. Искусство сильно, когда ему есть на кого опереться. И такой опорой должны выступать вы».
«Горе народу, который нуждется в героях!»… Горе культуре, которая ищет опоры в МОНКС! Ведь у министерства было ровно девять месяцев, чтобы разродиться решением и вмешаться в день ото дня ухудшающуюся ситуацию.
А она снова накалилась с конца марта — до этого, казалось, переговоры с тем же МОНКС дали результат, стороны нашли варианты, при которых могли спокойно дожидаться судебного решения. Но в преддверии 27 марта, аккурат к театральному празднику, Международному дню театра, руководство Национального театра им. Сундукяна приготовило для гоевцев подарок. Отдельный вход в «Гой» был закрыт — только через сундукяновский служебный. А там охрана, требующая пропуск… Реакция «Гоя» была бурной, а главное, упорной. Но возможность нормально работать он потерял.
29 ОКТЯБРЯ ГОЕВЦЫ ПРОВЕЛИ ОЧЕРЕДНУЮ АКЦИЮ С ТРЕБОВАНИЕМ К СУДУ в ускоренном режиме рассмотреть апелляции, которые позволят театру возобновить работу. 2 ноября пресс-служба театра сообщила, что Минюст подтвердил безосновательность приостановки деятельности «Гоя» на протяжении девяти месяцев — с 4 ноября он должен возобновить свою работу. Но руководству Сундукяновского театра, его запорам и охране, как оказалось, нет дела до судебных бумажек. Это послужило триггером к последним протестным акциям, одной из которых стала сидячая забастовка.
«Все, что сейчас происходит, — это только цветочки. Мне кажется, за полтора года они должны были понять, с кем имеют дело. У нас для них еще много сюрпризов. Их цель — закрыть театр. Они говорят — «не закрываем, а присоединяем». Правда? Уже 8 месяцев театр не работает — мы сидим перед закрытой дверью. Разве это не закрытие?», — говорил один из гоевцев.
8 декабря театр прекратил сидячую забастовку и объявил о начале «горячей фазы». Каковы будут ее сюрпризы и ягодки у нас еще будет возможность увидеть. Ясно одно: «Гой» оказался той ячейкой общества, для которой выражение «идти до конца» значит не что-нибудь, а что-нибудь серьезное.
А МОНКС понять можно. Нет сомнения, что они уже сто раз прокляли тот день, когда ввязались в эту историю. Только куда теперь деться? Не могут же они проявить здравый смысл и «создать прецедент» того, что долгий и упорный протест может завершиться победой. А ведь может. И это надо понимать.
